ГЛАВА 3
Древние это занятия, очень древние - земледелие и строительство. И первооснова бытия людского. Не потому ли о делах сеятелей и каменщиков берется судить кто угодно, человек любой профессии, и никого не обвиняют в невежестве, хотя знание того же крестьянского труда часто сводится к готовому, печеному хлебу на столе, а знание кирпичной кладки замыкается в четырех стенах новенькой квартиры. Но всех этих "знатоков-любителей" можно простить; хуже, когда несведущие люди выступают в роли руководителей, которым положено принимать ответственные решения.
За свою жизнь Платон Горский накопил большую к о л л е к ц и ю разных выговоров - от самых простейших, что объявляются вроде бы с улыбкой, и до самых строгих. Его любимый институтский профессор, возводивший в свое время Магнитку, бывало, говорил, посмеиваясь: "Какой же это прораб без единого выговора? Они, выговора, заменяют лучший портландцемент!"
Шутка шуткой, но есть в этом что-то исторически оправданное, идущее от первых пятилеток, когда люди штурмовали время, когда и малые ошибки строителя, даже нехватка материалов не по твоей вине, расценивались как твой собственный просчет в ходе боя.
Теперь, конечно, другая эпоха, другая техника, другой стиль. Однако и сейчас нет-нет да потребуют от начальника строительства невозможного, ссылаясь на тридцатые штурмовые годы. Это уж Платон знал по личному опыту и пришел сегодня на бюро горкома, что называется, во всеоружии.
Было странно видеть на месте Воеводина, грузного и, казалось, медлительного человека, его молодого преемника - очень подвижного, порывистого Нечаева, который еще не привык самостоятельно вести бюро и чувствовал себя неловко за массивным воеводинским столом. "Одно дело - быть просто секретарем, другое - быть первым", - глядя на него, думал Платон. Но ему понравилось, как начал новый секретарь, объявив жесткий регламент: докладчику пятнадцать минут, в прениях - пять.
Горский лаконично доложил о ходе жилищного строительства в городе, не вдаваясь в общеизвестную предысторию. Назвал, что его трест способен сделать до конца года, а чего сделать не может, и в заключение добавил, что вынужден снять бригады с недавно начатых объектов, ради пусковых, - до той поры, когда вступят в строй заводы железобетонных конструкций.
В небольшом светлом зальце сразу же возник шумок: недовольных оказалось много, особенно среди заказчиков. Нечаев терпеливо переждал разноголосицу и дал слово председателю горисполкома.
То был недавний выдвиженец из "вечных замов", вальяжный товарищ лет сорока пяти, долгое время тянувший свой нелегкий воз - коммунальное хозяйство. Он было замахнулся на строителей издалека. Но потом неловко спохватился, начал бегло перечислять, каких абсолютно необходимых сооружений до сих пор не имеет город.
- Регламент, - напомнил Нечаев. - Так мы просидим до вечера, - и назвал фамилию городского архитектора.
Этот говорил строго по существу. И другие последовали его примеру, втайне решив для себя, что новая метла всегда метет по-новому, пока она новая. Дальше Нечаев никого уже не перебивал своими репликами, однако оставался пунктуальным и в начале третьего часа заседания подвел итог деловому разговору. Он согласился с тем, что наличные силы строителей по-прежнему разбросаны по многим объектам, и поддержал Горского. В зале опять возник шумок. Тогда Нечаев повысил голос:
- Нельзя, товарищи, топтаться на одном месте. Нужно в конце концов, пусть с некоторым опозданием, бросить все на пусковые объекты, иначе мы не выберемся из котлованов… Надеюсь, школы вы сдадите к сентябрю? - помягче спросил он управляющего трестом.
- Две школы, детскую поликлинику.
- Ну-ну, спасибо, Платон Ефремович.
Председатель исполкома недовольно поморщился: есть чему радоваться, когда столько всего надо сдать в текущем году. Нечаев глянул на него, сказал:
- Мне бы самому хотелось однажды проснуться в новом городе, да всему свой срок. Строительное дело имеет свои внутренние законы: необходимо создать производственную базу, обеспечить крепкий тыл, а потом разворачиваться на полную катушку. Между прочим, все мы тут, за исключением Горского, Дворикова и главного архитектора, знаем жилстроительство весьма туманно. Мэр - железнодорожник, его первый зам - техник-металлист. А мы ведь почти заново начинаем город возводить. Вы, Платон Ефремович, побаловали бы нас лекциями, что ли.
- С удовольствием, Ярослав Николаевич, - сказал Горский. - Кстати, нужно обсудить в печати генеральный план города. Кто, кроме коренных жителей, лучше знает город? Кто больше их заинтересован в его будущем? У нас же недавно созданный институт бойко проектирует в одиночку, на собственный страх и риск намечает снос старых кварталов, а некая иногородняя дама - ученый шеф института - самолично, можно сказать, утверждает все проекты. Не пришлось бы нам восстанавливать ценные памятники старины по музейным картинкам.
