Родионов лежал, зажмурясь от света, в зыбком багровом мареве, в другом мире, не чувствуя под собою жестких половиц и ни о чем уже не думая, только впитывая наплывающие невесть откуда расплывчатые и отрадные образы. Так он задремал незаметно все так же тихо улыбаясь, и так же незаметно проснулся, когда солнце уже ушло с его лица и стояло теперь на стене вертикальной полосой, как трюмо. Теперь он был почти спокоен, словно за время его недолгого отсутствия в мире сияющая взвесь радости осела и улеглась в сердце - теплые золотые крупицы.
- Дурак! - сказал он громко вслух и стал подниматься. - Глупый, глупый дурак!
- Дядя Паша! У вас кот не кормлен, а вы на полу валяетесь…
Павел смутился, увидев на пороге Наденьку с блюдцем молока в руках. Она стояла, склонив голову набок, хитрые ее глаза лучились иронией и насмешкой.
- Ах да, Лис… Да… - задумчиво протянул Родионов. - Послушай, Надя, как ты думаешь… Сколько тебе лет, пятнадцать?.. Да… Так вот, должна понимать. Вот представь такую ситуацию - человек знакомится с девушкой, причем, девушкой неординарной, умной, красивой, возвышенной… Всучивает ей свой телефон, насильно, можно сказать. Так?
- Так, - заинтересовалась Наденька.
- Дает он ей свой телефон, и она звонит ему через три… через некоторое оговоренное время… Ею самой, между прочим, назначенное. Это важно, что она сама назначила, а не он…
- Да, это важно, - подтвердила Надя. - Она, значит, сама это оговорила… Вот стерва!..
- Возможно, что и стерва, но… И вот она звонит ему, они беседуют о всяких пустяках, а потом, в самом конце, он идет на некоторую невинную хитрость… Он говорит…
- Ну и что же он такое ей говорит? - тихо спросила она.
- А говорит он такое… Сперва вздыхает так, чтобы она расслышала этот вздох по телефону, а потом говорит, как бы решившись. Вы знаете, говорит он печально, не звоните больше мне, ибо я чувствую, что со мною происходит то, чего бы мне не хотелось, чтобы со мною происходило. И с этими грустными словами кладет трубку. Может быть, даже не простившись… По-моему, тут есть какая-то интрига…
- Эта девушка, конечно, заинтересуется и захочет ему позвонить еще. Если это обычная девушка и хочет замуж. А необычная звонить больше не станет. - твердо сказала Наденька, не поднимая головы.
- Почему? Мне как раз казалось…
- Потому что все шито белыми нитками. Грубая работа. Тут надо сыграть тонко, а вы артист никудышный…
- А может быть, она решит, что он влюбился, но просто смущен, робеет…
- Кому теперь нужен робкий человек?
- Значит, больше не позвонит?
- Никогда в жизни. - Наденька подняла голову, с усмешкой поглядела на Родионова и неожиданно добавила со странной интонацией: - Но уж вам-то она точно позвонит!
Родионов, расхаживавший все это время туда-сюда по комнате, присел на стул.
- Пожалуй, ты права. - сказал он самодовольно. - У меня сценка такая в повести, понимаешь? Я вот все не мог сообразить насчет женской логики…
- В повести можно, - разрешила Надя - Прочтут и не заметят никакой натяжки. Ладно, я пойду, дядя Паша… Какой же вы все-таки простодушный…
- Трудно тебе с твоим умом будет подходящего жениха найти. - вздохнув, пожалел ее Родионов. - Все такие дураки кругом.
- Да, - согласилась Наденька. - Глупые дураки!
И с этими язвительными словами она выбежала из комнаты.
Некоторое время Павел сидел, вытянув губы трубочкой и размышлял.
- Однако номер отпадает, - согласился он. - Девушка, конечно, необычная…
Взглянул на часы и стал собираться на службу.
Глава 2
Крик жаворонка
Обычно он проходил этот путь от дома до метро, почти не обращая внимания на привычные и примелькавшиеся подробности городского пейзажа, теперь же всякая мелочь была исполнена значения, поскольку здесь проходила она, видела все это своими глазами. Что-то здесь ей нравилось, (как здорово, что как раз к ее приходу расцвела сирень), а что-то, к примеру, эти переполненные мусорные баки оскорбляли ее чувства.
