Николай появился на родной кухне в тот момент, когда Лера обедала. Вяло ковыряя в тарелке ложкой, она одновременно перелистывала цветной журнал. На столе рядом с кофеваркой лежала открытая тетрадь для записок и ручка. И еще фотография смеющегося Николая, а перед ней огарок толстой свечи и его сувенирная зажигалка в виде чертика.
Детей не было. Видимо, Лера на время увела их к маме.
Николай понаблюдал за женой. Темные круги под её глазами говорили о том, что Лера после сеанса связи с покойным мужем практически не спала.
Призрак улыбнулся, сунул пальцы к выключателю кофемолки, слегка поголубел и чуть приподнял в воздух зажигалку. Лера заметила это движение буквально боковым зрением, поперхнулась, вскрикнула и отскочила от стола.
Николай высек огонь, подпалил фитиль свечи и аккуратно положил чертика на место. Разгорающееся пламя осветило улыбку на фотографии, это подействовало на Леру успокаивающе, она взяла себя в руки, но очень напряженно вернулась к столу, взяла ручку и написала в тетради:
"Это ты?" Ответ последовал незамедлительно – ручка вдруг выскользнула из руки Леры и зашуршала по бумаге:
"Говори. Я тебя слышу, а ручку предоставь в моё пользование".
– Коля! – Лера заплакала. – Ну, зачем, зачем ты нас пугаешь?! Это же невозможно! Коля!.. Что это? Где ты? Какой ты?
"Обычный, только невидимый, неосязаемый, неслышимый. Ты не бойся. Ничего общего с фильмами ужасов. Я тебя по-прежнему люблю. Не бойся только. Я не знаю, сколько у меня времени. Но я пока могу быть рядом. Это здорово ты придумала со свечой. Ты у меня умница. Когда я буду приходить, я сразу буду её зажигать, а уходя – тушить".
Лера чуть заметно улыбнулась.
– А я думала, с ума схожу… Чуть к психиатру не пошла… 100 раз это твоё послание читала и не верила… Господи, где ты?! Где ночуешь, что ешь!.. Ой.
– "Ой – не то слово. Поверь, я не голодаю".
Лера не могла придумать, что сказать своему милому собеседнику, и просто смотрела на буквы. В домофон позвонили. Лера подняла брови и вышла в коридор.
Это был следователь Михаил, с которым Николай успел познакомиться сегодня в Большом доме. Представившись, он, в конце концов, оказался гостем квартиры. Лера провела его именно в кухню.
– Но я, правда, не понимаю, что вас могло… почему такие органы вдруг…
Увидев зажженную у фотографии свечу, Михаил изменился лицом:
– Извините… У вас… Я не знал.
– Да, у меня недавно погиб муж… – Лера захлопнула тетрадь, но свечу тушить не стала и спокойно присела к столу, жестом пригласив гостя последовать её примеру. Тарелку с супом она аккуратно перенесла на плиту.
Михаил сел. Николай понял, что в голове оперативника столбом встали вопросы, и тот просто не знал, с чего начать. Наконец, он вздохнул и начал.
– Пожалуйста, примите мои соболезнования, я, ей богу, не знал.
– Спасибо. Ничего. Продолжайте.
– …А дело у меня к вам такое. Если вы мне поможете, буду вам очень обязан… Вы не знаете такого Петра Николаевича Кипятенко?
Лера подумала и отрицательно покачала головой.
– Он морской офицер, вернее, военный врач, служит в училище Дзержинского… Такой… Лет сорок пять, лысоват.
– Нет. У меня вообще, кажется, нет ни одного знакомого офицера… – Лера покосилась на фотографию смеющегося Николая.
– Понятно… Хотя… Скорее, непонятно. У него нашли ваш адрес, а сам он недавно попал в психиатрическую клинику при довольно странных обстоятельствах.
Николай обхватил лоб пальцами и почти в отчаянии стал перемещаться по кухне от окна к двери и обратно. Лера задумалась:
– Не понимаю. Ничего не понимаю.
– Ну, хорошо… – Михаил полез в потайной карман. – Вот, прочтите, может быть, вам это что-нибудь подскажет. – И он протянул ей листок бумаги, который накануне довёл Петра Николаевича Кипятенко до почти пожизненного кипячения.
Лера сразу узнала почерк Николая. Начала читать про себя, затем вслух:
– "Это нас, страшных духов, вызвала твоя Вера. Быстро садись за стол, иначе сейчас же превратишься в козла!! …и отвезешь сумку с деньгами её настоящему хозяину. Ты понял, Петя?" …Странно, адрес действительно наш…
– И что?
– Не знаю. Похоже на шутку.
– С этим офицером была сумка с деньгами, с большими деньгами. Адресовались они именно вам.
– Мне?..
– Извините, а где работал ваш муж?
– Ну… Он разрабатывал конструкции сейфов, замков, у них с другом частное производство есть. Там директор Данила… Данила…
– Данила Спиридонов.
– Да.
– Он сейчас под следствием…
– Как?!
– …Да. Признаться, я не ожидал такой связки… – Михаил, действительно не ожидал. – Расскажите, что вы знаете о Даниле, о работе вашего мужа, об этом цехе.
