– Она обычно приезжала к нему по воскресеньям, и хозяин давал Семёну выходной. Иногда даже отпускал его в город. В один из таких приездов он и пришёл ко мне. Но Марина стала замечать, что от воскресенья к воскресенью её муж меняется, причём не в лучшую сторону. Он стал замкнутым, нервным, стал повышать на неё голос, иногда до истерики. На все вопросы, что с ним происходит, отмалчивался, или просил отстать от него. Это случилось через полтора месяца после его поступления на службу к хозяину. Продолжалось ещё полтора месяца. Марина терпела в надежде, что трехмесячный договор скоро закончится и мужу больше не придётся жить в таких условиях, и ради денег находиться в постоянном стрессе, причин которого она не знала. Но в очередное воскресенье, предпоследнее перед окончанием контракта, Семён попросту не вышел из усадьбы. Марине объяснили, что он уехал в командировку, вернётся через месяц, и она может не волноваться. На законный вопрос, почему муж не поставил её в известность, ответили, что не вмешиваются в личную жизнь своих сотрудников, и пригласили Марину на очередную вечеринку, чтобы время в ожидании Семёна не текло столь скучно.
– И что она?
– Она поначалу обиделась на Семёна, подумала, что он попросту её бросил. Потом пораскинула мозгами, а она баба не глупая, и пришла к выводу, что что-то здесь не то. Она попыталась собрать по своим журналистским каналам информацию на это заведение, именуемое усадьбой, но не смогла выяснить ничего, что приблизило бы её к ответу на интересовавший её вопрос. Тогда она поехала на вечеринку, поразузнала, что к чему, завела знакомства в деревне. И стала наблюдать за усадьбой. По будням она жила в деревне у Виктории. Когда я видел её в последний раз, она сказала мне, что подозревает, что с Семёном случилось несчастье. А потом у меня прекратилась с ней связь, и я не знаю, где она сейчас.
– Когда ты видел её в последний раз?
– Примерно недели две назад.
– А я позавчера.
– Не может быть. Где?
– У неё дома.
– И чем она занималась?
– По-моему, готовилась к выставке.
– Не может быть. Последнее время в голове у неё было только, как найти мужа. Она сама мне говорила, что забросила подготовку к вернисажу, даже отказалась от участия. И что тебя привело к ней домой? – спросил с недоверием Фёдор.
Вадим немного помедлил, а потом вкратце пересказал собеседнику своё лесное приключение.
– То есть ты пришёл убедиться, не Марина ли была той несчастной жертвой?
– Совершенно верно.
– Фантастика. На ней же лица не было! Может быть, получила от Семёна какое-то известие?
– Вполне возможно. Кстати, когда истекает срок командировки Семёна?
– Чуть ли не в это воскресенье.
– Значит, Марина приедет сюда его встречать?
– По идее, должна.
– Знаешь, сдается мне, что тебе лучше будет убраться отсюда и переселиться в более надежное место.
– Пожалуй ты прав. Только куда я переберусь?
– Или возвратишься домой, или несколько дней поживёшь у моего знакомого из Затокино.
– Это у того, с кем ты приплывал сюда?
– Да, его зовут Андрей, и, думаю, он будет не против.
– Моя жена, наверное, сильно волнуется?! – вспомнив о доме, с грустью проговорил Фёдор.
– А ты как думал!? Я бы на твоём месте ей позвонил. Ну что, плывёшь со мной? – спросил Вадим.
– Да. Я уже и сам понял, что ничего здесь не высижу.
Они затушили костёр, Фёдор быстро сложил вещи и сел в лодку.
По дороге назад Вадима не покидало ощущение, что во время разговора он упустил что-то важное. Конечно. И он поспешил сразу прояснить этот момент.
– Фёдор, а всё-таки, что ты здесь делал? Какой смысл сидеть в шалаше просто так?
– Я и сам не знаю, чего я здесь высиживал. У меня нет в таких делах должного опыта. Я хочу вернуть свои документы и, по возможности, разобраться с ситуацией вокруг Семёна.
– Вот и я хочу разобраться, поэтому, Фёдор, давай-ка действовать сообща!
– Нет вопросов. Только, что ты собираешься делать? лично у меня, как ты заметил, нет даже приблизительного плана.
– Я собираюсь для начала попасть в усадьбу и, возможно, переговорить с её хозяином по поводу Семёна.
– Всего-то?
– А ты видишь здесь какие-либо трудности?
– Для меня это невозможно. Я попробовал было, но меня и на порог не пустили.
– А под каким предлогом?
– Под самым естественным. Я предложил им познакомиться с моими научными идеями, но управляющий посоветовал обратиться в государственное научное заведение.
– Интересно!
– Ещё как! Когда я шёл к автобусной остановке, меня сопровождал шагах в ста позади один из усадебных амбалов.
– И ты решил перейти на нелегальное положение?
– Естественно. Мы так просто не сдаёмся! А ты, Вадим, корочки свои хочешь охране показать?
