- Не буду вас канителить. Вы тоже с дороги… устали поди…
- Ну какая канитель. Согреем водицы…
- Не беспокойтесь. В следующий раз. У нас будет время пообщаться… А вы в город ездили? - осведомился он, пытливо всматриваясь в лицо Николая.
- Да нет. Уезжал на этюды. Я художник.
- Худо-ожник! - протянул уважительно Нил Петрович. - Не знал, что с такими людьми соседствовать буду. И знаменитый, я полагаю?
- Ну какой знаменитый. Обыкновенный.
- Ну не прибедняйтесь. Художники хорошо живут. Бабки у них есть.
- Бабки! - удивился Николай жаргонному слову. - Какие бабки! Не все же могут хорошо заработать. Надо часто выставляться. А я… Я отшельник.
Нил Петрович пропустил его слова мимо ушей, целиком занятый своими мыслями.
- У вас машина, одеты вы так… прилично, я бы сказал. - Он оглядел клетчатую рубаху Николая, потёртые джинсы. - Телевизор у вас. Приёмник, мебелишка… не бедствуете. - И пристальным взглядом окинул помещение.
- Не бедствую особенно. Но денег лишних нет. Да и много ли мне надо. Что напишу - продам, тем и живу.
Сосед, видимо, удовлетворился ответом и замолчал. Производил он впечатление человека волевого, решительного, привыкшего любое дело доводить до конца. Говорил вкрадчиво и мягко, что никак не соответствовало выражению его глаз - острых и сверлящих. Николаю показалось, что мужик он с хитрецой, про каких говорят: "себе на уме". Он не казался размазней. Да так оно и было, вероятно. Решиться одному жить в неблагоустроенной деревне, за десятки километров от цивилизации, какой бы бедной она не была, мог только крепкий человек. А может, его подвигло на это нечто неординарное, как например, Николая?
- Вы извините за стариковскую назойливость, - прервав молчание, продолжал сосед, - может быть, навязчивость, но не удержусь от другого вопроса: разрешите дом посмотреть?
- Смотрите, - улыбнулся Николай. Он даже был польщён, что человек проявляет интерес к его жилью.
Сосед ступил в переднюю, осмотрелся.
- Хороший у вас дом, не запущенный, как у меня, - вздохнул он. Долго разглядывал иконы, висевшие в красном углу. - А вы чтите память предков? - спросил, указывая на образа.
- Они у меня не как предмет культа, - ответил Николай, - а как старинные произведения искусства.
- Старинные иконы?
- Старинные.
- Я в них не разбираюсь, - вздохнул гость. - А вы один живёте? - неожиданно поинтересовался он.
- Один. Была собака, но не выдержала такой жизни - убежала, - посмеялся Николай.
- Ну вы сразу про собаку, - заметил Нил Петрович. - Я не про это спросил.
- Я понял. Вдовец я, как и вы…
- Тогда мы с вами товарищи по несчастью, - вздохнул Нил Петрович. - Я понимаю вас. Сам такое перенёс. Извините. И давно здесь… в деревне?
- Два года.
- Два года один?
- На той стороне улицы, - Николай показал рукой в окно, - жили два старика, муж c женой… Друг за дружкой осенью прошлого года умерли…
- Печально, - покачал головой Нил Петрович.
- Что поделаешь!
- А вы местный?
- Детство и юность провёл здесь, потом уехал в Москву учиться. Теперь снова здесь. А вас чем привлекла деревня, притом вымершая, на отшибе? Сюда и дороги-то приличной нет.
- Да я не от хорошей жизни. Врачи прописали свежий воздух. Здоровье у меня… того, шалит. - Проговорив это, сосед посмотрел на Николая, узнавая, какое впечатление произвели его слова.
Николай согласно покивал, а сам подумал: "Глядя на твою красную физиономию, не скажешь, что здоровьем обижен". И посерчал на себя тотчас, что зря в мыслях обидел старика. Может, и впрямь худо со здоровьем. Бывают же люди - и краснощёки, и плотны, что гриб боровик, а невидимый недуг подкашивает силы. Ещё в народе говаривают: "Гнилое дерево стоит, а здоровое валится".
А сосед продолжал:
- Так что врачи прописали деревню… - И, оживившись, закончил: - На юг не могу ехать из-за сердца и из-за денег. Цены больно кусаются, а в деревеньку по грибы, по ягоды. Тишь, благодать, свежий лесной воздух, чего старику надо! Трудновато здесь будет без удобств, но я сам деревенский, сдюжу. Я буду только летом здесь, а на зиму опять в город.
- А я подумал, что навсегда.
- Ну что вы - навсегда! Зимой одному… Дом большой, зимой его не протопишь, дров сколько надо. Нет, я до зимы.
- Забот, конечно, много. Я - так привык уже. Мне нравится.
- Вы молодой… Кровь кипит, играет…
Сосед вернулся в прихожую, присел на стул.
- Ни с кем не общаетесь? Люди-то хоть поблизости есть?
- Как не быть. Есть. До села Спас-на-Броду прямиком километров около десяти, а так хутор поблизости, невдалеке, за полями, за дорогой, в леске.
