Когда этот красавец с видом завоевателя направился к городу, из толпы кричали:
- Добро пожаловать, сын Эвпейта, гордость нашего острова, надежда народа!
А кто-то даже выкрикнул:
- Да здравствует наш царь!
Ничего себе! Приехал, чтобы стать царем, под видом жениха, вооружившись не только красотой и богатством, но и мечом! Так ему вздумалось! Целует и бьет! Только молодечество у него показное!
Когда Одиссей собирал храбрецов на войну, этот красавчик удрал и скрылся у себя на Кефаллинии, подобно Эвримаху, спрятавшемуся под материнским подолом. Раз уж им удалось спасти свою шкуру, а опасность возвращения царя все уменьшается, они опять явились свеженькими, как огурчики, и хотят жениться на мне, чтобы захватить престол! Они требуют, чтобы я отдала им государство со всеми богатствами, а вместе с ним и самое себя, сокровище сокровищ и царство царств!
Этого новичка я хорошенько обработаю. И не допущу встречи с тем, другим, пока не запятнаю его так, что ему всю жизнь придется оттирать рыло.
Я быстро спустилась с террасы и велела Долию с десятью дворцовыми ликторами задержать их на площади.
Там Долий преподнес Антиною от моего имени серебряный поднос с караваем хлеба и солью и сказал, что я жду его во дворце, желая оказать гостеприимство, пока будут приводить в порядок его дворец.
Ему же только этого и надо было! Покручивая ус и улыбаясь, он свернул с дороги.
Ворота сразу отворились, и он въехал верхом на коне в сопровождении своих воинов.
Две мои доверенные служанки, Мирто и Хрисанфи, встретили его и провели в баню. Долий принял жеребца и отправил на конюшню, а воинов - в казарму.
В бане ждала его я. Первым долгом я приветствовала его, а потом, по обычаю, собственноручно вымыла, не говоря ни слова и не давая ему открыть рта - и глаз! Я хорошенько отскоблила его золотой скребницей, обмыла горячей водой, а потом натерла благовонными маслами, накинула на него новый хитон и уложила на мягкий диван отдохнуть.
Прежде чем уйти, я передала ему два ключа:
- Это от твоей комнаты, а это от моей: честь и смерть. С первым ты найдешь ночью покой, со вторым войдешь в вечную ночь, от которой нет пробуждения. Когда будешь проходить мимо моей комнаты, положишь ключ у порога. Кто посмеет переступить его (а его еще никто не переступал), оттуда уже не выйдет.
Он молча засунул оба ключа в карман. Он уже остыл. Я сломила его дерзость!
Поздно вечером мы сели за стол вдвоем, друг против друга.
Он пил, пила и я. Он недоумевал. Во дворце его молодчики ели и пили вместе с моей стражей. А опьянев, стали приставать к моим людям:
- Породнимся с помощью богов!
Мы сидели в зале одни и молча ели. Когда юноша попытался заговорить, я его оборвала:
- Я буду спрашивать, а ты отвечать! Зачем ты явился на Итаку?
- Жениться на тебе. Раз ты не хочешь выйти за другого - и правильно делаешь, - выйдешь за меня, я же лучше всех.
- Так тебе кажется. Но ты скоро поймешь, что лучший из мужей - это я. Поэтому мне не нужен супруг; мне нужны слуги. Тебя я пригласила во дворец, чтобы сделать другом и чтобы ты не вошел в сговор с бесстыжим сыном Полиба. Это в твоих интересах. Как друг, ты многое выиграешь, как жених, то есть враг, ты потеряешь все. Подумай!
Когда стемнело и мои служанки зажгли факелы, множество теней заплясало вокруг нас и на нас - и в его голове. Вино подействовало. Я была все время начеку. Я встала с места, он тоже послушно поднялся.
- Спокойной ночи.
Он вынул ключ от моей комнаты и протянул его мне:
- Он мне не нужен.
- И мне! Дверь моей комнаты всегда открыта, - ответила я ему жестко.
Ночью дворец и весь мир погрузились в бездну тишины, и я услышала в коридоре тихие шаги. Это был он. Но он не остановился ни у моей комнаты, ни у своей. Пошел дальше, к комнате Мирто. Толкнул дверь. Она была открыта.
Как! И он тоже?
Ну и пусть!
Прошла неделя, а Антиной и не думал убираться восвояси. Эвримах бесился и грозил убить его. Прекрасно. Значит, пора его прогонять. Пусть идет и дерется с тем, другим.
На восьмой день утром я вызвала его в зал.
- Ты, наверное, скучаешь! Не желаешь ли поразвлечься, сыграть со мной во что-нибудь?
- Во что? В кости?
- Я не играю в кости. Я играю мечом. Я уже говорила тебе, что лучший из мужей царства - это я. И докажу это.
- Мне стыдно драться с женщиной. Дай мне самого сильного из твоей челяди.
- Самая сильная - я. Идем!
