- Дальше началось самое страшное. Я быстро нашёл тоннель, который вёл к тому месту, где Зашитый спрятал сундук в небольшой расселине, забросав камнями. Надо было всунуться в небольшой лаз. Когда я подошёл к нему, на меня напала такая оторопь, сам не пойму, что на меня нашло - жуткий страх навалился на меня. Не знаю чего, а боюсь. Никогда так раньше не боялся, аж дрожу, чувствую даже, как нога чечётку выбивает… Свечу фонарём в глубину, а длинные тени колеблются по стенам, тянутся ко мне как живые и холодом, холодом тянет из подземелья. Трясусь, а лезу дальше, манит меня сундук и вдруг… - Обух потянулся к бутылке с пивом. Жадно выпил остатки, словно гасил горевший в груди костёр.
- Продолжай, - заинтересованно произнёс Пол.
- Сейчас дальше, - выдохнул Обух. - Увидел я привидения. Троих призраков, бородатых и с рогами, а сзади ещё одного, здоровенного, но… без головы. Они как-то всплыли из мрака и остановились, увидев меня. Потом стали приближаться. Плыть как бы… Ей-ей! - Обух провёл большим пальцем у горла. - Тут я не выдержал, как заору и бросился обратно. Несся как угорелый, не разбирая дороги, побросав и верёвки и всё, всё…Только выбравшись наружу перевел дух. С тех пор и зарёкся искать этот злополучный сундук.
- Померещилось со страху, - проронил Стысь, внимательно слушавший рассказ Обуха.
- Не знаю, но больше в тот зажальник один не сунусь. - Обух вытер пот с лица. - Поэтому к вам и пришёл. Я чуть в штаны не наделал. Если хотите - ищите, а мне за то, что указал, где сундук, отвалите зеленью.
- И это всё, из-за чего ты даришь нам сундук? - спросил Пол. Чувстовалось, что сомнения не покинули его.
- Истинная правда, - ответил Обух. - Не знаю, кто там был - привидения или ещё кто-то, но могу твёрдо сказать, что не люди.
- Но они же тебе ничего не сделали? - подтрунил над ним Пол. - Что же ты побежал сломя голову из пещеры?
- Не знаю. На меня напал такой ужас… Побывали бы вы в моей шкуре, не то бы сделали. Наверняка в штаны бы сделали.
Рассказывая это, Обух, видимо, опять пережил в душе прошлые минуты страха. Собеседники видели, как напряглись его мышцы, как потухли глаза, каждая клеточка тела трепетала.
- Будь по-твоему, - подвёл итог беседы Пол. - Считай, что мы договорились… - Он встал из-за стола, взял чековую книжку. - За два-три дня мы подготовим людей и снаряжение, и ты поведёшь их к своему сундуку, - он пристально взглянул на Обуха. - Но не вздумай обмануть…
- Поведу, - ответил тот. - Но только до расщелины, дальше я не сунусь, хоть вы золотом меня обсыпьте.
- Это ты как хочешь, до какой границы идти. Главное, чтобы сундук нашли. Связь держи с Алексом.
Не прощаясь и не глядя на Обуха, Пол поднялся со стула, чуть не уронив его, повернулся и пошёл на стоянку машины. За ним двинулся Стысь, на ходу бросив Обуху:
- Завтра найдёшь меня.
Обух долго глядел им вслед, потом хотел допить пиво, но бутылка была пуста. Несколько секунд он раздумывал: брать ли ещё бутылку, но потом решительно зашагал прочь и скоро затерялся в толпе.
Сидя в Половой машине, Стысь спросил патрона:
- Ты веришь его сказке?
- Не знаю, - ответил Пол. - Я не думаю, что он трезвый полез в подземелье. Какие в наше время призраки! Спьяну это ему показалось. Но может это и к лучшему для нас. Рискнём. Шайки Зашитого нет, а этого Обуха как-нибудь обломаем, если он задумал что-то нехорошее… Готовь трёх-четырёх человек, снаряжение и в путь. Командование бери на себя. Проверим, говорит правду Обух или врёт. Ты согласен?
Стысю никак не хотелось ехать на гряду, обследовать пещеры, но он сказал:
- Ну, какие вопросы, Пол. Думаю, что на этот раз нам повезёт больше.
Глава пятая. Агатовая брошь
Афанасий приехал на третий или четвёртый день после того, как Николай провёл кошмарную ночь. Вошёл он в калитку к вечеру, уставший, но с улыбкой на лице.
- Ты не представляешь, Коля, - говорил он Воронину, умываясь на улице из жестяного рукомойника, - как я скучал по деревне, по нашему худому и гнилому дому. - Нет, браток, в уединение жить лучше… В городе суета, люди злые, много неудачливых, бедных, обобранных, потерявших веру в жизнь. - Он вздохнул. - Народ дошёл до ручки. Убивают не только бизнесменов, воров, но и чиновников. Как ни месяц так заказное убийство. А у нас тишина и покой…
Николай поддакнул ему, а сам подумал: "Покой. А у меня крыша поехала от одиночества или ещё от чего-то. Знал бы ты, какие странности мерещатся".
Он решил не рассказывать Афанасию о ночных событиях, пережитых несколько дней назад. Ещё на смех подымет! Афанасий прошёл Афганистан, встречался со смертью и не верил в разные чудеса и сверхъестественные силы. "Бойся, Коля, живых людей, а не мёртвых, - говорил он ему не один раз. - Я в Афгане несколько лет провоевал и никогда мне мёртвые не досаждали, а живые…" Но о найденном предмете счёл необходимым рассказать.
