- Спирин, если вы попытаетесь войти в мою квартиру, я вызову милицию, - предупредила она.
- Побеседуем здесь. - Он кивнул на скамейки во дворе между двумя домами.
Но скамейки были заняты. На одной сидели старухи, на другой целовалась юная пара. Спирин подошел к молодым.
- Ребята, мне надо поговорить с этой женщиной. - Он показал на Анну. - Я хочу сделать ей предложение.
- Ну если предложение. - Девушка встала. - Пойдем, - сказала она парню. - Когда ты соберешься сделать предложение мне, нам тоже, может быть, уступят место.
Они сели на скамью и со стороны, наверное, смотрелись как счастливая пара. К тому же Спирин, спрашивая, улыбался. Она, отвечая, тоже улыбалась.
- За что вы покалечили мою машину? - спросил Спирин.
- Какое совпадение! - ответила она. - Нашу тоже покалечили.
- Да весь ваш "ушастый" не стоит ремонта, который мне обойдется не меньше чем в две тысячи.
- А вы считали, что вам все сойдет с рук?..
- Что - все? - спросил Спирин.
- Воровство.
- Я купил эту собаку, - сказал Спирин.
- У кого? Где? - спросила она. - Назовите этого человека!
- На Птичьем рынке, - ответил Спирин. - У прохожего.
- Неправда, - сказала она. - Я была на рынке все двадцать четыре воскресенья с момента, когда ее украли. Во что вы превратили собаку? В механизм по производству денег?! Вы же видели, что она еще щенок! Ей еще год надо было расти. Это все равно что заставлять рожать тринадцатилетнюю девочку. К сожалению, в Уголовном кодексе нет наказания за это преступление против животных. Ладно, Бог вас накажет. Я не хотела этой войны, вы мне объявили ее сами, вы ее захотели, вы ее получите.
- Чего ты добиваешься? - спросил Спирин.
- Я добиваюсь, чтобы тебя судили. И я добьюсь, чтобы все узнали, что ты вор. Общественность, я думаю, поинтересуется к тому же, на какие доходы купил инженер Спирин на черном рынке машину, которая стоит не меньше сорока тысяч. А инженер Спирин получает триста двадцать рублей.
Спирин внимательно посмотрел на нее. Она не отвела взгляда.
- Тогда так, - сказал Спирин, вставая. - Если ты не отлипнешь от меня, на тебя случайно наедет машина или однажды тебя найдут в Москва-реке вместе с твоей собакой. Жизнь человека сегодня недорого стоит. А я денег не пожалею. - И Спирин носком ботинка почти незаметно ударил ее по ноге, ударил по голени, по самому болезненному месту, но он не ожидал ее реакции. Она поднялась и ударила его коленкой между ног, удар был мгновенный. Спирин согнулся от боли. Она прошла мимо старух, улыбнулась им. Никто во дворе и не заметил, что произошло.
Она открыла свою квартиру. Ей навстречу бросилась Нюрка. Она присела на пол у двери. Нюрка лизнула ее в лицо, почувствовала знакомый ей вкус слез, застыла в недоумении, потом присела рядом с нею и завыла…
Вечером они с Борисом обсуждали случившееся. Борис прошелся по комнате и сказал:
- Я думаю, на этом все и закончится. Я помню, как мы дрались в детстве. Дерешься, дерешься, видишь, что противник не сдается, и все заканчивается. Каждый продемонстрировал силу, никто не поддался, и наступает мир.
- А я мира не хочу, - сказала она. - Я хочу войны…
- Не надо, - сказал Борис. - Они отравят Нюрку. Она же добрая собака.
- Значит, перестанет быть доброй, - сказала она. - И ты займешься ее дрессировкой. Она должна быть злой, недоверчивой, агрессивной. Если в квартиру входит человек, она должна бросаться мгновенно. Если ко мне подходит на улице человек, она должна быть так же мгновенно рядом со мною. И если рядом стоящий со мною человек только поднимет руку, она должна даже без команды защищать меня.
- Послушай. - Борис сел рядом с нею. - Если воспитать собаку такой, как ты хочешь, то это значит жить в постоянном страхе. Подойдет к тебе на улице подруга, случайно поднимет руку, чтобы, ну скажем, поправить прическу, и собака может броситься. В квартиру войдет почтальон, врач - и нет никакой гарантии, что у нее не сработает рефлекс нападения. Я не хочу превращать нормальную собаку в зверя.
- Значит, ты хочешь, чтобы завтра выдавили дверь и расправились со мною и с нею? - спросила она.
- Успокойся, - попросил Борис. - Не надо преувеличивать опасность.
Вечером она гуляла с Нюркой. Нюрка бегала по пустырю.
Она услышала, как из кустарника крикнули:
- Дэзи!
И Нюрка помчалась на зов.
- Нюра, ко мне! - крикнула она, но Нюрка ее то ли не услышала, то ли не послушалась. Она бросилась за нею. Увидела, как быстро удаляется мужчина.
Нюрка, удобно устроившись, с аппетитом поедала большой кусок колбасы.
- Фу! - крикнула она, стегнула Нюрку поводком, но собака уже расправилась с колбасой.
