Но в сознании служанки, очевидно, горящий очаг и котелок над огнем были неотделимы друг от друга, и она со всем усердием исполнила приказание хозяина.
Кикудзи небрежно бросил угли в очаг, повесил над ним котелок.
Общаясь с отцом, он с детства привык ко всем обрядам чайной церемонии, но сам этим не увлекался, и отец не настаивал, чтобы он учился.
И сейчас, когда вода в котелке закипела, Кикудзи продолжал рассеянно сидеть, лишь протянул руку и чуть-чуть отодвинул крышку котелка.
Татами отсырели, легкий запах плесени так и не выветрился.
Стены блеклых тонов, так прекрасно гармонировавшие с изящной фигурой Юкико, сегодня казались мрачными.
Вчера у Кикудзи было такое ощущение, словно к нему в гости пришла девушка, воспитанная в европейском доме и лишь для приличия переодевшаяся в кимоно. Он сказал Юкико:
- Наверно, Куримото своим внезапным, не очень-то вежливым приглашением доставила вам массу хлопот. Это ее идея - устроить прием в чайном павильоне.
- Госпожа учительница сказала, что сегодня памятная для вашего дома дата: ваш отец в этот день всегда устраивал чайную церемонию…
- Да, кажется, так. По правде говоря, я никогда не думал об этих вещах и про сегодняшний день совсем забыл.
- Видите, а я в этот день получила приглашение… Может быть, госпожа учительница решила надо мной подшутить? Я ведь очень плохо разбираюсь в чайной церемонии… В последнее время столько уроков пропустила…
- Ну что вы! Куримото сама лишь сегодня вспомнила об этом, вот и прибежала наводить тут порядок. Сыро здесь, плесенью пахнет, чувствуете? - Кикудзи на секунду запнулся. - Но… если нам с вами судьба познакомиться, было бы лучше познакомиться как-нибудь по-другому. Без вмешательства Куримото. Я чувствую себя перед вами, Инамура-сан, очень виноватым.
- Почему? Если бы не госпожа учительница, мы бы с вами вообще не встретились.
Это было чистейшей правдой, и возразить было нечего. Действительно, без Тикако они бы не встретились. Кикудзи словно бичом по лицу хлестнули. Слова девушки прозвучали так, словно она внутренне уже была готова к браку с ним. Во всяком случае Кикудзи так показалось.
И он поймал ее взгляд - немного недоуменный и взволнованно сверкающий. Или ему опять показалось?..
Интересно, однако, как Юкико воспринимает его пренебрежительное "Куримото", без вежливого добавления - "сан"? Знает ли она, что Тикако одно время была любовницей его отца?
- Понимаете, в чем дело… С Куримото у меня связаны не очень приятные воспоминания, - сказал Кикудзи и испугался, что у него сейчас задрожит голос. - Мне не хочется, чтобы эта женщина вмешивалась в мою судьбу… И все же ей я обязан знакомством с вами… Хорошо бы забыть об этом, не верить в это…
Тут вошла Тикако со столиком-подносом, и разговор оборвался.
- С вашего позволения посижу с вами!
Тикако тяжело опустилась на татами, ее плечи сразу обмякли, словно с них свалилась вся тяжесть недавних хлопот и приготовлений. Демонстративно отдышавшись, она бросила острый взгляд на Юкико.
- У вас только одна гостья в этот день, Кикудзи-сан, но ваш отец был бы очень рад такой гостье.
Юкико простодушно опустила глаза.
- Ну что вы! Я не достойна быть вхожей в чайный павильон господина Митани.
Словно не слыша этих слов, Тикако начала вспоминать те времена, когда был жив отец Кикудзи и когда в чайном павильоне частенько собирались гости.
Должно быть, Тикако считала брак Кикудзи и Юкико делом решенным.
Позже, в передней, когда обе женщины уже собирались домой, Тикако сказала:
- Кикудзи-сан, вам бы тоже не мешало побывать у Инамуры-сан… Конечно, только заранее договориться о визите, чтобы не получилось, как сегодня.
Юкико кивнула. Хотела, видно, что-то сказать, но промолчала. Она вдруг застеснялась, стала вся воплощенной стыдливостью.
Кикудзи не ожидал такой перемены. Его потянуло к девушке, он словно ощутил тепло ее тела. Но ему тоже было стыдно. По-другому стыдно - нечто мерзкое сковывало его по рукам и ногам…
И сегодня это мерзкое ощущение не проходило. К сожалению, грязной была не только Тикако, познакомившая его с Юкико, грязным был и он сам.
Кикудзи отчетливо вдруг увидел отца, покусывавшего плохо вычищенными зубами родимое пятно Тикако, и с ужасом почувствовал, что отец оживает в нем.
Тикако держалась с Юкико совершенно свободно, а он, Кикудзи, был скован смутным стыдом. Этот стыд в какой-то мере мешал ему быть решительным и последовательным в отношениях с девушкой.
Не скрывая перед Юкико своей неприязни к Тикако, он тем самым вроде бы признавался, что собирается жениться на Юкико не по доброй воле, а вынуждаемый Тикако. О, эта женщина удобна во всех отношениях - ее можно использовать в любых целях и все можно на нее свалить.
