– Не все изверги на этом свете. Живи! Прилетим в Берлин, я тебя выпущу. Еще пару часов, и ты – на свободе. Ох, церковью запахло. Господи спаси и сохрани, – бортпроводница набожно перекрестилась.
Затем, Рая бережно положила бабочку на полку, чтобы та хорошенько высохла. С влажными крыльями не полетаешь, даже на берлинских сытых и ухоженных луговых полях.
– Рая, сделай нам крепкий кофе, – заскулил прибежавший на кухню Веня Зюскинд.
Для работников корпорации "Родненькая" распоряжение Черта два раза не повторяли. Рая всегда справедливо считала себя чемпионом по завариванию ароматного кофе.
Надя с удовольствием наблюдала за бортпроводницей, за ее четкими, профессиональными движениями, медсестра тоже любила кофе, крепкий, но с молоком. Она смотрела на любимый напиток, однако пригубить его не хотелось. Странно!
Рая ушла в салон самолета с подносом, на котором стояли две чашки кофе, пиала с орешками, а также большая фирменная плитка черного горького шоколада, который Черт обожал.
Надя воспользовалась паузой, отсутствием хозяйки на кухне, она взяла пострадавшую бабочку на свою ладонь и тихо сказала ей:
– Прости меня, я не буду больше плеваться, даже в убийцу, я хочу назад. Я хочу скорее забыть этот земной ужас.
Надя закрыла глаза. Через секунду медсестра оказалась летящей в небесной спирали, состоявшей из живых белых бабочек. Сильно пахло ладаном. Зазвучали колокола, проникновенно. Бесконечность стала реальной, как никогда. Души Нади и ее ребенка покорно покидали жестокий, циничный мир людей. В судьбе двух женщин (у Нади должна была родиться девочка) поставлена точка, реальная, конкретная. Возврата не будет. Точка.
В Берлине шел дождь, посадку долго не разрешали. Когда самолет, с трудом для членов экипажа, приземлился на посадочную полосу, Рая вспомнила о бабочке. Не судьба, подумала бортпроводница, нужно красавицу срочно засушить. Не пропадать же добру! На улице противно моросил дождь, выпустить в немецкие поля украинскую бабочку не получалось. Рая взяла опостылевшую и не прочитанную книгу, молчаливый укор ее скудному интеллектуальному развитию, и направилась к заветной полке, где вместо двухсот евро должна лежать крылатая альбиноска с длинным хоботком. Моли, как обозвал ее Зюскинд, на месте не оказалось, в толстую книгу положить и засушить нечего. Рая занервничала, на месте бабочки осталось только мокрое пятно, бортпроводница дотронулась до него ухоженными дамскими пальчиками. Липко. Поднесла руку к лицу, понюхала. Так пахнет ладан. Рая, как обиженный ребенок, уселась на пол в кухне и осознала – тело диковинной бабочки отсутствует, остался один запах…
– И это за двести евро?
Закономерность
Жанна лежала на пляже и чувствовала – спина обгорает, но идти купаться в холодное Азовское море не спешила. Она с любовью смотрела, как ее четырехлетняя дочь возится в песке на берегу. Машка строила кучки из песка, а море их безжалостно разламывало. Ребенок не отчаивался и с завидным упорством возводил новые песчаные сооружения. Мой характер, подумала Жанна и улыбнулась. В сорок пять лет иметь такого чудесного ребенка – огромное женское счастье. Отчаянный крик Машки отрезвил расплавленную от солнца мамашу. Жанна быстро подбежала к дочери.
– Змея, змея, – закричали отдыхающие, выбегая из моря врассыпную.
Жанна подняла на руки испуганного ребенка, Машка обхватила мать за обгоревшую шею и прошептала:
– Змеюка, страшная, она нас сейчас съест.
У берега из воды на них смотрела огромная змея, во рту она держала трепыхающегося морского бычка. Рыба, видимо, еще на что-то надеялась, потому что отчаянно извивалась всем телом и несуразно мотала плавниками.
– Из лимана в море заползла, в камышах их тысячи, – сказал подошедший к месту пляжного происшествия мужчина, чей выпуклый пивной животик напомнил Жанне ее беременность на последнем месяце.
– Где администрация пансионата? Здесь дети купаются, безобразие, змеи плавают вместе с людьми! – московский акцент выдал представительницу дружественной страны. Огромные поля соломенной шляпы закрывали лицо женщины от солнца и посторонних глаз, отдыхающих, за ее спиной, скопилось немало. Ее недовольный голос свидетельствовал о том, что дама под шляпой недоброжелательно сдвинула брови на переносице.
– Наглая тварь, людей не боится! Не уползает, и бычка поймала самого жирного в Азовском море! Наша украинская змея не съест, но надкусит каждого у кого плавники имеются, – констатировал, отягощенный страстной привычкой употреблять отечественное пиво литрами, загорелый мужчина.
– Убейте ее! Немедленно! – приказала приехавшая в курортный украинский городок солидная дама из Москвы, и ткнула указательным пальцем в любительницу азовских бычков.