Родионов с улицы обернулся на свой дом. И дом, который так ему приглянулся три года назад, когда ему выделили здесь комнату, теперь показался старым, бедным и убогим. Такие девушки не любят деревянных домов и неважно смотрятся на их фоне. Место таких девушек - пальмовые острова с золотым песком, палуба белоснежной яхты…
Вот здесь она уходила от него, не сказав ни слова и ни разу не обернувшись, а он стоял, переминаясь с ноги на ногу и глядел в землю, изучая трещины на асфальте и ковыряя носком ботинка чей-то плоский растоптанный окурок. Странное это было ощущение, ощущение непоправимой потери, обиды, и еще донимала неотвязчивая ненужная мысль о том, что материя не исчезает бесследно, а остается навсегда, распадаясь на атомы и все время превращаясь во что-нибудь, и у вот этого самого окурка никто не может отнять его вечность, даже если ополчится на него весь мир…
И тогда он бросился вслед за нею, за белым платьем, теряя уже его из виду, потому что оно стало растворяться в рыночной толпе. Вот здесь на повороте задел он проходившую мимо бабу с пустым бидоном, приостановился было, расслышав за спиною звон упавшего бидона и злобные проклятия, но в это время из переулка стал со скрежетом выворачивать трамвай, и Родионов, не размышляя кинулся к нему и вцепился обеими руками в железную скобу, нащупал ногою какой-то торчащий сзади выступ. Трамвай резво набирал скорость, Родионова мотало из стороны в сторону, им овладела бездумная тупая отвага. Мелькнуло сбоку знакомое платье, и он спрыгнул с железного выступа, продолжая цепляться руками за ускользающие скобы. Его рванула следом, едва не выдернула руки из плеч страшная сила, он перекувырнулся, больно ударился плечом, затем затылком, так что потемнело в глазах. Лежа навзничь на каменных плитах между рельсами, услышал визг тормозов - над ним навис грузовик, немо разевал рот высунувшийся из кабины водитель.
Но самым сильным впечатлением было то, что все это с ним уже происходило, и все он знает наперед до самых мельчайших подробностей. Праздничное и сияющее явление ложной памяти. Он знал, что сейчас встанет и, корчась от боли, побредет к обочине. И там будет ждать его Ольга. Он точно помнил, что она скажет, только сейчас не мог выразить это словами…
Родионов, превозмогая боль, поднялся с земли и, пошатываясь, побрел к обочине. Все было потеряно. Он нагнулся и, чувствуя, как жаром позора наливаются щеки, стал отряхивать пыль с брюк, разорванных на колене. Ладони были содраны о мелкие камешки, саднили.
- Герой, - сказала Ольга.
- Ничего, - тихо ответил он и поднял голову.
Солнце ударило ему в глаза.
Она была неприступна. Павел не увидел в ней ни малейшего изъяна. Она была ослепительна, и даже волосы ее были по-настоящему золотыми.
- Самодостаточная девушка. - пробормотал Павел.
- Что-что? - переспросила она, сощурив глаза.
- Самодостаточная. Нет слабины… Значит, не за что зацепиться. Мой подвиг напрасен, и я это признаю, - Родионов шмыгнул носом.
- А что значит слабина? - серьезно спросила она, внимательно его разглядывая. - И как это зацепиться?
Родионов оглянулся по сторонам. Отовсюду бесцеремонно пододвинулись и скалились любопытные азиатские рожи.
- Ну, видишь в девушке что-нибудь, что ее явно тревожит… Слабину то есть… - сказал он, чувствуя прилив какого-то нехорошего вдохновения. - К примеру, нос шнобелем… Или уши оттопыренные. Подходишь так вежливо и говоришь: "Ах, какие у вас ушки прелестные! Разрешите с вами познакомиться…"
- А она что? - по-прежнему серьезно сказала Ольга.
- А она сразу в ответ: "Да что вы говорите! Ах, какие глупости! И вовсе это совсем не так… Какой вы, право…"
- Жаль, что у меня уши не оттопыренные, - сказала Ольга. - Интересно было бы с вами познакомиться… Ну а если нос шнобелем, что вы говорите таким девушкам?..
- О, тут еще проще! Конечно, сказать прямо, мол "ах, какой у вас прелестный носик!" - нельзя. Смертельная обида, вы ж сами понимаете… Тут надо косвенно: "Вы похожи чем-то на знаменитую поэтессу Ахматову! В вас чувствуется… знаете ли, индивидуальность… Порода!" На "породу" обязательно клюнет…
- Но это же пошло, Родионов! - возмутилась Ольга. - Пользоваться слабостью, чтобы обольстить…
- Так устроена жизнь, - пожал плечами Пашка. - Когда тебе льстят и хвалят за что-то, знай, что, может быть, именно тут твое самое слабое место…
- Вы умеете говорить афоризмами?
- В присутствии такой красавицы даже осел заговорит! - патетически воздев руки, произнес Павел.
Она увидела его ладони и ахнула:
- Родионов! Что же это? Да у тебя же кожи нет!
- Я нищ и наг, - попробовал отшутиться Павел, - и обнажен для внешнего мира, как…
Он почему-то страшно взволновался от того, что Ольга неожиданно перешла на "ты". Было в этом что-то обещающее…
- Ну-ка за мной! - приказала она, увлекая его к водопроводному крану, установленному подле ближней палатки.
Он держал под струей воды свои содранные ладони, а она, смачивая свой носовой платок, быстрыми ловкими движениями отчищала на нем рубаху и пыльные брюки.
Неужели все это было сегодня утром, поразился Родионов, останавливаясь на месте своего падения и внимательно разглядывая каменные плиты.
Ему здорово повезло - упади он мгновением позже, наверняка раскроил бы себе череп об острую бетонную грань, выступающую из земли…
А вот там у киоска он потянулся приложиться на прощание к ее руке и клюнул вытянутыми губами пустоту, она успела выдернуть свою ладонь…