- Ну, я от вас двоих многого ожидаю, если учитывать ваш предыдущий проект, - сказала мисс Эйкен со своей прекрасной ослепительной улыбкой. - Надеюсь, все будет так же правдиво.
- Круто, - сказал я, позаимствовав это выражение у Майка.
Мисс Эйкен обернулась было и двинулась к следующим партам, но остановилась и лишь подняла темную бровь, протянув миниатюрные пальчики к затылку Майка. Я почувствовал, как у меня отваливается челюсть. Я увидел, как Майк закрыл глаза, стиснул зубы и выдохнул: бля. Мисс Эйкен так легко, так нежно погладила его по затылку, запустив пальцы в густую шевелюру.
- Они ужасно длинные, - прошептала она, подмигивая ему.
- Да, мэм, - сказал Майк, все еще щурясь. Мисс Эйкен наклонилась к нам и улыбнулась.
- Все в порядке, - прошептала она. - Я думаю, это правильно, когда вы сами выбираете, как вам выглядеть. Это помогает выразить индивидуальность, знаете ли.
- Правда? - сказал Майк, изумленный и сконфуженный.
- И, кстати, у моего парня длинные волосы, - сказала она, и, не произнеся больше ни слова, повернулась и стала задавать вопросы следующей группе. Майк выпучил глаза, с улыбкой уставившись на меня.
- Чувак, - сказал он. - Однажды эта женщина будет моей.
- Вставай в очередь, - сказал я.
- Ну, что делать будем? - спросил Майк, закрашивая углы пентаграммы. В одну секунду пятиконечная звезда превратилась в козлиную голову с рогами и оттопыренными ушами и длинной узкой мордой и подбородком - символ группы Venom.
- Не знаю, а какие идеи? - спросил я.
- Чувак, как насчет того гребаного фильма? - сказал он.
Мы с Майком только что посмотрели фильм о бостонском душителе, с Тони Кертисом и Питером Фондой, по-моему. Он был целиком посвящен этой истории и тому, как население Америки был до смерти напугано. Я понятия не имел, как такое можно считать событием, изменившим Америку.
Мисс Эйкен незаметно подошла к доске и один раз хлопнула в ладоши, что означало: быстро все заткнулись.
- Ну, ребята, кто уже выбрал? Есть добровольцы, которые хотят поделиться своими мыслями? - спросила она, и Майк вот так просто вскинул руку, как будто молния сверкнула в небе.
- Да, Майк, что у вас?
- Мы собираемся делать доклад о бостонском душителе, как вам, мисс Эй? - торопливо и возбужденно выдохнул он.
Мисс Эйкен кивнула и тепло нам улыбнулась.
- И почему же вы, ребята, думаете, что бостонский душитель изменил Америку? - спросила она.
Я подумал, что вот нас и умыли, но Майк, в своем репертуаре, вальяжно сказал:
- Он сильно повлиял на наше чувство доверия и безопасности и… ммм… общности, - и мисс Эйкен только кивнула, видимо, под впечатлением. Она отметила нас в журнале, и то, что она поставила нам большой плюс, было лишь первой нашей ошибкой.
два
Как раз в это время миссис Мэдден, мама Майка, завершила бракоразводный процесс. Она его проиграла, и однажды, когда мы были у них в кухне - Майк курил над раковиной, а я рисовал маркером ОЗЗИ на костяшках обеих рук, миссис Мэдден остановилась, посмотрела на нас, поставила корзину с бельем, пригладила волосы, глубоко вздохнула и сказала нам с Майком:
- Вот и все. Я сдаюсь и перестаю считать вас человеческими существами.
- Чего? - спросил Майк, тупо щурясь.
- Прекрасно. Хотите быть антисоциальными элементами - прекрасно. Хотите расти без каких-либо перспектив на будущее - меня это нисколько не волнует.
- Ты о чем говоришь, мам? - спросил Майк, качая головой. Миссис Мэдден встала перед нами, распустила волосы, глубоко вздохнула и улыбнулась, но как-то злобно. Она была очень худая, высокая, с пушистыми светлыми волосами. Носила в основном брюки и курила больше Майка, наверное. Я нервничал, оттого что она вроде бы хочет получить ответы на вопросы, о которых я и понятия не имел. Как например, однажды, когда Майк обжимался с какой-то девчонкой в своей комнате, а я внизу играл в пул сам с собой, она с минуту смотрела на меня, а затем сказала: "Что ты собираешься делать со своей жизнью?" И, не думая, я ответил: "Я буду в музыкальной группе играть. Наверное", и она испустила быстрый резкий смешок, покачала головой и спросила: "Правда?" - а я только пожал плечами и продолжил играть в пул, и не знаю даже, видела ли она, как я случайно загнал восьмой шар в лузу следующим же ударом.
Миссис Мэдден открыла сумочку и нашарила свои "Вирджиния слимс", прикурила одну и наставила ее на Майка, а затем на меня.