Змея, не выпуская добычу из острых зубов, свирепо зашипела на представительницу московской интеллигенции. Женщина ойкнула и сделала шаг назад от кромки моря.
– Дамочка, не свирепствуйте, здесь вам шо, Бородино? Мы наших змей в Украине в обиду не дадим.
– Мужчина, здесь дети, как вам не стыдно?!
– А вам? У змеи, может, тоже детки есть, она шо, по-вашему, сама огромным бычком давиться будет?
Жанна осознавала, назревает скандал международного уровня. Она решила выступить в роли рефери.
– Давайте все отойдем, пусть змея вместе с добычей ползет назад, в лиман. А если нет, будем принимать радикальные меры.
Змея покосилась на Жанну, она не любила, когда ее шантажировали. Откуда азовской змее знать, что перед ней стоит настоящая пиарщица высшей категории, которая и не таких политических драконов усмиряла.
Как только отдыхающие расступились, змея с гордо поднятой вверх добычей поползла по открывшемуся специально для нее живому коридору. Она величественно смотрела на ноги отдыхающих и решила, что некоторым пора бы подстричь ногти. На средине пути змея почувствовала себя президентшей лимана, нет – Азовского моря, нет – всея Украины! Мальчишка лет тринадцати больно пнул длинной палкой змею по жирному извивающемуся телу. Змея сгруппировалась и быстро уползла в замусоренный лиман.
– Ура! Ура! – закричали дети и дружно бросились купаться в холодное море. "Странно", – подумала Жанна, море для детей стало ценным лишь после того, как его покинула змея, до этого они его игнорировали. Еще довольно прохладно, начало лета. Пиарщица села на пляжный цветной коврик, намазалась кремом от загара и продолжила наблюдать за дочерью, которая с усердием строила кучки из мокрого песка. Зазвонил мобильный. Жанна скептически посмотрела на номер телефона, кто это намерен испортить ей начало пляжного сезона?
– Русалка слушает! – на том конце телефонной связи ответили не сразу.
– Ну, у тебя и шуточки, Громовик, а главное – в тему.
– Что так?
– Так шеф тут давеча мясо русалки мне заказал.
– Уверена, ты, Веник, как всегда, выкрутился.
– А куда я денусь с подводной лодки? Звоню тебе из Берлина, погода здесь дрянь, идет дождь.
– А я на море.
– Завидую тебе, Жанна.
– Ой, чувствую, ты мне хочешь отпуск испортить, – Жанна мыслила в правильном направлении. С Зюскиндом она знакома давно, с института. Поэтому точно знает, он звонит ей исключительно по делу. Друзей у Вени нет, только партнеры, его интересуют деньги, точнее – большие деньги.
– Я всегда знал, что ты, Жанка, – экстрасенс. И эту важную информацию от коллег скрываешь. Считай, что отпуск я тебе уже испортил. Александр Евгеньевич Чертков предлагает тебе работу, высокооплачиваемую работу. Он учредил благотворительный фонд "Родня Задорожья". Ты с сегодняшнего дня работаешь в фонде пиар – директором. Полное информационное освещение, хороший бюджет.
– Подожди, я своего согласия еще не дала. Я в отпуске с ребенком. Веник, остановись!
– Какой к черту отпуск, Громовик! Ты работаешь на телеканале за копейки, а я предлагаю хорошие деньги… Я же знаю, что у тебя творческий простой, точнее застой.
– Алло…
– Деньги…
– Веня, я тебя плохо слышу! Веня…
– Еще бы… Половину зарплаты потратил на разговоры с тобой.
– У тебя корпоративный, все кто работает в корпорации "Родненькая" обеспечены безлимитным тарифом, – съязвила Жанна.
– Вот видишь, в нашей корпорации отличные условия, через десять минут ты тоже получишь корпоративный телефон. Запоминай, возле главного входа в пансионат, где ты отдыхаешь, уже стоит женщина в цветастом платье. Она передаст тебе аванс, телефон и предоставит водителя с машиной, а ты ей торжественно вручишь Машку. Не волнуйся, дама – профессиональная Фрекен Бок. Ты мне за нее еще спасибо скажешь.
– Нянька, деньги, телефон – это замечательно, а как насчет шефа? Ты уверен, что я на него смогу работать? О нем такое рассказывают… А я не из тех, кто достает по щучьему велению мясо Русалки. Я его пошлю за подобные фокусы, на этом моя работа и закончится.
– Послушай Жанна, Чертков – нормальный мужик. Для фокусов у него есть я. С формальностями закончили. Такую работу не каждый день предлагают.
Ты слышала про Пашу Шамана.
– Нет, а что?
– Он утром погиб в автомобильной катастрофе.
– Какой ужас!
– Чертков страшно расстроен. Мы в Берлин улетели с дружественным визитом, здесь проходит уникальная выставка, собрались представители известных алкогольных брендов, Александр Евгеньевич ведет серьезные переговоры, а тут такое горе. Сегодня вечером похороны. Прилететь не успеваем.
– Так быстро хоронят?
– Лето, сама понимаешь. Наши девочки из корпорации все организовали, ты вручишь венок от Черткова, посмотришь, как похороны прошли.
– Почему я?