Отрывок 81, Лена
Я не скажу, что попал сюда случайно. Я знал, что в пятницу она работает до пяти и домой приезжает в шесть.
Вот на этом доме, что боком, в прошлом году висела реклама "Replay" – тоненькая изогнувшаяся девочка с голыми загорелыми ногами.
Когда мы расстались, я думал: нет, этого не может быть, все это не повод, чтобы разойтись, она понимает, что с другими у нее не будет того, что было у нас.
Я обрывал семена подорожника, смотрел вслед самолетику, пока он не потерялся. Она наверняка считает, что поступила тогда правильно. А я ни в чем не уверен. Единственное, в чем прав, – что ушел с работы. Если бы не ушел – не было бы этой травы, деревьев, тихого вечера.
Ходили люди, возили коляски с детьми. Мимо прошли две пары – молодые папы толкали коляски, один из них потягивал пиво, мамы разговаривали, и первый раз, глядя на семью с ребенком, мне стало тоскливо. Что-то в них было очень мирное, спокойное, устроенное. Одеты небогато, смотрят без наглости. Но в них есть правота, они правы в чем-то очень важном и чувствуют это и оттого спокойны и за сегодня, и за завтра, и за все дни до скончания века.
А Лены нет. Чувствую – нет ее. Уехала, или что-то еще…
Конечно, можно подождать и посмотреть, как зажгутся окна, но уже хочется ехать, тем более что до темноты еще часа два. Проезжаю еще раз мимо ее дома, во всем закрытость и отчужденность, и совсем не клеится в воображении, что сейчас она может выйти из подъезда… И дальше я быстро кручу педали – видеть эти дома, вывески – тяжело.
В тот день я проезжаю пятьдесят восемь километров и возвращаюсь домой другой дорогой.
Отрывок 82
Тогда на бульваре был еще один важный момент. Была середина дня, и на лавочке напротив сидели две женщины. Возраста среднего между молодым и собственно средним. Кругом много офисов, и время было самое обеденное, и явно, что и они были из разряда офисного планктона (или мелких офисных акулок) и просто сидели тут, устав от коллектива и лишних ушей, имея оставшиеся от обеда минут двадцать. На носу сентябрь, и я вспомнил свое желание искать к осени работу. Они миленько выглядели, там, на лавочке, и наверно у них был неплохой офис, столы, кресла, ковролин, компьютеры, факсы…
Почему нет? И тут вспомнилось другое.
Иногда, то есть даже очень редко, когда хватало сил (может ли быть, кстати, свобода без сил?), я ехал куда-нибудь вечером и возвращался поздно, уставший, но с неким чувством удовлетворения. Видимо, оно возникало оттого, что у жизни удалось урвать небольшой кусочек времени на свои незамысловатые удовольствия. Автобусы от метро уже ходили плохо, и я ехал на маршрутке. Напротив садилась прилично одетая женщина, и было видно, что сегодня она встала рано, как обычно, спешила на работу, решала проблемы в своем офисе, до самого почти окончания рабочего дня не зная, удастся ли вырваться вечером. Потом она встретилась с подругой – такой же занятой, внешне благополучной, они сидели в кафе, обсуждая события последних месяцев – с тех пор как не виделись. Потом к ним подсел в меру пьяный и в меру элегантный господин, и они мило поболтали. И теперь ей было приятно во всех отношениях; а почему бы и нет: интересная работа (ну да, иногда бывает…), новая кухня (предмет зависти соседок), внимание мужчин и вот это так удачно купленное платье… Жизнь хороша!
Отрывок 83
И много в городе было старых заброшенных дорог. Да-да, в городе, задыхающемся с утра до вечера от пробок, полным полно заброшенных дорог, которые никто почти не использует, которые перегорожены вдруг возникшими гаражами, ни к месту поставленным домом или просто забором. Когда-то давным-давно, когда люди, видимо, ценили свои силы, дороги тянулись по кратчайшим расстояниям. А потом пришла эпоха генеральных планов, поражавших стройностью форм и линий при взгляде с высоты птичьего полета. В планах продвигался радиально-кольцевой принцип, но, по большому счету, реализовывалась первая часть – радиальная, а кольцевая отставала. Да и был ли смысл в свое время связывать окраинные деревни кольцами, тогда как радиусы были всегда востребованы больше?
И железнодорожные переезды. Я знаю в городе несколько десятков закрытых и заброшенных переездов. При этом иногда соседние районы разделены на протяжении десятка километров непреодолимой железной дорогой. Если нет денег строить мосты, может быть, стоит открыть переезды? Власти заявляют, что в городе нет и не должно быть переездов, а только безопасные мосты и тоннели. Но это вранье. Переезды в городе есть. Так почему бы не сделать их больше?
Отрывок 84
От времен моей работы остались компьютерные пасьянсы. Иногда, не думая ни о чем, я перекладываю карты. Сперва я думаю, что и куда класть, а потом все расчеты начинают происходить автоматически, как бы помимо сознания, а в само сознание протискивались какие-нибудь мысли, вроде тех, что бывали, когда я долго и монотонно крутил педали по загородным шоссе. Только, видимо, благодаря картам и необходимости быть с ними точным, мысли текли математически четко и отличались неоспоримой логичностью.