Они возвращались домой. И вдруг Нюрка легла на землю. Она приказала ей встать. В подъезде Нюрку стало тошнить.
В квартире она с трудом заползла под стол. Дыхание становилось частым и прерывистым.
Она набрала номер телефона и сказала:
- Боря, кажется, ее отравили… да, понятно, понятно. Я тебя умоляю…
…Она набирала воду в большую спринцовку, раскрывала Нюркину пасть и закачивала в нее воду.
…Борис вбежал в комнату, разломал ампулу с лекарством, набрал в шприц, вколол, на руках отнес Нюрку в ванную и, перевалив через колено, начал выдавливать содержимое желудка.
Они сидели рядом с едва дышащей Нюркой. Борис послушал сердце. Уколол иголкой, рефлексы были.
- Не хотел я этого, - сказал Борис. - Но придется…
Она сидела у себя в квартире. Позвонили в дверь.
Нюрка с лаем бросилась к двери и запрыгала в радостном возбуждении перед мужчиной в длинной ватной куртке.
- Хорошая девочка, - сказал мужчина.
Нюрка подпрыгнула, чтобы лизнуть его в лицо.
И тут мужчина Хлестнул ее плеткой. Нюрка отскочила и обиженно заскулила.
- Фас! - скомандовала она.
Мужчина замахнулся плеткой. Нюрка захлебывалась от лая, не нападала, но и не отступала.
- Понятно, - сказал мужчина. - Потенциально совсем неплохие данные.
Она ехала в троллейбусе, который был заполнен женщинами, в основном пожилыми и среднего возраста. Располневшими, в привычных синтетических пальто и плащах. Женщины переговаривались, явно многие из них были знакомы друг с другом.
На остановке троллейбус почти опустел. Она вышла вместе со всеми. Женщины шли к зданию, на котором была вывеска "Галантерейная фабрика". При входе на фабрику стояли женщины-вахтеры. Им показывали синие книжечки-пропуска. А некоторые и не показывали. Просто здоровались. И она запустила руку в сумку, кивнула вахтерше и прошла вместе со всеми. И так же в толпе двинулась к зданию фабричного клуба. На щите перед клубом было вывешено объявление с двумя фотографиями. Она приостановилась перед объявлением, на котором было написано:
"Сегодня альтернативные выборы директора фабрики"
На одной из фотографий был изображен мужчина лет пятидесяти, Петухов - начальник цеха кожгалантереи. На втором Спирин - главный инженер фабрики. Фотография бывшего хозяина Нюрки была цветная. Спирин улыбался. Петухов был сосредоточенно серьезен.
Она разделась в клубном гардеробе.
Она сидела в зале вместе со всеми, наблюдая за происходящим на сцене. А на сцене находились Петухов и Спирин. Спирин заканчивал изложение своей программы.
- Если мы приложим все наши усилия в этом направлении, - говорил Спирин, - мы станем богатыми и счастливыми. За работу, товарищи!
Его слова встретили аплодисментами. Ведущая, бойкая женщина, обратилась к собравшимся:
- Товарищи, есть ли мнения по кандидатам на должность директора нашей фабрики?
Женщины молчали. Никто не хотел выходить первой. И тогда встала она.
- Есть, - сказала она и пошла к трибуне.
Спирин узнал ее.
Она подошла к микрофону:
- Если вы своим директором хотите выбрать вора и негодяя, причем мелкого и пакостного, голосуйте за Виталия Николаевича Спирина.
Зал молчал. Первой опомнилась ведущая собрание.
- Кто вы такая? - спросила она. - Вы к нашей фабрике не имеете никакого отношения.
- К фабрике не имею, но со Спириным у меня очень тесные отношения. Он не только вор, но еще и бандит. Три дня назад он меня ударил только потому, что я не согласилась с его доводами. Если вы хотите иметь директора, который может избить женщину, - а здесь, на фабрике, большинство женщин, - голосуйте за Спирина.
Зал опомнился и возмущенно зашумел.
Она подняла руку:
- Собрание постановило: для выступающих регламент в пять минут. За пять минут я вам все расскажу.
И зал притих.
Она сидела в фойе в полном одиночестве. Мимо нее проходили, поглядывали с удивлением, некоторые даже с испугом.
Женщины голосовали. Собирались группками. Отходили в сторонку, вычеркивали, для некоторых вопрос был, по-видимому, решен давно, и они вычеркивали сразу одну из фамилий, другие задумывались, вздыхали, это было явно непривычное занятие для очень многих. Они привыкли, что всю жизнь за них решали другие. Сегодня решали они.
Она вошла в зал. Все места были заняты. Одна из молодых женщин поспешно встала и уступила ей место. Со сцены зачитали протокол счетной комиссии. Директором был избран начальник цеха Петухов. Женщины аплодировали. Она встала и пошла к выходу.
Уже за проходной ее догнал Спирин.
- Удовлетворена? - спросил он.
- Нет, - ответила она.
- И что же дальше? - спросил Спирин.
- Теперь я добьюсь, что тебя исключат из партии.
- Сейчас это не трагедия, сейчас сами выходят.
- А тебя выгонят.