– Жаль только, собаку придется продать, – печально вздохнул паренек. – Охотничий пес… Он же не может все время сидеть на привязи. Ему лес, воля нужны… А кто с ним охотиться будет? Я уже договорился с одним, из района. Приедет на той неделе…
Мы допили чай и вышли во двор. Ослепительно яркое солнце, белый снег, островками лежащий на земле и чистый холодный лесной воздух – все это взволновало меня. А когда я увидел на привязи возле забора черную, в желтых подпалинах, настоящую зверовую лайку, то окончательно сдался.
"Почему бы и вправду не сходить на охоту? Чего я зря, что ли в такую даль ехал?"
Заметив нас, пес приветливо завилял скрученным в калач пушистым хвостом и огласил окрестности радостным лаем.
– Абрек! Абрек! – Тимка потрепал пса по загривку и, обращаясь ко мне, добавил, – Вот, знакомьтесь… Из настоящего питомника, породистый.
– Сколько лет?
– Полтора года…Молодой еще, второй сезон в лесу.
Я присел рядом с собакой. Пес доверчиво потянулся ко мне, норовя лизнуть в лицо. Я погладил его и достал из кармана припасенную сушку. Абрек тут же схрумкал ее и, довольный, завилял хвостом.
– Какой калибр? – спросил я у Тимки, взвешивая на руке его легкую одноствольную "курковку".
– Двадцатый.
– Стрелять-то умеешь?
– Умею.
Огородами мы спустились к реке. Я нашел старый, брошенный кем-то закопченный чайник. Повесил его на облетевший куст.
– Давай, пулей попробуй!
Тимка передал мне Абрека на поводке, снял с плеча ружье, отошел шагов на сорок, тщательно прицелился.
"Бум!" – гулко ударил выстрел. Тимку качнуло, из ствола выбросило струю сизого дыма. Абрек беспокойно закружился на месте, пытаясь учуять невидимую дичь.
Чайник не пошевелился… Лишь в стороне от него слегка качнулась задетая пулей ветка.
– Давай еще раз! – скомандовал я.
"Бум!" – снова громыхнуло Тимкино ружье.
Ветка, на которой висел чайник, подломилась и осела. Звякнув металлической ручкой, чайник свалился на землю. Я подошел, осмотрел его со всех сторон – никаких следов… На кусте белела срезанная пулей ветка. Примерно на полметра ниже того места, где висел чайник.
"Да, – подумал я, – стрелок из него никакой… Но собака… Собака классная. В тайге очень даже может пригодиться".
– Еще? – неуверенно произнес Тимка. Видно было, что пареньку неловко оттого, что он так оконфузился.
– Хватит, – сказал я. – В лесу будем тренироваться.
Тимка облегченно вздохнул. Он, должно быть, испугался, что я могу не взять его с собой на охоту.
– Сколько у тебя патронов с пулями? – спросил я.
– Десять… Было, – ответил Тимка, поправляя кожаный патронташ. – Да я еще, если надо заряжу.
– Надо… Штук пятнадцать.
– Хорошо.
– Какие пули у тебя? – поинтересовался я.
– Обыкновенные, круглые…
– Других нету?
– Нет, – покачал головой Тимка. – Да я обычно с дробовыми зарядами на охоту хожу. Пули так, на всякий случай…
– Покупные?
– Сам отливаю… У меня "пулелейка" есть. Потом напильничком подрихтовал – и готово.
"Дедовский способ, – подумал я. – Оттого, видимо, и погрешность такую при стрельбе дают… Потому что в стволе болтаются".
Я прикинул, какое вооружение и снаряжение у нас имелось. Итак, у Тимки – одностволка двадцатого калибра, плюс десятка полтора круглых самодельных пуль. У меня – двуствольная курковая "тулка" и семь заводских пуль повышенной точности. Хватит?… Но ведь я не планировал специально на медведя охотиться.
– Дядя Саша, – сказал Тимка, словно угадав мои мысли. – А знаете, кого мы еще можем с собой позвать?
– Кого?
– Борисенка.
– Это еще кто?
– Охотник… Фамилия у него такая – Борисенок. Вообще-то он шофер-дальнобойщик. В райцентре живет… Но к нам сюда каждый год приезжает на лосей охотиться. У него карабин есть, "Тигр".
"Вот это неплохо! – подумал я. – десятизарядный карабин – вещь серьезная. И в нашем деле будет весьма кстати".
Тимка быстро сбегал домой, оставил ружье и рюкзак, прицепил Абрека и мы с ним вдвоем отправились в гости к Борисенку… На время отпуска он снимал пол дома у своих знакомых.
Это был черноволосый худощавый человек, среднего роста, чуть за сорок; с быстрым цепким взглядом из-под густых бровей, с узкой скобкой жестких усов над тонкими, капризно выгнутыми губами. К нашему визиту он отнесся настороженно. Молча слушал, дымил сигаретой… Потом неожиданно спросил:
– А ты кем в городе работаешь?
– Архитектором.
– Да все мы архитекторы… – непонятно почему криво усмехнулся Борисенок.
"Не верит, – догадался я. – Странный тип… Должно быть в его представлении архитектор – это нечто особенное".
– Так вы согласны или нет? – нетерпеливо поинтересовался Тимка, отгоняя ладонью от лица сизый табачный дым.
