Митинг на площади 50-летия Октября (в 1990 году переименована в Манежную). КПСС – на свалку истории!
Счастливый случай
Мне стукнуло восемнадцать, день рождения не отмечался, самым запомнившимся подарком стала книга Дейла Карнеги "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей" – дефицит, за которым гонялась вся Москва. Без происшествий, незаметно мы приплыли к летней сессии. Я сидел над пухлым оранжевым, переполненным дробными формулами учебником по статистике. Раздался пронзительный телефонный звонок. Я с радостью отвлекся от занудного чтива, бросившись к польскому, с крутящимся диском, телефону, который благодаря длинному вьющемуся шнуру можно было носить по всей квартире:
– Это Оля. Привет, – Олю, аспирантку экономфака и одну из наших преподавательниц, я знал еще с пионерского лагеря "Юность МГУ", где она была вожатой в соседнем отряде.
– Привет.
– У тебя на июль планы есть?
Ура, подумал я. Сейчас меня наконец позовут вожатым в "Юность МГУ"!
– Нет. А что?
– Хочешь поехать в Японию? – я замер. Япония? Это розыгрыш?
Выдержав паузу, Оля ровным голосом продолжила:
– На две недели. По пути мы остановимся на три дня в Пекине. Поездка бесплатная. Деньги на карманные расходы выделим. Я могу включить тебя в состав студенческой делегации, если хочешь.
– Хочу! Конечно! Но ведь я только один раз был в социалистической стране… [24]
– Теперь это уже неважно.
– Да? А что мне нужно сделать?
– Завтра подъехать на улицу Богдана Хмельницкого [25] . На углу напротив Политеха найдешь зеленое здание с большими окнами. Это Комитет молодежных организаций СССР. Поднимешься на второй этаж, спросишь меня.
На следующий день я вынырнул из подземки на "Площади Ногина", напротив памятника героям Плевны. Через пять минут Оля вводила меня в курс дела:
– У нас делегация. Человек сорок. Все из разных вузов. С экономфака МГУ – пятеро.
– А кто?
– Всех не помню. Алексей Попов… Знаешь его?
Конечно, я знал Лexy Попова из "китайской" группы, длинного худого черноволосого парня в очках и с золотой, в палец толщиной, цепочкой на шее. Он жил "на Мазутке" – в одном из самых бандитских районов Москвы недалеко от гостиницы "Космос" и, судя по всему, был там не последним парнем, иначе как объяснить происшествие в безымянной дискотеке на ВДНХ, где Леха, лишь назвав свое имя, отогнал от нас пятерых злых и накачанных "спортсменов" в тренировочных костюмах.
– Едем по приглашению преподобного Сан Мен Муна. Слышал о таком? – продолжила Оля.
– Нет.
– Это такой религиозный и политический деятель, глава Церкви объединения, она же Церковь унификации. Он с Горбачевым недавно встречался. Они обнимались. Теперь Мун хочет помочь нашей стране. Первый шаг – приглашение студентов в Токио.
– Он кто, Мун? Американец?
– Нет. Кореец. Объявил себя мессией, господином второго пришествия, что-то такое. Он миллиардер. У него газеты, банки и так далее.
– Что за газеты?
– "Вашингтон Таймс", например.
– А что общего у Муна и Комитета молодежных организаций
СССР?
– Это сейчас важный вопрос, скажи? Ты в Японию бесплатно хочешь поехать?
– Хочу. А что там нужно будет делать?
– Ничего особенного. Утром сидеть на каких-то семинарах, а вечером смотреть Японию. На всякий случай ты должен быть в курсе последних политических событий.
– Каких, например?
– Ну, Ельцина только что избрали председателем Верховного Совета РСФСР, главой республики.
– Это я знаю, Оль. Горбачев всех против него настраивал, но выбрали все равно Ельцина, а не Власова [26] .
– Молодец. Ну и что Декларацию о государственном суверенитете России приняли.
– Тоже знаю, – перебил Олю я. – Теперь Россия, Грузия, Литва, Латвия и Эстония вроде как независимые республики, правда, я не совсем понимаю, что это значит [27] .
– Правильно. Подкован!
– А деньги надо с собой брать? – поинтересовался я.
Вопрос был не праздный, потому что валюту официально продавали только в одном Внешэкономбанке, и за ней стояла очередь на полтора месяца. Конечно, можно было купить ее у знакомых, но надо было озаботиться заранее.
– Ну возьми долларов пятьдесят на всякий случай, а так за все уже заплачено. Так что, едешь?
– Да!
– Значит, оформляем загранпаспорт.
Для меня так и осталось загадкой, чем основатель тоталитарной религиозной секты, антикоммунист Мун полюбился Комитету молодежных организаций СССР? Почему он обнимался с Горбачевым? Что вообще преподобный Мун делал в стране преподобного Сергия? Впрочем, эти загадки и впрямь не были препятствием для дальнего заманчивого путешествия.