Сидя в полусумраке за столом и допивая чай, глядя, как оранжевая полоска заката дотлевает на горизонте, Николай сказал Афанасию:
- Пока ты отсутствовал, я на озеро смотался…
- Ходил на озеро? - удивился Афанасий, вскинув глаза на приятеля. - Не вытерпел? Ну и как?
- Да ничего. Всё по-прежнему. Сундука не нашёл, - Николай рассмеялся. - Но нашёл другое.
- И что же? - Афанасий повернул к нему лицо. В полусумраке блеснули глаза.
- Сейчас покажу. - Николай встал и принёс из мансарды свою находку. Протянул Афанасию. - Вот посмотри.
- Что это? - Афанасий взял шестигранник, повертел в руках. - Камень какой-то, - пробормотал он. - Тяжёлый. - Он без всякого интереса положил его на стол.
- И я сначала подумал, что камень, - ответил Николай, снова присаживаясь на стул. - А потом усомнился. Ты посмотри, какая у него завершённая форма - идеальный куб. И притом, мне думается, материал, из которого он состоит, в чистом виде в природе не встречается. Это нечто сделанное руками человека. Смотри, как бока отшлифованы! Ну, что скажешь? - Он внимательно посмотрел на приятеля, ожидая ответа. - Ты зря так пренебрежительно отнёсся к нему.
- Ну вот, ты сразу - что скажешь, а сам не дал мне и секунды подумать, - укоризненно ответил Афанасий, зажигая свет и поднося Николаеву находку поближе к глазам. - Кто его знает, похож на камень, а если присмотреться, вроде бы и не камень… Но тогда что, если не камень? - Он в свою очередь взглянул на Воронина.
Тот пожал плечами.
- Не знаю. Почему и спрашиваю. Я думал, что ты как человек военный, ближе знающий технику, поможешь мне ответить на этот вопрос.
- Моя техника - автомат да штурвал бэтээра, - рассмеялся Афанасий, постучав ногтем по грани камня. - А где ты его нашёл?
- В протоке, недалеко от озера.
Николай рассказал, при каких обстоятельствах нашёл камень.
- Ну и фиг с ним, - ответил Афанасий, отдавая Воронину таинственный предмет и потягиваясь. - Спать хочу до одури. Стоит голову забивать разными несущественными находками. Нам с тобою пора подумать об экспедиции на озеро, а не о каком-то найденном предмете.
- Может и так, - согласился с ним Николай, вздохнув, что не нашёл понимания у Афанасия, и положил свою находку в карман.
Больше они к этой теме не возвращались.
Убирая посуду на кухню, Николай спросил приятеля:
- Ты свои дела решил в городе?
- Считай, что решил. Оформил квартиру на дочь. Теперь я гол, как сокол. Ничего меня не обременяет. Настоящий бомж.
- Ну, это ты кончай, - упрекнул Николай за столь нелестную характеристику, данную Афанасием себе. - Ты такой же бомж, как и я. А я себя таковым не считаю. Дом у нас есть, хоть и ветхий, есть сапфир, который можно загнать, а найдём сундук - разживёмся.
- Я надеюсь, что найдём, - уверенно сказал Афанасий. - Надо найти. Столько сил потрачено на его поиски… И теперь останавливаться на полпути… Это не в моих интересах.
- И не в моих тоже, - подтвердил Николай.
Афанасий остался спать в доме, а Николай поднялся в летнюю комнату, в мансарду, куда перебрался, как только наступила тёплая погода.
Он подошёл к открытому окну и стал смотреть, как густые сумерки заливают окрестность: в их фиолетовых чернилах исчез лес за деревней, потонул луг за старым скотным двором с просевшей крышей, догнивающим под напором дождя и ветра, слились в сплошную полосу дома на улице. Только узкая бледная полоса отделяла потемневшее небо от леса в том месте, где за горизонт скатилось солнце.
Николай прикрыл створки и подошёл к тумбочке, стоявшей в изголовье кровати. Взял в руки портрет Наташи, выполненный на эмали. В последних отсветах наступавшей ночи эмаль серебристо блеснула, и ему показалось, что глаза Наташи посмотрели явственно на него, и в уголке мелькнула слезинка. Он оторопело поставил портрет на прежнее место, заметив при этом, что рука его дрогнула. Через секунду опять посмотрел на портрет жены, но ничего странного не заметил. "Кошмар какой-то, - подумалось ему. - Чего-то кажется, чего-то представляется. Так и рехнуться недолго".
Света он не стал зажигать, решив, что время позднее и пора спать. Он достал из кармана камень, подержал в руке, чтобы ощутить его тяжесть и положил под подушку. Скрипнув панцирной сеткой, не раздеваясь, прилёг на старую металлическую кровать, с облупившейся краской и потускневшими хромированными спинками.
Ему не спалось. Полежав с полчаса, он встал и открыл дверь на лестницу, чтобы спуститься к Афанасию и поболтать с ним - они часто засиживались до рассвета, разговаривая по пустякам, - но услышал храп "афганца" и решил его не беспокоить.
Он начал уже засыпать, как уловил шаги на лестнице, скорее не шаги, а ощущения шагов. "Афанасий тоже не спит, - мелькнула мысль. - Что-то хочет сказать".