Во дворе нас ждали Долий и Мелантий: один держал мое оружие, другой - его.
- Возьми меч и встань на расстоянии четырех шагов. Когда я сосчитаю до трех, защищайся!
Его молодчики и мои стражники растерянно смотрели на нас.
- Всем положить оружие наземь! Пусть слуги заберут его и запрут в арсенале до конца боя. А то, чего доброго, затеют драку между собой!
Потом, обращаясь к Антиною:
- Если будешь побежден, станешь моим слугой!
- А если ты будешь побеждена?
- Меня никто не сможет победить, никогда и ничем!
- А если судьба поступит наоборот?
- Тогда ты станешь моим мужем. Только мужем, но не царем!
В тот момент Паллада сделала меня божественно красивой и сильной. И вместо одной души вселила в меня десять!
- Раз! Два! Три!
При слове "три" я кинулась на него, как ястреб на голубя. А он, как голубь, уклонялся то вправо, то влево, стараясь избежать моих ударов. Долго гремели и звенели мечи, латы, щиты и шлемы. Я не давала ему дух перевести.
Подобно тому как с противоположных горных вершин срываются ветры, сцепляются между собой и, обнявшись, с бешенством и ревом кусают друг друга, а сухие ветки, земля и вода вздымаются ввысь и кружатся столбом так быстро, что мысль не поспевает за ними, и черные вороны на вершине столба тщетно пытаются, подставляя железную грудь, пробиться сквозь вихри, чтобы укрыться в пещерах, - так и мы бились с бешенством и ревом, как встречные ветры!
Я летала, будто архангел, и била его своим мечом, но рукою Афины!
Он был совсем измотан и страшно побледнел. Тогда я нанесла ему тыльной стороной своего меча сильный удар по пальцам, и меч выпал у него из рук.
Я подняла его и возвратила Антиною.
- Держи! Им ты будешь служить мне и станешь первым архонтом в государстве… А пока что собери своих молодчиков и отправляйся восвояси!
- А их оружие?
- Останется здесь. Тебе оно не нужно. Пока я жива, я буду защищать и тебя, и твоих людей. Я!
Бунт черни
Факел Эриды светит намного дальше, чем видит глаз Возмездия. Этот факел всему виною, ибо он внезапно возник из преисподней и зажег пожар на Итаке и на всех островах. Но в этом повинна и я, потому что не считалась с могущественной богиней и до сего времени не удосужилась воздвигнуть ей даже жертвенника. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, и я приказала воздвигнуть в ее честь великолепный храм с двумя колоннами у входа.
Факелом Эриды оказался язык Терсита. Я совершила ошибку, не повесив его тогда за язык на виду у всех! А он сбежал с каменистого острова, тайком вернулся на Итаку и поднял народ против архонтов.
В тот момент меня не было. Я отправилась вместе с доблестными архонтами, без Эвримаха, как атаманша пиратской армады, грабить побережье Албании.
Этот год был, правда, худшим по сравнению с прошлыми. От суховея, болезней и морозов погиб урожай на полях, в оливковых рощах, огородах и виноградниках. Бедняки не смогли выплатить архонтам долги. И, конечно, по "законам богов и людей" долги погашаются кандалами.
Рабы тоже не образумились. Они не только не работали, но вдобавок разоряли имения. И архонты вынуждены были, опять-таки согласно "законам богов и людей", сечь их до смерти или вешать.
И тут - будем откровенны! - самым справедливым оказался Эвримах. Он забил до смерти и повесил больше всех. И тогда случилось неожиданное, то, чего не случалось с сотворения мира: своими же цепями рабы избили богорожденного архонта. И убили бы его, если бы не подоспели слуги. Ему сломали левую руку, и теперь она висит у него на перевязи.
С Итаки факел Эриды перекинулся на другие острова. Всеобщий бунт черни. Многовековую ненависть эти плебеи вознамерились выместить за несколько дней!
Архонты заперлись у себя в замках. Их слуги разбежались; и тогда снова появился Терсит - этот безбожник, факел Эриды! Он их вооружил, собрал всех вместе, заставил поделить между собою деньги и сформировать правительство!
Захотели, видите ли, народовластия! Я пыталась выяснить у старейших мудрецов государства, что означает это слово, но никто не мог мне объяснить. Потому что никогда такого не было и быть не может!
Вооружились даже женщины и дети - эринии и дьяволята! - топорами и палками. Они захватили лучшие позиции на островах и охраняли свои "права"!
Попав в такую переделку, архонты тайком отправили корабль к берегам Албании просить меня вернуться назад, чтобы спасти их… А что я говорила?
Я быстро собрала своих храбрецов и вернулась на Итаку. Была ночь. Я направилась прямо ко дворцу и подняла стражу, которая тоже заперлась от страха в крепости. Мне, богорожденной царице, которой подобает воевать только с Титанами, было стыдно унижаться и биться с какими-то негодяями!