Президент Монголии
В конце июня я снова приехал в "Успенское". И не один, а в задорной компании однокурсников и школьных друзей Лёнича. Всего человек десять. Повод – завершение первого учебного года. Праздник удался на славу. Свежесть лета будоражила, а первые пробы вина опьяняли. Само собой придумалось приключение. Мы дружно совершили налет на половину Совмина в поисках барышень. Кто-то удачливый даже преуспел – отыскал долговязую девушку по фамилии не то Сайгак, не то Сорока, готовую с удовольствием выслушивать намеки на порочную связь. Сорока сразу стала центром внимания. Шура Дмитриев, еще год назад одноклассник Лёнича, а теперь студент Института стран Азии и Африки при МГУ, изучающий монгольский язык и потому прозванный Лёничем "будущим президентом Монголии", охотился за Сорокой яростнее всех. Ему даже удалось заманить ее в кусты у оврага секунд на тридцать-пятьдесят. Из этого эпизода он соорудил целую романтическую историю с элементами гусарской пошлости и с удовольствием рассказывал ее нам. Я слушал его с открытым ртом, восхищаясь отчаянным поступком.
Следующим вечером мы все вместе возвращались в Москву на электричке. Стояли в тамбуре, беседовали. Шура Дмитриев курил сигарету, озабоченно глядя в окно. Я очень хотел успеть на вечерний матч чемпионата мира по футболу между Камеруном и Англией. Камерун демонстрировал потрясающий футбол. Это было заслугой лидера команды, 38-летнего Роже Миллы, деда камерунского футбола, который обычно выходил только на второй тайм, но при этом постоянно забивал. После каждого гола Роже бежал к угловому флажку и исполнял танец, ритмично покачивая раздавшимся с годами тазом. Журналисты назвали этот танец ламбадой, но Роже поправил их – то был макосса, древний танец победы его племени. Тренировал Камерун советский тренер Валерий Непомнящий. Конечно, мы болели за Камерун.
– Успеем на футбол, как думаете? – спросил я у ребят.
Молчание было мне ответом. Обычно веселый и разговорчивый, Шура был заметно раздосадован.
– Саш, что думаешь, успеем к футболу?
– Не знаю. Я рубашку прожег. Вот неприятность, посмотри, – он показал мне дырку от сигареты на своей голубой фирменной рубашке поло. Дырка была в районе сердца. – Любимая рубашка. Кто, блин, мне ее прожег? Или я сам вчера по пьянке? Вот жалость!
– Да ладно, не расстраивайся. Заштопать наверняка можно, – как мог поддержал его я, хотя сам на его месте огорчился бы еще больше.
– Не знаю. Обидно! И мама расстроится.
На Белорусском вокзале мы распрощались, и каждый двинул в свою сторону Я пошел домой пешком, мимо своей школы в Большом Кондратьевском переулке. Темнело. Погода стояла чудесная. Любимая Грузинка была пустая, мне нравилось идти по ней, всматриваться в окна знакомых домов и думать о предстоящей поездке в Китай и Японию. Дома я оказался, когда драматичный матч Англии и Камеруна скатился в дополнительное время. Европейские "Львы" отчаянно желали победы. Африканские "Львы" играли лучше. Но вот судья назначил спорный пенальти, и камерунская сказка закончилась. Англия, за которую играли великие Гаскойн и Линекер, вырвала победу со счетом 3–2. Оба гола Камеруна были забиты с помощью Миллы. В перерыве того матча показывали рекламу кроссовок "Адидас": "Беги в "Адидас Торшн", пружинящих в такт движению твоей ступни, с одной поставленной им целью – победить. "Адидас Торшн!"". Это была одна из самых первых реклам на нашем телевидении.
Поднебесная и Страна восходящего солнца
Вскоре вместе с большой группой студентов я приземлился в Пекине. Футбольный мундиаль к тому времени уже стал историей, его выиграли немцы. Выйдя из самолета, мы чуть не задохнулись. Было очень жарко и влажно. Нас сразу повезли по бескрайним полям на Великую китайскую стену, и по пути из окна автобуса мы кричали китайцам "Нихао" [28] , а они радостно махали нам в ответ. К моему изумлению, в густонаселенном Китае оказалось очень много свободной земли. В дороге не умолкал Дима Быков, сотрудник "Собеседника", ставший позже писателем и телеведущим. Он выстреливал анекдоты один за другим. Еще на общем фоне выделялся седовласый взрослый мужчина, явно не студент, – Вася Нестеренко, в будущем народный художник России, прославившийся своими монументальными историческими полотнами и церковными росписями. В гостинице, в которой мы очутились лишь поздним вечером, меня поселили в номере с высоким и представительным Боряном из МГИМО. Ложась спать, мы разговорились.
– Ну и как тебе в МГИМО? – спросил я.
– Нормально. Интересно.
– А я слышал, что вам на занятия надо в костюмах ходить.
– Да. Так и есть. Ходим в костюмах.
– А зачем?
– Чтобы привыкали. Нам же так всю жизнь ходить. Это наша униформа. Мы ж дипломаты будущие.
– Неудобно.
– Да нет. Я привык. Наоборот, без костюма себя чувствую некомфортно. А ты первый раз за границей?
– Когда учился в школе, ездил в Чехословакию. А ты?