Младшая из детей Перл - Дженни - в отличие от братьев предстает в романе словно сотканной из разных лоскутков - разных черточек характера. Иногда создается впечатление, что под именем Дженни существуют как бы разные люди. Однако все это - она. А разность вызвана тем, что характер Дженни дан в развитии, в нелегком пути к счастью, а главное - к самой себе. Кроме того, автору удивительно точно удалось передать состояние женщины, обусловленное различными поворотами судьбы. Одна среда - и перед нами один человек; что-то резко изменилось в жизни - и он уже, как говорится, "тот, да не тот". Дженни по профессии детский врач, и это, конечно же, очень важно для идеи романа. Но еще важнее личная судьба Дженни. Будучи уже второй раз разведенной, она выходит замуж за Джо - человека, от которого жена ушла, оставив шестерых детей. Да и у Дженни есть дочь - ребенок от второго брака. И Дженни с поистине потрясающей самоотверженностью берется за создание новой семьи. Сколько мудрости, любви и тепла, оказывается, существует в человеке. И как прекрасен он, посвящая себя другим. Впрочем, Дженни живет и для себя. В этом ее главное различие с матерью. Она не "делает что-то для чего-то", а вольно существует в этом детском хороводе и дома, и на работе. И получает от этого счастье, несравнимое с другими жизненными благами.
В романе "Обед в ресторане "Тоска по дому"", казалось бы, нет широких социальных обобщений. Однако жизнь и быт сегодняшней Америки даны Энн Тайлер с почти документальной точностью и жестокостью. Условия жизни и духовный мир рядовых американцев впечатляют тем сильнее, что никак не подчеркиваются автором, а свободно вплетаются в неторопливое повествование, побуждая нас к собственным выводам.
Вот чему учит сына Бек Тулл (еще до своего ухода из семьи): "Никогда не доверяй людям, которые начинают фразу со слов откровенно говоря… Если хочешь что-нибудь продать, никогда не смотри покупателю прямо в глаза… Мы можем рассчитывать только на себя…"
Это заповеди человека, желающего чего-то достичь в американском обществе. И хотя Коди Тулл будет вспоминать наставления отца с иронией, он окажется вполне способным учеником… Как кошмар проходит в жизни Эзры война США в Корее, беспрестанно беспокоящая его воображение… Вскользь упоминается женщина, у которой сын подорвался на мине за тысячи километров от родного дома…
Но, пожалуй, более всего впечатляет тема, составляющая важнейшее звено в цепи мироощущения автора, - тема невозможности человека показать свое лицо. Ведь на человеческом лице, если оно искренне, читается все - и радости, и печали. И не дай бог, люди узнают, что у тебя что-то не в порядке. Америка не любит неудачников. Пожалуй, в этом заключается причина и властного, мучающего себя и других характера Перл Тулл, и вызывающей агрессивности Коди, и отчаянного стремления Дженни выйти замуж. Только бы не хуже, чем у других. Не важно, кем ты являешься на самом деле и что из себя представляешь, важно - кто ты в глазах общества. И потому - прочь угрызения совести, нерешительность, раскаяние! Побеждает сильнейший!
Незадолго до своей смерти Перл почти совсем теряет зрение. И часто просит Эзру почитать вслух записи в ее дневнике. Записям этим почти три четверти века. День за днем читает Эзра о ныне кажущихся ничтожными, а в свое время таких важных событиях: "Ездила с Алисой в город. В магазине у мистера Солтера взвесилась на новых весах…", "Купила десять ярдов полушерстяной ткани пурпурного цвета…", "Сварила шоколадное бланманже для нашего кружка литературы и искусства…", "Еще раз взвесилась в магазине мистера Солтера…" - и ничто не отражается на лице Перл. Ни радость, ни осуждение, ни печаль. Но вот одна запись привлекает ее внимание.
"- "Сегодня рано утром, - прочел он вслух, - пошла за дом полоть огород. Стояла на коленях на земле возле конюшни, в грязном фартуке, пот струился по спине. Я вытерла лицо рукавом, потянулась за совком и вдруг подумала: ей-богу, сейчас я совершенно счастлива".
Мать перестала качаться, замерла.
- "…из окна дома Бедлоу слышались звуки фортепиано, девочка разучивала гаммы… навозная муха жужжала в траве, и я поняла, что стою на прелестной маленькой зеленой планете. Не знаю, что меня ожидает, но у меня была эта минута. И она принадлежит мне…" - На этом запись обрывалась. Эзра умолк.
- Спасибо, сынок, - поблагодарила мать. - Не надо больше читать".
Энн Тайлер - блестящий мастер художественной детали. Лейтмотив одиночества героев романа выразительно передается и через окружающую их обстановку - приходящие в упадок города, разрушающиеся вокзалы, однообразный городской пейзаж - и через судьбы второстепенных персонажей (друга Эзры Джосайи, миссис Скарлатти, посетителей ресторана). Большинство людей в романе одиноки, неприкаянны, несчастливы.
