Кто-то принёс бутыль самогона, кто-то курицу, кто-то каравай.
Стучали в башню транспортёра – Трымайте хлопци! Только село не трогайте.
В бронетранспортёре молчали. А потом вдруг раздалась длинная пулемётная очередь.
Сначала были расстреляны все любопытные.
Потом те кто выглядывал в окна и бегал между домов.
Потом бронетранспортёр начал ехать вдоль улицы и зажигательными пулями поджигать каждую хату.
К обеду, от села не осталось ничего.
Но на этом не кончилось.
И немцы стали прочёсывать местные леса.
Советский партизанский отряд их не особо интересовал. А вот бандеровцев убивали без жалости.
Уже выпал первый снег, а удирающие бандеровцы были вынуждены каждый день менять дислокацию.
Костры боялись разводить, так как на лесом летал самолёт.
Однажды расположились на ночлег возле реки, под самым боком у немцев, с надеждой что те их не заметят.
Иван, накрывшись двумя шинелями дрожал от холода, и думал как хорошо быть шпионом.
Можно увидеть мир.
И всегда быть в тепле.
А над его головой – были миллиарды звёзд
Целый мир пролетал где-то там, где не было Ивана.
И кто в этом виноват?
Этот чудесный мир?
Или он, дрожащий под двумя бандеровскими шинелями?
В эту ночь, Иван смылся из сотни и переправился к немцам.
На корявом немецком он объяснил что он служил уже в СС, и что он был немецким разведчиком у бандеровцев.
И показал где спят бандеровцы.
Но откуда ты можешь про это знать, плюгавенький следователь?
Чисто побритый, умытый, воспитанный и культурный.
Ты родился в тепле, в мирное время.
Тебя оберегали, любили, учили.
А я выживал. И мечты – всё что было в моей жизни.
Так Иван очутился в городе Стрый. В камере местного отделения гестапо. Где долговязый немецкий следователь целый час бил его по щекам.
Потом копал ногами. Всё выяснял у Ивана, чем он занимался у бандеровцев
– Признавайся ублюдок. А то живым не выйдешь отсюда.
– Хотел выследить этих гадов, чтобы принести пользу рейху. – Шепелявя разбитыми губами повторял Иван.
Наконец это всем надоело И ему и следователю:
– Ну ладно, если я даже тебе поверю, то чего же ты хочешь от нас?
– Стать разведчиком – ответил Иван.
И надежда снова затеплилась в сердце. Потому что немцы поверили ему.
Эй Вы! Жители старого Лондона! И обитатели Манхеттена! Скоро Ваня приедет к Вам.
Иван ликовал.
Немцы перестали бить Ваню, сделали пару фото.
В анфас и в профиль. И дали чёрную форму. С повязкой на руке.
Наверное специальная форма для учеников разведшколы.
Но что это????
Вместо разведшколы, его направили в какое-то захолустье – вонючий концлагерь, под городом Стрый.
Служить в вспомогательной роте при батальоне СС.
Для охраны концлагеря.
И потекла новая жизнь, тоскливая как струя после кружки пива.
Каждый день, родственники тех кто сидел в концлагере, приносили жратву. И просили передать своим родным.
Новый приятели делали суровое лицо и говорили:
– Давай мать. передадим. А теперь сматывайся пока начальство тебя не заметило. Не положено.
Жратву делили между всеми ребятами кто был в карауле в этот день.
Лагерь был небольшой.
В нём сидели евреи.
Каждый день их выводили на работу. Колонами, по 5 человек в шеренге.
Голова должна быть опущена. Руки вытянуты вдоль тела.
Идти ровно.
Если поднял голову – пинали ногами.
– Вот тебе и передачи. Кушай витамины.
Когда не стояли в карауле, то сопровождали колону на работу.
Иногда были расстрельные акции.
В первую акцию по расстрелу, его включили в середине марта.
В 10 часов дня, немцы выстроили несколько кругов оцепления.
Иван стоял во втором кругу.
Ели кто прорвётся, то убивать будут они. Кто стоит во втором круге.
Привели 40 человек, мужиков. Их торопили, говорили что есть срочная работа для них.
Когда те увидели яму, то всё поняли.
Несколько человек начали вытирать слезы. остальные молчали.
Здоровые мужики. С руками. С ногами. С головой и мозгами.
Которые могли строить дороги. Дома.
Иметь семьи. Кормить их.
Теперь стояли и плакали.
– Быстрее…быстрее! – Подгонял начальник концлагеря.
Каждого их мужиков подводили к краю ямы и пускали пулю в голову.
И мужик с руками и мозгами, превращался в кусок мяса.
Просто и страшно.
Без пользы и смысла.
И тогда Иван понял: – Этот режим не выживет.
Но сомнения ещё оставались.