Борисенок потушил сигарету, внимательно посмотрел на одного, потом на другого.
– Согласен… Только шкура – моя.
– Не вопрос, – согласно кивнул я. – Сколько у тебя патронов?
– А сколько надо?
– Ну, штук двадцать-двадцать пять.
– Тридцать возьму. Хватит? – Борисенок усмехнулся, обнажив желтоватые крупные резцы.
На душе у меня стало легко. Теперь наша компания выглядела значительно солидней… Но еще большую уверенность мне придали две лосинные шкуры и рога, которые Борисенок вынес из сарая. Это были трофеи недельной давности. Судя по всему, охотник он был опытный.
Тимке захотелось посмотреть карабин. Борисенок расчехлил оружие и с гордостью его нам продемонстрировал. Скорострельный многозарядный "Тигр" внушал уважение.
– Семь шестьдесят два калибр, – произнес Борисенок, клацнув автоматическим затвором. – Патроны с усиленным пороховым зарядом.
Он извлек из магазина желтоватый, матово блеснувший патрон.
– Лося с двухсот метров насквозь прошибает.
– Хорошая машина… – одобрительно отозвался я, прикладывая к плечу гладко отполированный приклад. – Оптическим прицелом не пользуешься?
– Оптику ребята увезли, – сказал Борисенок. – Я пока больше в лес не собирался. Лицензию закрыл… Да он и без оптики бьет прекрасно. Хочешь, покажу?
Я кивнул… И мы втроем тут же, снова через огороды, отправились на реку. Выбрали место с высоким берегом, где река делает поворот. Все же карабин – не ружье. Пуля далеко летит… Поэтому береговой откос мы использовали, как пулеуловитель.
Борисенок воткнул в берег палку и приспособил на ней ржавую банку из-под консервов. Отошли метров на сто… Борисенок легко вскинул карабин, прицелился.
"Бам!" – звонко ударил выстрел.
Ржавая банка слетела на землю. Победоносно взглянув на меня, Борисенок поставил оружие на предохранитель и протянул его мне.
– Теперь ты…
Он поднял с земли пластиковую зеленую бутылку из-под газировки, подал ее Тимке. Тот быстро сбегал, водрузил ее на палку, вместо банки. Я почувствовал легкое волнение, как спортсмен перед стартом. Не хотелось ударить в грязь лицом перед новоявленными компаньонами.
Осторожно большим пальцем сдвинул предохранитель.
– Патрон в патроннике, – на всякий случай предупредил Борисенок.
Я приложился щекой к прикладу, поймал в прицел зеленое пятнышко бутылки. Вдохнул, задержал дыхание… "Бам-бам!" – дважды, через короткую паузу нажал на спуск. Гильзы, выброшенные затворной рамой, тихо звякнули о прибрежные камни.
Бутылка, глубоко надетая горлышком на палку, стояла без движения.
– Иди, смотри, – снисходительно обронил Борисенок, забирая у меня карабин.
Я быстрым шагом приблизился к цели. "Неужели промазал?" – царапнула неприятная мысль. Но тут же отлегло… На расстоянии ладони, строго по центральной оси я увидел два аккуратных входных отверстия.
– Ого! – уважительно покачал головой Борисенок, разглядывая безупречно круглые пулевые пробоины. – Как по линеечке!.. Где это ты так навострился?
– Армейская школа… – важно произнес я.
Давно мне не доводилось стрелять из нарезного оружия и я, признаться, был доволен результатом.
– А мне можно? – робко спросил Тимка, катая в руке стреляную гильзу.
– Нет! – строго ответил Борисенок. – Нечего зря патроны жечь… Они нам скоро пригодятся.
И потом, уже мягче добавил:
– Тебе же, Тимоха, скоро в армию. Там досыта настреляешься.
– Да?! – обиженно отозвался Тимка. – А мне знакомый рассказывал – за всю армию только один раз автомат в руках держал. Да и то на присяге…
– Ну, это смотря, куда попадешь, – уточнил я.
Остаток дня мы потратили на подготовку нашей экспедиции. Закупили в местном магазинчике хлеб, чай, сахар, соль, спички и еще кое-что по мелочи. Из расчета – как минимум на три ночевки… Потом я взял у деда Захара карту и мы сообща разработали детали маршрута.
Стартовать решили с утра, и к вечеру планировали быть в лесной избушке моего приятеля Виктора… До избушки можно было добраться сплавом по реке. Для этой цели нашли пару резиновых лодок. Одну, двухместную, пообещал взять у своего знакомого дед Захар, а другую, поменьше, отыскал где-то Тимка. Условились, что лодки мы оставим в избушке, а потом, когда река встанет, зять деда Захара вывезет их на снегоходе.
От избушки Виктора мы хотели организовать планомерное, квадрат за квадратом, прочесывание местности: по просекам, по лесным дорожкам… Где-нибудь, по нашим расчетам, мы обязательно должны были попасть на след. Особенно, если учесть, что все нормальные медведи должны уже не сегодня-завтра в берлоги залезть… А это значит, что любой, обнаруженный нами медвежий след, почти наверняка будет принадлежать зверю, который покалечил Виктора. Ведь он, скорее всего, – потенциальный шатун.