- Потому что Версилов сам порядочное говно. А говно, раз, не склонно признавать, что оно говно. И, два, даже если и признает, то как звучит это признание, по-твоему? "Да, я говно, извините меня."? - он качает головой. - Ни в жизнь. В лучшем случае это "Да, я говно, но так и все вокруг тоже говно! Я точно такое же говно, как и остальные.". Такова заложенная в людях программа и есть большая вероятность, что Версилов в данном случае действует исходя из нее.
- Кстати, о литературе. - говорит Макс после паузы. - Вчера вечером попался на глаза сайт писательницы Джулии Штопоровой, пишет книги в жанре "остросюжетный любовный роман". Жара! Аннотации в стиле "Аглая (у макулатурщиков там, похоже, соревнования кто позаковырестее имя сообразит) всю жизнь искала мужчину мечты и вот вроде бы нашла. Купаясь в реке любви и отношений, она случайно обнаруживает дневник любимого и узнает страшную тайну..." или "Даздрасмыгда девушка невероятно эффектная и умная, она живет в шикарной квартире, мастерски водит машину, знает пятьдесят иностранных языков, играет на гобое и трещетках, танцует гопак с рюмкой водки на голове, но не помнит кто она и откуда, потому что Даздрасмыгда - киллер!". Названия книг под стать - "Океан любви, или сорви с меня мою маску", "Ошибки детства, или как стать стервой"...
- "Шампанское "Кристалл" в шезлонге на Лазурном берегу, или х** в жопу".
- Я бы почитал. - смеется Егор, вынимая грудину.
15
Размышляя о событиях в своей жизни, дохожу от метро до подъезда, привычно хлопаю несколько раз по карманам. Достав связку, прикладываю "таблетку" к домофону, боковым зрением отмечая какое-то движение неподалеку. Нехорошее предчувствие... Но, помятуя о постоянно снующих туда-сюда азиатах, я не придаю этому значения, к тому же, весь последний месяц - одно большое нехорошее предчувствие. Вновь вернувшись к обдумыванию недавних событий, прохожу через небольшой холл и нажимаю кнопку вызова лифта. В ту же секунду огромная лапа хватает меня за воротник и с силой отбрасывает к стене. Инстинктивно выставляя вперед руки, я пытаюсь ухватиться за нападающего, но тот ловко уклоняется, и я впечатываюсь спиной в бетон, с размаху ударяясь затылком об стену. На несколько секунд в глазах темнеет, я почти теряю сознание, но удар в живот мгновенно возвращает к реальности, сквозь белесую пелену я замечаю, как что-то сверкнуло в руке у детины. Нож! За мгновение я представляю все варианты, которые могут за этим последовать. Самый вероятный - воткнет в живот или левый бок. А может схватит за волосы и рассечет горло? Сжавшись в комок, я ожидаю своей участи. Сомнений в том, что он меня убьет, нет ни малейших, я видел его лицо, когда отлетал к стенке. Страшное, усохшее, землисто-серое лицо с впавшими глазами. Детина оттаскивает меня в закуток за лифтовой шахтой, вцепившись в горло, с силой вжимает клинок под скулу.
- Пикнешь - убью, сука! Где твои друзья?
Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, после удара внутренности свело в спазме, в груди клокочет. Я смотрю на него, но вместо лица только клочковатая щетина и растекшийся синяк. И глаза. Неживые, бесцветные глаза. Наконец-то мне удается набрать в легкие воздуха.
- Руки из карманов, так, чтобы я видел! Не шути со мной, гнида, у меня за спиной четыре года спецназа! Где твои друзья?
- Какие друзья?
- Которые меня мудохали два дня назад. - отвечает он, показывая на синяк. - Видишь это?
- Я никого не трогал! - меня охватывает отчаяние, голова болит так сильно, что на глазах выступают слезы.
- Поверь, мне это жить не мешает, - с какими-то задушевными нотками произносит он, явно наслаждаясь ситуацией, - но ответить кто-то должен. Если ты не назовешь имена и адреса тех двоих, то ответишь за всех. - он вжимает лезвие еще сильнее.
Меня начинает подташнивать от исходящей из его рта вони, помеси гнилых зубов и табака, дикая головная боль усугубляет ситуацию.
- Я не знаю о чем вы.