- Значит, жильё поблизости есть. Будет у кого молочка купить? Или коров уже поди и не держат? А так молочка парного бы попить. Целебное, говорят. Все хворости снимает.
- Где ж его теперь взять. На хуторе двое осталось всего жителей. Дед Геронт да тётка Вера. Геронт корову продал давно, а тётка Вера по прошлой осени. Раньше я сам у неё молоко покупал, сметану, творог. Я в город раз в неделю езжу, иногда её захватывал на базар.
- Тяжело в таких условиях держать живность, - согласился сосед.
- Вот и она сказала - сена не накосишься, на базар не наездишься. Да и силы не те - на исходе седьмой десяток… Кстати, Геронт козу держит. Если уж так приспичит, у него можно молока козьего купить…
- А что за имя такое - Геронт. Ни разу не слыхал.
- Имя редкое. В старину людей по святцам нарекали, какой святой на день рождения ближе подходил, имя того и давали. Видно, Геронт родился в день Геронтия. Если был такой святой.
- И давно этот Геронт на хуторе живёт и эта… тётка Вера?
- Сколько я помню, всегда там жили.
- Я к чему спросил, - продолжал сосед, как бы предвосхищая вопрос Воронина, почему он этим интересуется, - хутор как бы не в почете был у советской власти… Это сейчас вновь испечённые фермеры стараются хутором обзавестись, чтоб наладить там единоличные хозяйства…
- Хутор существовал до революции, и советская власть его не ликвидировала.
Нил Петрович поозирался по сторонам и тихо спросил:
- Не шалят здесь разные?
Николай понял, что он имел в виду.
- Кому шалить. Если только приезжие. Оставшихся жителей по пальцам можно пересчитать. Старики одни… Правда, прошлым летом кто-то в селе церковь обворовал - иконы утащили, до сих пор не нашли. А у нас взять нечего.
- Я-то старый. И на лето всего приехал. А вы не собираетесь в город перебираться?
- Пока нет, - ответил Николай и замолчал.
Нил Петрович сказал, поднимаясь:
- Утомил я вас своим разговором. Вы уж не пеняйте старику. Наше дело такое стариковское. Не осерчаете, если я к вам когда-нибудь забреду. Я пока не привык к бирючьей жизни. Я очень рад, что не один буду в деревне. И за родник спасибо. Без воды нет житья… А кстати, воду для полива где берёте? - спросил он уже с порога.
- Пруд на задах на противоположной стороне улицы.
- Я к чему? Может, грядку-две вскопаю, зелени посажу…
Старик ушёл, пятясь задом, всем видом показывая, как он благодарен Николаю.
Двойственное впечатление произвёл он на Николая. Вроде бы благожелательный, но дотошный и вьедливый. Купил дом в деревне и заранее не узнал, а есть ли в ней колодец.
Глава третья
Предприятие "Экстра-лес"
Пауль Заг, или, как он себя просил называть на английский манер, Пол нажал кнопку. Высокие двери под красное дерево распахнулись и вошла молоденькая секретарша, с короткой стрижкой, встала у порога с блокнотом и папкой в руках, ожидая, что скажет хозяин.
- Стысь не появлялся? - осведомился он, бросив мимолётный взгляд на стройные ноги и выпирающие из-под тонкой блузки груди.
- Ещё не приходил.
- Так разыщите его! - Он вскинул серые глаза на девушку.
- Я пытаюсь, но его телефон не отвечает.
- Знаю, что не отвечает, - раздражённо бросил Заг. - Пошлите кого-нибудь на квартиру… ещё куда… не знаю. Но найдите!
Он поднялся с высокого кожаного чёрного кресла и подойдя к окну, пальцем надавил на жалюзи. Пластмассовые пластины промялись. Окно офиса, расположенного в одном из тихих переулков невдалеке от Чистопрудного бульвара, выходило во двор и кроме пыльной травы, подстриженного кустарника и низкорослых деревцев, он ничего не увидел. Да и не ожидал увидеть - двор был глухой. Отняв руку, вернулся к столу и снова сел в кресло.
- Вы просили распечатку, - сказала секретарша, устремив томный взгляд на шефа.
- Положи на стол!
Секретарша, стуча каблучками по навощённому полу, прошла к столу, положила перед Загом тонкую прозрачную папку и задержалась, ожидая дальнейших указаний.
- И где его черти носят? - недоумённо произнёс Заг, не взглянув на бумаги. В эту минуту его больше интересовало отсутствие помощника, чем дела фирмы. - Отсыпается после очередной пьянки? - задал он вопрос сам себе и поднял глаза на секретаршу. - Он вчера должен был вернуться из командировки.
Секретарша молчала, так же выжидательно глядя на шефа.
- Разыщи его хоть на дне моря и срочно ко мне. И чтоб без проволочек.
Секретарша вышла. Заг посмотрел ей вслед и вспомнил Ольгу. Вчера произошла первая за всё время их знакомства размолвка. Не такая уж и серьёзная, но они чуть не поссорились.