После акции, Иван стал снова просить начальство – направить его в разведшколу.
Даже писал письма
И однажды ему ответили.
Нет. Это было не сама разведшкола. но где-то рядом. Сказали что есть задание.
Если выполнит, то его возьмут в разведшколу.
Проверка такая.
Как в детской игре. Если докажешь что не дурак – то получишь приз.
Задание было простым. Его направят в лес, в район возле посёлка Калыныч, где он должен влиться в бандеровскую сотню "Колун".
Узнать про её базы, связи, поддерживающие её села.
И вернуться к немцам.
Если докажешь что не дебил, то вернёшься живым, а значит получишь железный крест, и тебе открыт путь в разведшколу.
Извини друг, но дебилов туда не берут.
А проверить это, сам знаешь, других способов нету на войне.
Ночью, его отвезли к лесу. И отпустили на все 4 стороны.
Дальше сам выкручивайся Ваня. План – знаешь.
А дальше началось черт знает что.
Может Иван действительно был дебилом? Он просто заблудился в лесу.
Ходил два дня, уже просто мечтал выйти хоть к какому-то селу. А потом вдруг напоролся на партизан.
Но это была не бандеровская сотня. А партизанский отряд "Советский путь".
Следователь уже начинал нервничать.
– Иван Николаевич, Вы понимаете что чистосердечное признание облегчит Вашу участь?
– А в чем меня обвиняют?
Игра в кошки-мышки продолжалась.
Не дам я тебе компромата на самого себя. Не дам! – Иван смотрел на щуплого следователя с насмешкой.
– Дурак. Меня даже немец не расколол. А у него, улик побольше было.
Следователь поправил очки на своём носе.
– Как Вы появились в партизанском отряде "Советский путь?"
– Хотел воевать против немцев. Вот и ушёл из дома, и пошёл в лес.
Много лет назад, он то же самое говорил и партизанскому оперу.
Грузный мужик, в вонючем бушлате, устало смотрел на Ивана.
– Проверять не буду. Пойдёшь на дело.
Там поглядим.
Каждую среду, над партизанами пролетал советский самолёт Кидал им оружие, продовольствие, взрывчатку. И ещё – свежие газеты.
С последними новостями с фронтов.
Так Иван узнал что немцы отступают.
Понял что его мечтам про разведшколу – хана.
Вместе с Лондоном с его высокими башнями. И Манхэттенскими небоскрёбами.
Понял что никогда он не увидит мир. И не выучит английский язык.
Но долго тосковать по этому поводу Ване не пришлось.
Потому что впереди было то чего он не ожидал увидеть никогда.
Ужас пришёл в виде щуплого человека, в сером пальто.
Это был связной от бандеровской сотни "Лоскуты" в которой когда-то был Иван.
Сволочи немцы, оказалось, упустили тогда эту сотню. И вот теперь эта сотня хотела объединиться с партизанским отрядом.
Что бы взорвать какой-то эшелон.
И ужас поселился в сердце Ивана.
Таких как Иван – вешали на берёзах
Связывали руки за спиной. Потом били прикладами по морде. Выбивали зубы.
Иногда глаза. Вешали табличку – "Предатель".
И вешали.
Иван знал это. И когда увидел щупленького человека в сером пальто, то спрятался за берёзу.
Сидел там весь день, пока тот не ушёл.
А потом долго доказывал командиру что этих сволочей бандеровских нужно убивать.
И он, Иван, хочет возглавить специальный отряд. Чтобы ни одна бандеровская сволочь не ускользнула.
Но откуда ты можешь знать это, товарищ следователь?
Там в деле, только одно написано – "Медаль за отвагу" ему, Ивану, за успехи в борьбе с националистическим движением.
Потому что никто не знал так хорошо, все бандеровские повадки и схроны, как он, Иван Николаевич Коломойский.
И он уничтожил эту сотню! Всех до одного!
Убивая без жалости и сострадания.
Потому что знал что только это – сможет спасти ему жизнь. И ничто другое.
Но как давно это было! Кто может найти концы всех нитей его судьбы?
И Иван насмешливо смотрел в глаза следователю.
– Ну что? Что есть у тебя на меня?
Потом после войны, он закончил педагогическое училище.
Работал 25 лет в школе.
Стал завучем.
Он, уважаемый человек в городе Серновцы. Его все знают. Все любят.
– Я детей твоих воспитываю, а ты мне здесь нервы портишь! – Не выдержал Иван Николаевич. – Ну что у тебя на меня есть? Выкладывай или отпускай!
И тогда следователь тоже не выдержал.
На следующий день, привёл кого-то и посадил в соседнюю комнату.
– Так что, Иван Николаевич, сам будешь колоться, или по полной программе хочешь получить наказание?
– Ничего я не буду. – сказал Иван смотря в открытую дверь другой комнаты.