Программу выступлений построили в шахматном порядке - старший класс, младший, средний, и семиклассник Шитов со товарищи должен был пережидать, пока всякая шелупонь пропищит комариными голосочками дурацкие стишки или чмошные песенки. Одной из таких писклявых, вызванных на сцену, и оказалась Инна Степнова. То есть меня объявили по имени. Наш пятый класс защищал профессию строителя. Классная руководительница пятого "А", слащавая литераторша, закатывая глаза, объявила, что Инна Степнова выучила стихи про благородную профессию строителя и хочет их рассказать всем-всем.
Инна Степнова, гадкий утенок в сползающих колготках и нелепо сидящем фартуке, с растопыренными от старания глазами, встала по стойке смирно - фу, какой мерзкий портрет у тебя получился, с ума сойти! - и завела:
Каменщик, каменщик в фартуке белом,
Что ты там строишь? Кому?
Эй, не мешай нам, мы заняты делом -
Строим мы, строим тюрьму…
Стихи тебе не понравились. Тебе и сама Степнова не понравилась - сразу видно, что она пыльным мешком пристукнутая, заявил себе семиклассник Шитов.
После конкурса, где, кстати, победил класс Ильи, он услышал в коридоре - завуч налетала на литераторшу, расцвеченную пунцовыми пятнами:
- Что за стихи читала ваша ученица? Их нет в школьной программе!
- Это Брюсов… - лепетала училка.
- Брюсов? Буржуазный поэт? Его нет ни в программе, ни в списке авторов для внеклассного изучения. Такой выбор стихотворения - грубейшая идеологическая ошибка! Ваша!
- У них такая семья…
- Что - антисоветские настроения? И вы только сейчас об этом говорите?
- Нет, нет, что вы… Просто… Читают много…
- Вы должны отслеживать, что читают ваши ученики! Не случайно литературу ведете! Мы поговорим с директором о вашем классном руководстве! Оказывается, вам еще рано доверять класс!..
Я-то не знала, все гадала, с какого перепугу отняли классное руководство у томной восторженной дамочки, посадили на ее место математичку, несгибаемую, как перпендикуляр…
Годом позже - помнишь, Илья? - ты снова наткнулся у заветного лаза на дуру Степнову. Она там носом хлюпала. Но сейчас у тебя мысли были уже другие, пубертатные, и к младшей школьнице ты обратился очень грубо, с вопросом, не хочет ли она кое-чего, раз сидит в кустах. Я от тебя такой прямоты не ожидала. Я к ней, прямо скажем, готова не была. Видал, как глазищи-то вылупила в недоумении? И покраснела. И попыталась торопливо оправдаться: мол, у меня двойка по алгебре, и я на математичку очень обиделась. Тогда, конечно, я не знала, что значит желать мужчину, и не представляла, что придет срок - и меня будет бешено тянуть к тебе… Тянет и сейчас, но ты уже не в постель зовешь, а понимания просишь… Ну в точности, как в тот раз, когда предупредил: "Мне бы твои проблемы. Скажешь кому, что я здесь хожу - стукну один раз, последним будет!".
Да, Илюша, тебе бы сейчас - мои проблемы… Сердце сжалось, грызет его что-то… невроз от слов твоих? Или реакция на постоянное курево?
А как, черт тебя побери, было не курить, когда в уютной темноте, при потушенной лампе, ты мне нашептывал целую сагу "Житие Ильи Шитова". Ты так хотел исповедоваться, что вдавался во все подробности, запамятовав, что соплюха из-под забора Степнова тебя понимает с полуслова… с полувздоха… с единого прикосновения твоих пальцев к моей щеке… В касании скрывался намек на извинение: прости, но я должен выложиться!..
Я молчала о том, скольким еще количеством мужиков (не обязательно моих любовников) двигало аналогичное желание.
Ты в своей исповеди и детство не опустил. Но его я опускаю, ибо не было в твоем поселковом детстве ничего такого, что повлияло бы на время, когда Илья Шитов и Инна Степнова лежали в одной постели, сросшись телами и обменявшись душами. Разве что метания твоих родителей в Березань - с тобой, будущим первоклассником - и матери обратно в Зосимов (после развода), откуда ты сейчас мне и звонишь, а потом пойдешь в ваше родовое гнездо - бревенчатое, в три комнаты, с роскошным яблонево-грушевым садом и крохотным огородом-палисадником, где твоя мама с маниакальным упорством разводит цветы. Классные цветы, я была довольна, когда тебе припадала блажь привезти мне букет - два часа в электричке до Березани и три часа до Москвы в автобусе… Стоп, вот это сейчас никак не в тему!.. Потому что я стою у телефона, вцепившись в трубку, во рту у меня кляп, а на шее петля, и они гарантируют тебе мое молчание.