– Да ничего! С Данилой я встречалась, только когда за город компанией выезжали. Обычный веселый парень, хороший человек, очень Коле помогал, в общем, они друзья… были. О работе никогда не говорили, но я знаю, что у них всё было успешно.
– Муж не говорил вам о каких-нибудь недоброжелателях, о пропаже денег, о проблемах?
– Никогда. У них этот бизнес ладился.
Следователь задумался.
– Ваш муж погиб. Спиридонов арестован по подозрению в продаже засекреченных разработок замков. Касса цеха разгромлена и ограблена, то есть, цех закрыт… И вот вам, жене одного из руководителей ограбленного предприятия, незнакомый вам военврач везет сумку с деньгами. Странно, да?
– Я ничем не могу вам помочь. Извините.
Михаил встал.
– Мой телефон… – он положил на стол визитку, – позвоните, если что-нибудь…
Лера проводила следователя и вернулась в кухню. Свеча горела.
– Ну, и что это такое? – Она раскрыла тетрадь и бросила туда ручку. Ручка тот час же взвилась в воздух и уткнулась бумагу:
"Всё правильно. Ты ничего не знаешь. Деньги это наши с тобой, честные. Никак мне их до тебя не довезти. Надо спешить. Я ухожу. Будь умницей. Не пугайся, целовать не буду".
Пламя свечи вдруг дернулось в сторону и исчезло. Дымок лениво обласкал улыбку на фотографии и растаял.
В коридоре своей квартиры Василий обнаружил, что зеркало занавешено черным. В ванной гудела стиральная машина, Люся стирала. Мишка делал уроки. Василий через плечо заглянул ему в тетрадь.
– Грамотей!.. Не соплезубый тигр! Саблезубый! От слова сабля!.. Не услышит, так придумает!
Василий переместился в ванную, понаблюдал за действиями Люси.
– Люсёк! Как мне тебе представиться-то, а? В казино без тебя такие бабки крутят! Ты сходила бы, а?
Люся бросила в таз отжатое в центрифуге белье и выпрямилась. Вышла на кухню. Села. Набрала номер телефона:
– Олька, привет… Да ничего… Так ты потерпишь немножко с деньгами, да?.. Спасибо… А я не знаю… Придумаю что-нибудь. Если уж совсем плохо будет, придется кидаться к какому-нибудь мужику в объятия… А что поделаешь, Миха вон каждый день есть просит и растет! Ничего уже не налезает… Я что хотела спросить, ты во всякие эти духи, полтергейсты веришь?.. Да нет, просто у меня уже глюки после Васькиной этой… То ли показалось… Да это не рассказать…
Василий с улыбкой смотрел на жену. Возле газовой плиты валялась на столе электрическая зажигалка, вилка торчала в розетке.
– А! Была, ни была! – Василий взял зажигалку, "заголубел" и чуть приподнял её над столом, затем опустил. На глазах у Люси.
Люся замерла. На том конце провода её звала подруга, но Люся широко раскрытыми глазами глядела на прибор, молчала и не двигалась. Наконец, она вспомнила про подругу и дрожащим голосом заговорила:
– Оль!.. Вот сейчас у меня зажигалка по воздуху летала… Правда… Нет, низко, над столом… Да всё у меня нормально с крышей!.. Мытарь? Знаю, это когда душа не успокоилась и болтается, а ты думаешь… Да была я уже и в церкви, и на кладбище!.. Не знаю… Оль, вот опять!
Василий всё еще держался за зажигалку. Другой рукой он вдруг выкатил из под хлебницы огрызок карандаша и на белом пластике стола быстро написал "НЕ БОЙСЯ".
– Ольга! Это он! – уже кричала Люся, дрожа всем телом и держа трубку обеими руками. – Это Васька, точно! Господи, как страшно! Миша!! Иди сюда скорей, ты мне нужен! Оль! Оль! Ну что это?! Карандаш сейчас на столе сам написал "не бойся"! Оля-а-а-а!
Люся не отрывала глаз от покойного уже карандаша. Она забралась на табуретку с ногами и вопила в трубку, боясь выпустить её из рук, как будто та была единственным, что еще соединяло вдову с миром вещей привычных.
В кухню вбежал Мишка. Цепким взглядом оценив обстановку, он увидел надпись на столе и тут же отрекся:
– Это не я! Мам, это не я! Честно!
– Оля! Так не бывает! Миш, скажи тете Оле, что на столе написано!
– Тёть Оль…здрасьте… "Не бойся" написано. Только это не я, скажите ей. Она меня ругает, если я на столе пачкаю, и в школе нас ругают, правда… На, мам.
Люся, до этого продолжающая с ужасом глядеть на надпись, снова перехватила трубку, а Мишку подтолкнула из кухни.
– Слушай, Оль, приедь, а? Тебе всего 15 минут! А? Спасибо!
Люся бросила трубку. Поглядела на огрызок карандаша, затем брезгливо взяла его, ухватив посудной тряпкой, и выкинула в открытую форточку.
– Ага! – весело отреагировал Василий. – Что ж мне, кровью тебе письма писать?! Во девка! Ну, давай Ольгу твою ждать!