При всем этом "Обед в ресторане "Тоска по дому"" нельзя назвать произведением пессимистичным, безысходным. Автор избегает легких решений судеб, "хеппи-энда", однако наполняет роман верой в общность людей, в возможность человека проявить в своей жизни лучшие черты, которыми одарила его природа, существовать счастливо и свободно. С большой теплотой выписаны характеры Люка - сына Коди и Рут, - детей Джо и Дженни. Пусть они будут лучше своих родителей! Пусть жизнь улыбнется им шире!
Советскому читателю известен роман Энн Тайлер "Блага земные", а вошла Тайлер (род. в 1941 г.) в американскую литературу в 60-е годы (первый роман "Если утро когда-нибудь настанет" вышел в 1964 году), после окончания университета, на волне "молодежного романа" - волне произведений о молодом поколении Америки, созданных молодыми же писателями. Кризис представления о "великой и справедливой Америке", бушевавший в то время в связи с войной во Вьетнаме, а позднее с Уотергейтом, нашел отражение в творчестве Энн Тайлер. Все ее произведения (девять романов, многочисленные рассказы) посвящены теме гуманных отношений между людьми.
Роман "Обед в ресторане "Тоска по дому"" отмечен в США рядом литературных премий. Надеемся, что советский читатель прочтет его с интересом.
В. Розов
Энн Тайлер
Обед в ресторане "Тоска по дому"
1. Вы должны это знать
Незадолго до конца странная мысль пришла в голову Перл Тулл. Губы ее дрогнули, дыхание участилось, и сын, сидевший рядом, наклонился к ней.
- Вам бы надо… - прошептала она. - Вам бы надо было завести…
Вам бы надо было завести еще одну мать - вот что она имела в виду, - так же как мы завели еще детей, когда наш единственный ребенок едва не умер. Ее первенцем был Коди. Не Эзра, который сейчас сидел рядом, а Коди, шалун и непоседа, трудный мальчик, их поздний ребенок. Они с мужем решили: хватит одного. И вот Коди заболел крупом. В 1931 году болезнь эта считалась очень опасной. Перл совсем потеряла голову. Повесила над детской кроваткой байковую простыню. Поставила на горячую плиту сковородки, кастрюли, ведра с водой. Собирала под простыней пар. Мальчик дышал прерывисто и тяжело - казалось, что-то тащат сквозь утрамбованный песок. У него был сильный жар. Волосы прилипли к вискам. К утру он заснул. Перл уронила голову на грудь и уснула в кресле-качалке, так и не выпустив из рук металлическую перекладину кроватки. Бек был в отъезде - он вернулся домой, когда самое страшное осталось позади; Коди уже ковылял по комнате, правда, еще хлюпал носом и слегка покашливал, но Бек и внимания на это не обратил.
- Я хочу еще детей, - объявила ему Перл.
Он воспринял ее слова с удивлением, но не без удовольствия. Напомнил, как она говорила, что слышать не может о еще одних родах.
- Я хочу еще детей, - повторила она, потому что во время болезни сына с ужасом думала: если Коди умрет, что у нее останется? Маленький, взятый в аренду домик, обставленный тщательно, с любовью, детская с картинками из сказок и, конечно, Бек. Но Бек вечно занят в корпорации "Таннер", чаще в разъездах, чем дома. И даже дома у него только и разговоров что о работе: кто преуспевает, кто разоряется, кто распускает сплетни за его спиной и возможно ли продвижение по службе в столь трудные времена. - Не понимаю, - сказала Перл, - как это я могла решить, что нам достаточно одного ребенка.
Однако все оказалось не так просто, как она думала. Вторым был Эзра - такой милый и неуклюжий, что сердце разрывалось глядеть на него. Теперь она жила в еще бо́льшем страхе. Лучше было бы остановиться на Коди. Но и появление Эзры не стало ей уроком. После Эзры родилась Дженни, девочка, - какое удовольствие наряжать ее, причесывать то так, то эдак. Иметь девочку - роскошь, думала Перл, а все же не могла отказаться и от Дженни. И теперь жила в постоянном страхе потерять не одного, а троих. И все-таки, считала Перл, мысль была неплохая: иметь "запасных" детей, подобно тому как покупают запасные шины или к каждой новой паре чулок бесплатно добавляют третий, запасной.
- Вам бы надо было позаботиться о запасной матери, Эзра, - сказала она. А может, только хотела сказать. - Вы такие неприспособленные. - Но, видно, не сумела произнести ни слова, так как услышала, что сын снова откинулся в кресле и перевернул журнальную страницу.
Весной 1975 года, более четырех лет назад, она стала терять зрение и с тех пор ни разу отчетливо не видела Эзру. Все расплывалось перед глазами, и Перл пошла к врачу выписать очки. Тот сказал, все дело в сосудах. Как-никак ел уже за восемьдесят. Но врач не сомневался, что дело поправимое. Он послал ее к другому окулисту, тот - еще к кому-то… В конце концов они пришли к выводу, что помочь ей ничем нельзя. Необратимые возрастные изменения.
- Ну и развалина же я стала, - сказала она детям, - видно, зажилась на этом свете. - И усмехнулась.