– Из-за этого я и пришел к вам. Арестуйте мня! Но прежде… давайте сходим на то место, где я оставил бедного профессора. Один я не в состоянии этого сделать. И вы там, на месте, удостоверитесь, что я говорю правду.
Инспектор, прищурившись, посмотрел на Макласски. Он для себя еще не решил: верить странному посетителю или нет, но больше склонялся к мысли, что перед ним сумасшедший. Фантазия у них, – инспектор это знал из собственного опыта, – работает почище, чем у иного писателя. Но проверить следовало, иначе совесть не даст спокойно спать ночами. Он затушил сигарету, встал.
– Показывайте дорогу!
Уже стояла глубокая ночь, и ни один фонарь не освещал местность позади небольшого ресторана. Инспектор включил фонарик, осветил местность вокруг. Никакого намека на человеческое тело. Или Макласски все наврал, или покойник встал и ушел своими ногами. Инспектор больше склонялся к первому варианту.
– Ну и где ваш долгожитель? – луч света уперся в лицо Макласски.
– Я… Я…, – тот растерянно заморгал. – Я сам его здесь оставил. Бездыханного.
– Не знаю, бездыханный он был или нет, но мне кажется, что вы всю эту историю выдумали! – Инспектор злился на себя. Поверить этому сумасшедшему! Бред, да и только! – Согласитесь, вы хотели привлечь к себе внимание. Ведь так? Оштрафовать бы вас, чтобы в следующий раз неповадно было отвлекать от работы доблестных офицеров полиции.
Макласски подавленно молчал и только озирался. Но пустырь был небольшим, и спрятаться здесь было совершенно негде.
– Я не хотел вас вводить в заблуждение, офицер…
– Хватит! – оборвал инспектор. – Проваливайте с глаз моих! Если еще раз я вас увижу, то обязательно посажу в одну камеру с ворами и наркоманами.
Макласски испуганно отступил в темноту и исчез, оставив инспектора одного. Тот еще раз повел лучом фонаря вокруг. Никого. Под ногой что-то хрустнуло. Инспектор посветил на землю и заметил иглу от шприца. Ногой отшвырнул ее подальше.
– Проклятые наркоманы! Уже и здесь облюбовали себе место. Доберусь я до вас! – пробормотал себе под нос и пошел прочь.
Из темноты его провожала пара внимательных глаз. Казалось, что сама смерть буравит своим взглядом спину инспектора.
Случайная встреча
Иногда даже самая мимолетная встреча может отразиться на всей нашей судьбе. Не обратив внимания на посланный нам свыше "перст судьбы", в будущем мы можем горько пожалеть об этом.
Наблюдение Автора
Марк страдал. Страдал так, как только может страдать человек, у которого вся жизнь пошла как-то не так, боком. Или, как говорят в народе, наперекосяк. Все началось с незначительного эпизода, и вначале Марк не придал этому значения. Но как оказалось впоследствии – зря.
Неделю назад, прямо от офиса, где Марк работал помощником старшего менеджера, угнали его машину, новенький опель. Кто на него позарился? Рядом стояли и другие, более дорогие машины, а взяли и угнали именно его. Это был "звонок", но Марк не услышал его мелодичной трели. Затем неприятности стали сыпаться, нарастая, словно снежный ком. Как только Марк закончил горевать по поводу утраты стального коня, от него ушла жена, с которой они прожили под одной крышей неполных пять лет. Самое обидное – ушла к соседу по лестничной площадке, старше ее на десять лет. Что она в нем нашла – Марк до сих пор не мог понять. Детей у них не было, поэтому и расстались они, не чиня скандалов друг другу. В один из дней Марк пришел домой, а благоверной уже и след простыл. На столе сиротливо белел клочок бумаги со знакомым почерком: "Прости. Ушла к другому". Вот и все. Конец счастливой жизни. Не желая встречаться с бывшим мужем, соседи сразу куда-то уехали. Марк сам видел, как рано поутру они грузили чемоданы. Он все губы себе искусал в кровь, но выйти и учинить скандал не посмел. Марк считал себя интеллигентом в третьем поколении, и поступить так ему не позволяло чувство собственного достоинства.
Вдобавок ко всему – его стали выживать с работы. Он это почувствовал сразу, как только у них в офисе появился новый человек, как выяснилось позже, какой-то там дальний родственник генерального директора. Выдавливали Марка ненавязчиво, легко, и от этого становилось еще больнее.
Было от чего тут впасть в уныние. Марк замкнулся в себе, стал нелюдимым, злым и почувствовал, как вокруг постепенно образовался вакуум. Через два дня, плюнув на все, взял на работе причитающиеся отгулы, купил билет и покатил на юг, надеясь вдали от привычных мест найти успокоение. Все время, пока он находился в дороге, плохое настроение не покидало его. Своим нытьем он так извел соседей по купе, что с ним, в конечном итоге, перестали разговаривать и смотрели как на пустое место. Марк замолчал, переживая в душе всю свою неудавшуюся жизнь.