- Сдается мне, дружок, пи**ишь ты.
Произнеся это, он с хэканьем бьет ножом в стену. Просвистев в сантиметре от моего лица, острие врезается в штукатурку, оставляя борозду в несколько миллиметров глубиной. Сердце буквально выпрыгивает из груди, не могу ни пошевелиться, ни вымолвить слова. Волосы дыбом... Вдруг начинает играть мелодия. По рингтону понятно, что звонит кто-то из родных.
- Бери трубку! - приказывает детина.
Я достаю телефон, отмечая хищный взор на ублюдочной роже.
- Алло. - стараюсь придать голосу уверенность, но вместо этого выходит какое-то невнятное дребезжание.
- Алло, Стасик, все в порядке? - моментально почуяв неладное, взволнованно спрашивает мама.
- Да... Все нормально... Я перезвоню.
- Ты где?
- В подъезде стою...
Большой палец детины с силой вжимает кадык в горло. Я закашливаюсь.
- Алло, сыночек? Что случилось?
- Я перезвоню. - повторяю я и кладу трубку.
Практически сразу мерзавец пытается ударить меня головой в нос, но я успеваю увернуться и удар приходится под правый глаз.
- Ты чо, мразота е***ая?! Ты охуел что ли?! Все из карманов, б***ь, живо!
Он не моргая смотрит на меня, пока я достаю ценности. Первоначальный шок прошел, на смену ему пришли злость и обида. Все бы отдал, чтобы узнать как зовут этого гондона.
- Заметь, я еще не в нос бью. - слышу откуда-то сверху.
Поднимаю голову.
- Наверное, я должен сказать "спасибо"?
Глаза детины сужаются. Через секунду я получаю второй удар, точно в переносицу. С щелчком появляется чувство онемения, быстро сменяющееся тупой, ноющей болью. Неприятная, теплая влага струится по лицу, оседая медным привкусом на губах, стекая по подбородку и шее, где, огибая пальцы детины, расплывается по воротнику.
- Как ощущения? Попи*ди мне еще, умник.
Забрав телефон и бумажник, вертит в руках ключи. Татуировка между большим и указательным пальцами - пять точек, как на игральной кости.
- Кто в квартире?
- Родители.
Повисает густая тишина. Детина сверлит меня взглядом, прикидывая вру я или нет, затем выбрасывает связку в шахту, вытирает залитую кровью руку об подаренную мамой рубашку, после чего покидает тесное пространство, все еще держа нож в руке. Я слышу как в холле он с щелчком складывает его перед тем, как хлопнуть дверью.
Через мгновение меня выворачивает.
16
С чашкой горячего чая я сижу в сто четвертом в компании Макса, Бини, Егора и Мани. Нос распух и жутко болит. Утреннее чаепитие только началось, время от времени ловлю на себе осторожные взгляды, но вопросов никто не задает. По телевизору показывают шествие людей с плакатами, мужчина лет тридцати пяти вещает с трибуны, косноязычный доклад наполовину состоит из слов "коррупция", "нефть", "деньги". Биня равнодушно отворачивается от экрана.
- Стандартное выступление в жанре "Путин виновен в том, что я дегенерат". И свора лопоухих на подсосе. Мне интересно, с чего вдруг люди, жизнь просидевшие с пальцем в заднице, все разом решили, что у них должна быть активная гражданская позиция? Куда вы лезете, б***ь? - на экране некрасивый человек в очках и фиолетовой болоневой куртке. - Живите кем жили. Или разберитесь сначала со своими засранными обоями, со своими разъебанными гарнитурами. Сидят в своих облезлых кухнях, на своих просиженных диванах, пьют чай из треснутых кружек и решают, как нам Россию-матушку спасти, что же нам делать надобно.
- Но ведь все эти жирные морды в правительственных аппаратах, они же воруют! - возражает Маня. - В стране непонятно что, все, за что ответственно государство - все в настолько плохом состоянии, что хуже некуда. Ни бизнесом не заняться нормально, ни на работу устроиться! Про поступить на учебу в приличный ВУЗ я уже не говорю, везде блат! Попробуйте полечиться в местной поликлинике, лечились ведь? Везде хамство и необязательность. ТСЖ, пенсионный фонд... сплошное испытание, боишься лишний раз обращаться!