Ты, Илья Шитов, к выпускному неожиданно для самого себя вымахал под потолок родительской "хрущевки", а комплекция у тебя так и осталась укрупненной. Немного повзрослев, ты должен был бы называться корпулентным мужчиной. С позиций своего роста ты свысока смотрел на путавшихся под ногами девиц. И серо-голубой взгляд Инны Степновой застопоривался теперь на уровне нижней пуговицы твоей рубашки, и наступил момент - лет на пять: с глаз долой - из сердца вон.
Дальше в твоей биографии нарисовались истфак местного педа, разлюли-малинник в окружении лучших красавиц Березани, студенческая дискотека, на которой двухметровый чувак, выполненный в гамме Алена Делона (темные волосы и голубые глаза), пользовался бешеной популярностью у девиц. И снисходительно выбранная для проводов одна из… Ты не заметил момента, в который вы поменялись ролями, и уж не ты позволял добиваться своего ухаживания, а девушка разрешала себя обожать. Она, видно, была цепкой и настойчивой, коли на раз-два произошел брак. И в этом пункте ты всегда задерживал дыхание и сильнее пальпировал мое лицо, словно бы опасаясь нащупать в темноте черты бывшей жены… Затем рождение дочки. Дочку ты любил. Ты ее до сих пор любишь. Ты и дочь мою Ленку любил, впрочем, а мне хватало ума не ревновать и не крысятничать куски твоей теплоты в пользу моего ребенка. И все же, Илья, все же… Ты ведь догадывался, хоть и не озвучивал своего горестного открытия - оттого и дышал так стесненно, и путался пальцами в моих волосах, рассказывая! - что ребенок был больше нужен тебе, а не ей. Ты обожал маленького человечка. А твоя молодая супруга твердо знала, как положено жить симпатичной неглупой женщине. Муж, квартира, ребенок, приличная, чистая работа, не слишком высокая зарплата - об уровне жизни должен заботиться сателлит! Признайся, ты страдал от того, что тебе отвели роль сателлита?.. Можешь не признаваться. И так понятно.
Ведь это по ее, своей Светланы, указанию, ты, Шитов, типичный безумный ученый, последователь Шлимана, Шампольона, Герасимова, влюбленный в археологию гробокопатель, перешел с истфака на свежеоткрытый в педвузе юрфак. Так и слышу ее капризный голосок: "Мужчина - учитель истории - это просто смешно, а как юрист ты всегда сможешь прокормить семью!". По протекции тестя устроился в МВД области. Об этом, Илья, ты говорить очень не любил. Но приходилось. Ты же нуждался в исповеди…
Поэтому подсознательно ты выбирал из семейной жизни лучшие моменты, озаренные мимолетным присутствием… да, да, не лукавь, я не покраснею… присутствием меня. Мое подложечное вместилище души начинало сладко ворковать, как раковина, когда ты останавливался в подробностях на пустячных фрагментах. Никогда не начиная со слов: "Ты помнишь?..". Ты же уверен, что я помню. Ты просто говорил: "А в девяносто первом я явился в областную научную библиотеку искать литературу к экзаменам, сел в читальном зале с учебником, никого не трогал, а мимо прошли острые каблучки и зацепились за мой ботинок. Я не мог глаза не скосить - ну роскошные ноги, но зачем же так больно лягаться?". Это что - я ведь еще постороннюю книгу с грохотом обрушила почти тебе на колени. "Извините", - сказала, якобы с досадой. И мы одновременно нагнулись за книгой, а выпрямляясь, ты взглянул в глаза мне. Спорим, они показались тебе странно знакомыми? А ты думал, я всегда пру по чужой обуви, как Паниковский в гриме?
"Извините", - повторила я - совсем молоденькая, нескладная, в короткой юбке и сильно намазанная. Чмо болотное, верно, Илья? Не верится, что из него выросла твоя красавица жена Инна Аркадьевна.
Мы быстро выяснили, что виделись в средней школе номер десять, гори она синим пламенем. И ты поразил меня до глубины пятки, когда спросил: "А что ты здесь делаешь? Ты же не любишь, когда людей много?". Ты и это помнил?!
Болтали: "А ты? А ты?" - около часа. Потом я хватилась, что мне пора. И правда, время истекло. Потому что я приехала на день из Воронежа.
Да, град Воронеж, где я училась на журфаке госуниверситета, здорово проредил наше общение. Пять лет я нос казала в Березань только по большим праздникам. И всерьез думала, что после института сюда не вернусь, а осяду в степях - то, что я нашла себе любовника, степного кречета, представлялось мне знаком судьбы: пути двух скифских конников (я же родилась в Астрахани!) пересеклись на выжженном глиноземе…
Ты в курсе, о чем я?