- Вы двое - больше не моя проблема.
- Серьезно? - спросил Майк.
- Серьезно, - сказала она. - У меня есть бумажка от твоего отца, в которой сообщается, что наш брак расторгнут. Так что ты, - сказала она, указывая на Майка сигаретой, - больше для меня не существуешь.
- Круто, - сказал Майк. - И что это значит?
- Это значит, - сказала миссис Мэдден, нежно дергая Майка за длинные рыжие волосы, - что я за вас двоих больше не отвечаю. Я прекращаю переделывать мужчин, - сказала она, исподволь усмехнувшись.
- И мы можем делать, что хотим? - спросил Майк, безумно ухмыляясь.
- Вы можете делать все, что хотите, - ответила она, кивая.
- Можем курить на первом этаже?
- Вы и так курите, - сказала она.
- И траву даже можем курить?
- Мне все равно, - сказала она, - если после этого вы не догадаетесь сесть за руль.
- Круто, - сказал Майк. - А телок можно приводить?
- Мне все равно, - снова сказала она. - Только никакого секса. Если кто-нибудь из вас кого-нибудь обрюхатит в моем доме, вы в секунду отсюда вылетите.
Она сказала это, глядя на меня, хотя я даже не был ее ребенком.
- И тусоваться можно допоздна? - снова спросил он. - Никакого комендантского часа?
- Мне все равно, что вы делаете. Вы двое больше не в моей компетенции, - и она снова потянула Майка за волосы и удалилась в полуподвал к стиральной машине.
- Невероятно, черт возьми, - сказал Майк.
- Да уж, - согласился я.
- Совершенно невероятно, - глаза его заблестели в предвкушении. - Я должен позвонить отцу и поблагодарить его.
- Что теперь? - спросил я.
- У нас блин теперь вечеринка. Нет-нет, оргия. Знаешь каких-нибудь девчонок, которые не откажутся от оргии? - спросил он меня.
- Не-а, - сказал я.
- Очень жаль.
- Ну, с чего начнем? - спросил я.
- Я иду вниз посидеть на диване и выдуть огроменный косяк.
- Присоединяюсь, - сказал я и, вперед и с песней, как авангард королевского войска, мы спустились по деревянным ступеням в незаконченный цокольный этаж, представляющий собой длинный серый бетонный прямоугольник, пройдя коридором, забитым коробками, хламом и тряпьем. В полуподвале у них был вполне приличный бильярдный стол и два потертых дивана напротив старого телевизора. На одной из стен висел плакат с полногрудыми блондинками из рекламы ликера, а на противоположной - реклама альбома Tribute Оззи. Поскольку комната Майка находилась здесь же, внизу, едва отделенная тонкой деревянной перегородкой, весь полуподвал пропах его сигаретами - весь: диваны, сукно бильярда, черные занавески, прикрывающие маленькие подвальные окна, свет сквозь которые не проникал по-любому.
Майк пробрался в свою комнату, пошарил под кроватью в поисках банки из-под крема для бритья, в которой ныкал дурь, вытащил маленькую пластиковую упаковку для сэндвичей, полную травы, и, усевшись на кровать, стал выбирать бошки. Он делал это так быстро, что к тому моменту, как я окончательно решился дунуть с ним вместе, он уже забивал трубку.
- Так, - сказал он, кивая, держа трубку у рта. - Это просто. Сначала поджигаешь и ждешь, пока начинает тлеть, так? Затем всасываешь как можно медленнее, не пытайся только проглотить, просто типа… вдыхаешь.
Он нашел синюю пластиковую зажигалку и поджег траву, которая начала потрескивать и издала сильный земляной запах. Я уже слышал этот запах прежде, и он всегда напоминал мне о Джессике, сестре Гретхен - в основном о ее куртке, такой вельветовой куртке с меховым воротником, - Джессика была единственная из моих знакомых, не считая Майка, кто курил напропалую. Майк с минуту подержал зажигалку над чашей трубки, затушил пламя, а затем медленно всосал дым, зажмуривая глаза. Он плотно сжал губы и улыбнулся, все еще с закрытыми глазами, а потом заговорил, не выдыхая.
- Так, - прошипел он, - Затем вот так удерживаешь в себе… - и он слегка кашлянул и выпустил гигантское облако голубоватого дыма. - Вот и все, - сказал он, кивая сам себе.
Он вручил мне трубку и зажигалку, и я сказал: "Без проблем", и сделал все, как он велел. Я почувствовал вкус смолы, обжигающей мне горло, небо и язык и проникающей глубже, ниже, ниже, ниже, в самые легкие, я удерживал в себе дым так долго, как только мог, и наконец резко выдохнул, улыбаясь точь-в-точь как Майк. Я закашлялся, глаза заслезились. Майк похлопал меня по спине и засмеялся.