Поэтому у Кикудзи было такое ощущение, словно его ударили кнутом по лицу. Он не сомневался, что Юкико видит его насквозь. А к этому еще прибавилось внутреннее самоунижение - я, мол, такой… так мне и надо!
Когда они поели и Тикако вышла приготовить чай, он сказал, пытаясь хоть как-то оправдаться:
- Видно, нам никуда не деться от Куримото, она как сама судьба… Но мы, кажется, по-разному смотрим на эту судьбу…
Кикудзи вспомнил, что после смерти отца мать порой запиралась в чайном павильоне. И ему всегда было грустно от этого. А прежде отец бывал здесь подолгу один. И вот сейчас он пришел сюда и тоже сидит в одиночестве. Видно, такое уж это место - располагает к думам и самоанализу. Дождь стучал и стучал по листве.
В этот шум вдруг влились удары другого тона - удары струй воды по зонтику. Служанка торопливо шла по дорожке.
- Митани-сан, к нам пожаловали Оота-сан…
- Оота-сан?.. Дочь?..
- Нет, сама госпожа Оота. Выглядят ужасно плохо. Совсем больные.
Кикудзи вскочил на ноги, но с места не двинулся.
- Куда прикажете их пригласить?
- Можно сюда.
- Слушаюсь.
Госпожа Оота появилась без зонтика, наверно, оставила его в передней.
Лицо у нее было совсем мокрое. В первый момент Кикудзи подумал - от дождя, но тут же понял, что это слезы. Они все катились и катились по ее щекам.
Должно быть, Кикудзи поначалу отнесся к госпоже Оота без должного внимания, если принял слезы за дождь, но, поняв, в чем дело, бросился к ней.
- Что с вами?
В его голосе прозвучало неподдельное беспокойство.
Госпожа Оота, едва переступив порог галереи, бессильно скользнула вниз. Она не села, а скорее упала и, упираясь руками в пол, медленно склонилась в сторону Кикудзи.
Пол вокруг нее сейчас же стал мокрым. А слезы все бежали по щекам, их было так много, что Кикудзи подумал: а может быть, это все-таки дождь?
Госпожа Оота не спускала с него глаз, казалось, этот взгляд был единственной опорой, не дающей ей окончательно упасть, и Кикудзи стало не по себе: если он сейчас отвернется, что с ней будет…
Она сильно осунулась, веки болезненно покраснели, обведенные темными кругами глаза запали, вокруг них собрались морщинки, в ее взгляде была мучительная боль, и все же боль не могла загасить удивительного сияния этих глаз. Все ее лицо излучало бесконечную нежность.
- Простите меня!.. Я вижу вас опять… это… это так отрадно… не выдержала я, простите…
Ее голос звучал ласково, и не только в лице - во всей ее фигуре сквозила нежность.
Если бы не эта нежность, Кикудзи, наверно, сам бы расплакался - настолько госпожа Оота была измученной.
У него остро заныло сердце, но боль тут же стала утихать. Он прекрасно понимал, из-за кого мучилась госпожа Оота. Он был ее мучителем, он был ее отрадой, и сейчас эта женщина передавала свою муку ему и одновременно заглушала ее нежностью.
- Входите, входите скорее в комнату! Вы вся мокрая!
Кикудзи вдруг обхватил ее сзади, просунул руки под мышки и, сильно сжав пальцами грудь, втащил госпожу Оота в комнату. В его порыве было что-то жестокое. Она попыталась встать на ноги.
- Отпустите меня! А я очень легкая, да?
- Да, очень.
- Совсем легкая стала… Похудела… за последнее время…
Отпустив женщину, Кикудзи удивился - как это он вдруг схватил ее и поднял…
- А дочь ваша не будет волноваться?
- Фумико?..
По ее тону Кикудзи решил, что Фумико тоже пришла и ждет где-нибудь поблизости.
- Она с вами пришла?
- Нет, что вы! Я от нее украдкой… - Голос госпожи Оота задрожал. - Она меня стережет, глаз с меня не спускает. Даже ночью, стоит мне пошевелиться, она уже просыпается… Бедная, по-моему, она из-за меня немножко помешалась… Я ее боюсь… Она все спрашивает: "Мама, почему ты не родила второго ребенка? Все равно от кого, хоть бы от господина Митани…"
Госпожа Оота чуть-чуть успокоилась и привела себя в порядок.
А Кикудзи, наоборот, разволновался. Из ее слов он понял как страдает Фумико. Страдает, потому что видит страдания матери.
И то, что она сказала о ребенке - "хоть бы от господина Митани", - было ужасно… У Кикудзи опять сдавило сердце.
Госпожа Оота, не отрываясь, смотрела на него.
- Не знаю, может быть, она еще прибежит за мной… Сегодня она куда-то ушла, наверно, думала, что в такой дождь я не решусь идти… А я вышла, убежала…
- Она думала, дождь вас удержит?
- Да, да! Ей кажется, что я совсем плоха, не рискну идти в дождь.
Кикудзи растерянно кивнул.
- Оказывается, она была у вас… На днях…
- Да, была. Все просила простить вас, а я и не знал, что ей ответить…
- Я понимаю… я все понимаю… Потому и пришла к вам… Мне страшно…
- Почему страшно? Я вам так благодарен!