- Вполне согласен с вами, Платон Ефремович, - оживился Нечаев. - Надо привлечь историков, краеведов, художников, всех заинтересованных.
- И молодежь, - заметил секретарь горкома комсомола.
- Ну и молодежь - для равновесия! - пошутил Нечаев. - Старики будут отстаивать любой заслуженный домик, а молодые подскажут, какими бы они хотели видеть новые жилые массивы…
На том и закрылось первое заседание бюро, которое вел Нечаев. В решении не было ни длинного перечня объектов, ни списка виновных лиц. Решение было кратким: в ноябре сдать все жилые дома, подведенные под крышу и обеспеченные сантехникой.
Кое-кому не понравилось такое куцее решение. Кое-кто ушел вовсе недовольным, обвиняя про себя Нечаева в незрелости и либерализме, но самые опытные лишний раз убедились в том, что Воеводин оставил дельного, энергичного преемника.
Горский уходил последним.
- Не торопитесь, Платон Ефремович? - спросил Нечаев, жестом приглашая его в кресло у окна, распахнутого настежь.
- Так вы ведь сэкономили полдня, - сказал Платон, разминая в пальцах тугую сигарету.
- Как, по-вашему, не очень я круто обошелся сегодня?
- За поддержку спасибо, Ярослав Николаевич. А что касается мужей града нашего, то их легко понять: столько денег свалилось прямо с госплановского "неба", вот им и хочется иметь все сразу.
- Ничего, лучше потерпеть еще с годик, чем вечно ковылять без строительной базы. Думаю, что в обкоме нас поддержат. Как ни занят обком хлебом насущным, однако и жилищное строительство требует внимания. Хлеб, хлеб… Конечно, ради хлеба мы всегда поступались чем угодно, любыми коммунальными удобствами. Вы знаете, как оно было до недавнего времени: пшеничная слава области так выросла, что мало кто со стороны догадывался о нашем индустриальном потенциале, во всяком случае, мало кто знал, что у нас есть города более современные, чем сам областной центр. Лишь сейчас, когда буквально рядом с ним начато сооружение уникального промышленного комплекса, дошла наконец очередь и до заглавного города пшеничного края. Будем, Платон Ефремович, догонять наших братьев младших.
- Случай редкий, - улыбаясь, заметил Горский.
- Только нам с вами не будет никакого оправдания, если мы не сумеем с будущего года взять нужный темп.
- Возьмем, Ярослав Николаевич.
- Теперь я должен сказать вам спасибо за поддержку.
Нечаев встал, подошел к плану города, висевшему на солнечном простенке.
- Вы сегодня, Платон Ефремович, подсказали интересную идею. Мы обязательно обсудим генеральный план на заводах, в микрорайонах, устроим публичную выставку проектов.
- Идея не моя, так давно поступают, например, в той же Прибалтике. Говорят, семь раз отмерь…
- Тем более, что основатели нашего города неплохо мерили. Кто бы ни приезжал, все обращают внимание на геометрию старых улиц. Утверждают даже, что наш городок чем-то похож на Ленинград своей общей компоновкой. Самобытные его черты надо непременно уберечь. Высотными домами можно затенить всю историю - с пугачевских времен и до революции.
"Это у него от Воеводина, - подумал Платон. - Хорошо, что Максим Дмитриевич привил ему любовь к городу".
- О промплощадке я меньше беспокоюсь, - продолжал Нечаев. - Там добрая полдюжина трестов, новейшая техника. Город же, особенно объекты соцкультбыта, придется строить вам, Платон Ефремович. Тут важны и осмотрительность, и хватка прорабская, чтобы не упустить время. Оно ведь как бывает: сдадут заводы в эксплуатацию - и тотчас вдвое, втрое уменьшат ассигнования на жилье. Надо ковать железо, пока горячо.
"А это у него свое, нечаевское, - отметил Платон. - Молод, но расчетлив по-хозяйски".
- Двориков вам очень нужен, Платон Ефремович? - вдруг поинтересовался Нечаев.
- Он может потянуть трест в случае моего ухода…
- Ну, Платон Ефремович! Что вы, в самом деле? Максим Дмитриевич ушел, вы собираетесь… Дайте мне осмотреться.
- Воеводин любит говорить, что партийный работник должен быть годным к строевой службе. Однако и на стройке тяжеловато н е с т р о е в и к а м.
- Поработайте еще.
- Наверное, придется.
- Вот мы и договорились!.. Может быть, поедете в санаторий, отдохнете?
- Нет, нашему брату, строителю, противопоказано валяться на пляжах в самую жаркую пору.
Они весело переглянулись, отлично понимая друг друга, и Платон нехотя поднялся.
Был великолепный день. В небе, чисто прибранном с утра верховым влажным ветром, ни единого облачка, ни ворсинки. Над городом - летящие стрелы башенных кранов, а на востоке и на севере, где возводятся новые кварталы, они точно кавалерийские пики, занесенные целым эскадроном над окрестной степью.