В такие минуты я понимал, почему у нас ничего не получилось с Леной и почему я ушел с работы. Почему я всегда избегал жестких привязок к чему-то или к кому-то. Но так же мутен и неясен оставался вопрос, зачем мне нужна вся эта свобода?
Отрывок 85
Через несколько дней, спускаясь по лестнице, я услышал внизу на площадке разговор. Выкрашенные в зеленый цвет стены придавали облачному дню мрачный сумрак. Говорили две пожилые женщины. Одна, кажется, жила на четвертом этаже прямо подо мной.
– …У нее давно уже болел, весной мне жаловалась, то заболит, то отпустит, а тут прихватило. "Скорая" ночью приезжала, забрала сразу на операцию. Стали оперировать, а оказалось, у нее рак, и там же на столе умерла…
– Что же ей раньше никто ничего не сказал?
– Да кто скажет, вы же знаете, какая у нас клуша в поликлинике сидит! Я к ней тогда ходила: выпейте ношпу, выпейте фестал… Какое это лечение?
Я тихо поднялся на два этажа и вызвал лифт, чтобы спуститься и объехать разговаривавших.
Отрывок 86
Я нахожу фотографии Лены. Несколько штук в конверте. В ящике стола, среди других конвертов и документов. Я совсем забыл про эти снимки, их делал не я, однажды Лена подарила мне их сама, на них были дачные виды, цветы, Лена на фоне клумбы и Лена на фоне дачного дома.
Наверно, она проводит выходные на даче – думаю я, отложив фотографии. Она говорила, что ей там очень нравится, а сейчас хорошие августовские деньки, так что, если я не могу найти ее в городе, то можно попробовать найти ее на даче!..
Простота мысли меня поражает. Почему я не додумался раньше?
Сегодня пятница, продолжаю я рассуждать, как все нормальные люди, они ездят на дачу в пятницу вечером или в субботу утром. Так что если поехать днем в субботу, то будут реальные шансы застать Лену.
Я снова беру в руки фотографию, где она на фоне дома. Два этажа, двускатная крыша, угол между скатами – 90 градусов, обит белым сайдингом, три окна на первом этаже и три на втором, слева к стене что-то пристроено – край фотографии – наверно, гараж, перед домом – большой газон, так что его хорошо видно с улицы. Много ли шансов найти в населенных окрестностях Кубинки такой дом?
Отрывок 87
Суббота. Я собрался в Кубинку. И вроде не очень проспал. Но мучили сомнения. И уже одевшись, я ходил из комнаты в комнату. И не поехал.
В результате занялся чем-то по дому. А потом понял, что не могу так – мысли все равно были заняты Леной. И Кубинкой.
В 16.05 неожиданно Кубинка. Электричка уходит, люди быстро рассасываются. Я осматриваюсь. Больших домов нет. Прислушиваюсь к внутренним ощущениям и иду в конец платформы, слезаю на пути и спускаю велосипед. Часть людей, я видел, перешла на другую сторону, но туда меня не тянет. Выхожу на неширокое шоссе и еду по нему. Я знаю, что их дачный поселок за станцией, но меня удручает, что его названия нет на карте. После домов начинается лес, я думаю, что этой дорогой, может, ездят и они, и наклоняю голову вниз, если навстречу серый "Ниссан" – я так и не решил, что буду делать, если найду их.
И вдруг я вижу еще одно нужное название. Я вспоминаю, что слышал его от Лены. Дачи справа и слева. И вспоминаю еще одно фото – его у меня нет, видел у Лены – дом снят целиком, с забором, воротами… Как выглядят забор и ворота – не помню, но это сейчас и не так важно, я понимаю нечто поважнее – так все это снять можно было только с большого расстояния, метров с пятидесяти, и так, чтобы дом ничто не загораживало. Значит, их дача должна быть где-то с краю, чтобы было место откуда можно так снять. Снимки, правда, прошлогодние, но вдруг за это время ничего не поменялось?
Приглядываюсь к крайним дачам. Справа и слева. Ничего похожего. Дальше – поля и лес. Возвращаюсь. Что-то подсказывает, что нужно исследовать дачи слева и не уезжать далеко от железной дороги. Сворачиваю на идущую от шоссе гравийную дорогу. Дачи здесь идут скоплениями по несколько домов, а между – трава, деревья, огороды… Белый дом с двускатной крышей появляется вдруг из-за деревьев. Я поражен – белый, крыша, клумбы. Людей нет. Надо бы посмотреть с другой стороны. Но мешает забор, надо объехать.
Проезжаю мимо. Навстречу идет мальчик, я спрашиваю, как проехать к станции. Он подробно разъясняет, и я оглядываюсь на дом. Никого.
К станции ведет тропинка. Да, она говорила, что можно по шоссе, но, если знать, можно пройти тропинкой. Часть травы – желтая, и тут вспоминаешь об осени.
А вот и железнодорожная ветка, которую Лена тоже упоминала.