– Это в крайнем случае. Тем более, меня могут не пустить и по этой книжке, ведь для вторжения в частные владения необходимо разрешение прокурора или судьи.
– Ну, ты даёшь! Никогда не думал, что в вашем ведомстве так соблюдают закон.
– Это одно из основных правил.
– Как же ты проникнешь в усадьбу?
– Постараюсь найти удачный предлог, или совершу какой-нибудь обходной маневр, ведь забор-то длинный, и, думаю, не весь охраняется.
Фёдор в ответ только скептически хмыкнул.
* * *
За разговором они доплыли до деревенской пристани и, привязав лодку ниже по течению, никем не замеченные, пробрались в дом физика-самоучки. Андрей Васильевич обрадовался новому знакомству, так как его жизнь в деревне была весьма однообразной и лишенной регулярного общения с людьми умственного труда. Образованные представители человечества, особенно научные работники, к которым он отчасти причислял и себя, встречались в этих широтах достаточно редко, разве что в усадьбе. Но в усадьбу его не очень-то и допускали, так, разве что для потехи выслушивали иногда продуцированные им идеи в области физики, а потом над ним же и потешались. Сам Андрей Васильевич имел незаконченное высшее образование. Не пришлось ему доучиться на физфаке университета. Но всю жизнь он тянулся к знаниям, прочитал, пусть и не совсем системно, огромное количество книг в различных областях науки. В своей мастерской физик-самоучка пытался ставить эксперименты, большей частью описанные в научном практикуме для студентов-старшекурсников. Единственным человеком, который его как-то поддерживал и подпитывал современной научной информацией, был Интеграл. Как они познакомились и нашли общие точки соприкосновения, никто не знал. Андрей Васильевич отвёл Вадиму и Фёдору отдельную комнату.
За ужином стали обсуждать, как Вадиму лучше попасть в усадьбу. Все троё увлеклись попытками смоделировать ситуацию и предлагали самые неожиданные решения проблемы.
– Может быть, всё-таки попробовать обмануть охранника?! – предложил Фёдор. – Придумать благовидный предлог. Например, ты забыл во время отдыха какую-либо вещь, или хочешь передать что-нибудь хозяину.
– А если просто попросить аудиенцию у хозяина усадьбы?
– Слишком нарочито. И о чём говорить?
– Прямо спросить о том, что нас интересует.
– Поспешность может повредить.
– Может быть, сначала разузнать обстановку у местных жителей?
– Деревенские жители допускаются туда только на кухню и для уборки помещений, каких – им строго-настрого запрещено рассказывать. Хозяин для них – и заработок, и будущее детей. Разве скажут?
Скрипнула дверь, на пороге показалась Виктория, ведущая за руку брата. Она увидела Вадима и Фёдора, смутилась. Хотела было захлопнуть дверь и убежать на улицу, но хозяин уже пригласил её войти, и она замешкалась. Фёдор подвинулся, освобождая место на лавке рядом с собой, и Виктории с Васей ничего не оставалось сделать, как сесть за стол. Девушка сосредоточенно ковыряла вилкой варёную картошку и искоса поглядывала на присутствующих, время от времени промокая рот братцу, который кушал с завидным аппетитом. Когда трапеза, скованная неловким молчанием, подходила к концу, и хозяин отправился готовить чай, Вадим обратился к Виктории с просьбой поговорить наедине. Та, немного помешкав, согласилась. Они прошли в соседнюю комнату, присели на диван. Виктория сидела, потупив глаза и сведя вместе коленки, спокойно и прямо, как бы выставив между собой и этим чужим городским человеком психологический барьер. Вадим спросил у девушки:
– Почему вы так странно ведёте себя, Виктория, я вам доставил какие-нибудь неприятности?
– Нет.
– Мне кажется, что вы считаете меня виноватым в каких-либо своих бедах.
– …
– Не хотите отвечать на вопрос?
– Вы не задали вопроса, а высказали предположение.
– Вы очень серьёзно относитесь к словам.
– А как же иначе?!
– Ну вот, теперь я тоже не задал вопроса, но вы мне ответили.
По лицу девушки пробежало подобие улыбки, но она ничего не сказала.
– Можете не разговаривать со мной, но, возможно, вы приняли меня за кого-то другого.
– …
– Я приехал сюда, чтобы разобраться в ситуации, которая кажется мне не вполне понятной.
– Вы выражаетесь туманно, боюсь, что мне трудно будет понять смысл. А между тем, нас, вероятно, уже ждут к чаю!
Во время этих слов вошел физик-самоучка с подносом, на котором стояли чайный сервиз и печенье в вазочке.
– Фёдор уснул, притомился видать, умаялся. – Сказал он. – Викуль, я Васе дал паять схему, он так увлёкся, словом, не гони ты его домой, пусть побудет.
– Да я и не гоню.
– Ну, вот и хорошо! Сидите, разговаривайте. Это… Викуль, Вадим Семёнович – друг моего хорошего знакомого из города, не бойся его.
– Вот ещё!