А за окном мелькали леса и поля. Поезд мчался, поглощая сотни километров, временами извещая пассажиров пронзительными гудками. Извиваясь, словно гигантский живой организм, состав то стремительно набирал ход, и тогда стук вагонных колес сливался в один монотонный звук, то, пыхтя, как загнанный зверь, преодолевал очередную возвышенность, переваливаясь и покачиваясь на рельсовых стыках.
По мере удаления от северных районов местность менялась, внося в природу за окном что-то свое, новое. Растительность стала богаче, пышнее. Высоченный лес стоял плотной стеной вдоль железной дороги, но, когда поезд замедлял ход, в просветах между деревьями можно было заметить поля и нивы, тянувшиеся до самого горизонта.
Марка мало интересовали эти красоты за окном. Оставшись один в купе, он горевал, по глотку прихлебывая дорогой коньяк, предусмотрительно прихваченный с собой.
Чем больше он потреблял спиртное, тем больше приходил к мысли: жить незачем. Простое плотское существование потеряло для Марка всякий смысл. Что могло еще удержать его в этой жизни? Ничего. Родители погибли в автокатастрофе, когда ему не было еще и десяти лет. Воспитывала его бабушка, которую он похоронил год назад. Была жена, и он ее как будто бы любил. Теперь и она ушла. Так что ничего у него за спиной нет. Пустота одна.
Когда коньяка в бутылке осталось всего на пару глотков, он понял: уйти из жизни надо красиво, достойно, и поезд – самое подходящее для этого место. Пусть потом немногочисленные друзья и знакомые будут делать вид, что горюют по его уходу. Он в это время, паря под облаками, будет над ними подсмеиваться и погружаться в вечность. Марк усмехнулся.
Хмельные пары все больше затуманивали ему голову. Вместе с этим безысходность не отступала, как должно было быть, а наоборот наваливалась все сильнее. Затем, неожиданно, ей на смену пришла злоба. Это чувство было настолько сильным, что Марк даже скрипнул зубами. Он встал, покачнулся, ухватился за верхнюю полку, пробормотал под нос:
– Я вам докажу! Я вам всем докажу!!!
Коридор был почти пуст. Если не считать девушки, стоявшей у последнего купе и смотревшей в окно. Проходя мимо, Марк толкнул ее плечом, хотел извиниться, но только пьяно махнул рукой. Девушка недовольно оглянулась, но ничего не сказала, да Марк и не услышал бы. Он уже открыл дверь нерабочего тамбура и погрузился в шум громыхающего поезда. Немного постоял, покачиваясь в такт движения и держась за стены. Мыслей в голове не было, одно желание – поскорее сбросить с себя гнетущее оцепенение, владевшее им последнее время. Способ для этого существовал один.
Марк подошел к одной двери – заперто. Перешел к противоположной, дернул за ручку, и она, на удивление, легко поддалась. В узкий тамбур сразу ворвался резкий порыв ветра, почувствовался запах гари, смешанный с полевыми цветами, а стук колес заглушил все остальные звуки.
Марк подставил ветру разгоряченное лицо, закрыл глаза. Он ясно сознавал, что собирается сделать, но остановиться уже не мог. Какая-то сила гнала вперед, навстречу земле, в просвет вагонной двери. Собираясь сделать последний в своей жизни шаг, он вдруг услышал над самым ухом:
– Я бы на вашем месте этого не делала.
Марк резко оглянулся и почувствовал себя вором, застигнутым на месте преступления. За спиной стояла та самая девушка, виденная им в коридоре, и чуть насмешливо смотрела на него. Этот взгляд был сродни ушату ледяной воды, вылитому на голову прямо здесь, в холодном и грязном тамбуре.
"Странно, – машинально подумал Марк. – Как она вошла? Я даже не слышал".
– Дверцу прикройте! – опять прокричала девушка как ни в чем не бывало. – А то дует!
Он уже собирался это сделать, как его покачнуло, повело в сторону, нога соскользнула с вагонного пола и провалилась в пустоту. В последний момент он сумел ухватиться за поручень и остановился, балансируя на грани жизни и смерти. Сумев пересилить дрожь в коленках, Марк закрыл тяжелую дверь и привалился к стене.
После шума, царившего здесь только что, тишина показалась оглушающей. Но только на мгновение. Звуки стали проступать, но отдаленнее, глуше, и разговаривать уже можно было, не напрягая голосовых связок.
– Тяжело? – девушка прикурила длинную сигарету, выпустила к потолку струю дыма.
– А? Что? – Марк очнулся, непонимающе спросил: – А вы кто?
– Я? – девушка улыбнулась. – Человек. Как и вы.
Сильный ветер и неожиданное вторжение отрезвило Марка, выветрило из головы все дурные мысли, и он устыдился того, что собирался сделать. И, как следствие, ему стало плохо. Коньяк, выпитый в купе, просился наружу. Марку стоило большого труда не сделать это прямо здесь, в тамбуре.
– Простите, – пробормотал он и открыл дверь, где был спасительный туалет.