Холли не ответила; она не могла оторваться от красочного парада невест.
- У тебя появится много новых друзей, - добавила Бекка, ободряюще похлопывая дочь по ноге.
Холли подумала об этом и закусила губу.
- Я буду очень занята, - по-взрослому сказала она.
Приезжих в Шанхае хватало, но в этот день на смотровой площадке "Восточной жемчужины" Холдены оказались единственной иностранной семьей, чем и привлекли к себе пристальное внимание китайских туристов.
Китайцы смотрели на белокурую женщину с белокурой девочкой, на их удивительно белую кожу и синие глаза, сравнимые с цветом неба. Иностранный мужчина крепко держал свою дочь на руках, а жена обнимала его за плечи.
Да, они были иностранцами, но их привязанность к друг другу выглядела по-детски искренней, и китайцы это оценили. Маленькая семья, крепко держащаяся друг за друга в этом новом для них мире.
Китайцы знали: западные люди не слишком чтят крепость семейных уз. Шанхайские иностранцы своим поведением лишь подкрепляли это мнение. Однако эти трое, похоже, были счастливым исключением.
Глава 2
Когда она проснулась, Билл уже ушел.
Холли сладко спала. Бекка осторожно выбралась из постели и пошла по квартире, огибая горы коробок. Она заметила капли влаги на полу - Билл проходил здесь после душа. Воздух квартиры еще сохранял запах лосьона, которым муж обрызгивал себя после бритья. На стуле висел торопливо брошенный галстук, видимо, Билл предпочел отправиться в другом. Бекка представила мужа в его новом офисе. Несколько напряженное лицо, искренняя готовность усердно трудиться на новой работе. Она вдруг поймала отзвук давнишнего чувства: так уже было, когда муж начинал свою карьеру.
Бекка наугад открыла одну из самых больших коробок. Там лежали младенческие вещи Холли: розовый высокий стул (сейчас он был разобран), плетеная колыбелька с пологом, матрас для кроватки, наборы пеленок, стерилизаторы для рожков с питанием. Там же лежали первые игрушки дочери - яркие кролики, которых можно мять и тискать. Вещи, давно не нужные Холли. Бекка сохранила их и притащила на другой конец света вовсе не из-за сентиментальных воспоминаний. Все это пригодится их следующему малышу. Они поженились семь лет назад, и сейчас их брак достиг той стадии, когда никто из супругов не сомневался, что они заведут второго ребенка.
Бекка вернулась в спальню и несколько минут стояла, наблюдая за спящей дочерью. Затем она откинула простыни и осторожно подергала Холли за ноги. Девочка вздрогнула, но тут же свернулась калачиком, намереваясь спать дальше.
- Солнце на небе с утра, нам вставать давно пора, - пропела Бекка.
Холли продолжала посапывать. К ее детскому храпу примешивался еще один звук, свидетельствовавший о затрудненном дыхании. Малышка страдала астмой.
- Вставай, дорогая. Тебя ждет новая школа.
Пока Холли потягивалась, чтобы окончательно проснуться и встать, Бекка отправилась на кухню готовить завтрак. На ее прежней, лондонской, кухне не было и половины всех этих чудес бытовой техники.
Вскоре на кухне появилась зевающая Холли.
- Я немножечко беспокоюсь, - заявила девочка.
Бекка ласково коснулась ее личика, погладила по волосам.
- Ты беспокоишься из-за новой школы?
- Нет, мама. Я беспокоюсь из-за мертвых людей, - серьезно ответила девочка, и уголки ее рта опустились.
Детям свойственно повторять фразы, которые они слышат в разговорах взрослых. И все-таки "мертвые люди" немного насторожили Бекку.
- Чем они тебя беспокоят? - спросила она у дочери.
- Тем, что они умерли и лучше им уже не будет, - все с тем же серьезным видом ответила Холли.
- А по-моему, тебе сейчас надо думать не о мертвых людях, а о том, как побыстрее управиться со своими "Коко-попсами", - тоном идеальной телевизионной мамы возразила Бекка.
После завтрака Бекка достала ингалятор. Он стал таким же привычным атрибутом жизни Холли, как ее куклы и прочие игрушки. Ингалятор имел удобный загубник, позволявший девочке быстрее и лучше вдыхать лекарство. Холли эта процедура даже нравилась. Она усердно вдыхала, широко раскрыв синие глаза и хлопая густыми ресницами.
Без пяти девять Бекка и Холли уже входили в вестибюль Губэйской международной школы. Казалось, здесь собрались дети из всех уголков планеты. Холли и хотела идти в класс, и боялась. Она крепко вцепилась в ремень материнских джинсов. Но тут к ней подошла крепенькая девчушка примерно того же возраста (вероятно, японка или кореянка), взяла ее за руку и повела в класс, где учительница из Австралии записывала имена новеньких. Теперь уже Бекке не захотелось расставаться с дочерью.
Матери обнимали детей, целовали их и уходили. Часть женщин была в деловых костюмах, кто-то был одет по-спортивному и, вероятно, собирался в гимнастический зал, но все относились к ежедневному ритуалу прощания с какой-то забавной торжественностью.
"Китайские церемонии", - мысленно усмехнулась Бекка.
Вестибюль опустел. Осталась лишь улыбающаяся женщина с коляской, в которой дремал малыш. Она была матерью девочки, взявшей шефство над Холли.
- Как же, первый день, - с американским акцентом произнесла женщина. - Тяжеловато, правда?
- Сами знаете, каково им, - улыбнулась Бекка. - Подбородок дрожит. Губу закусываешь, чтобы не разреветься. А тут еще надо делать вид, что ты - смелая девочка. По правде сказать, мне тоже не легче.
Женщина засмеялась и протянула Бекке руку.
- Киоко Смит, - представилась она.
Бекка пожала ей руку. Киоко тут же выложила, что родилась в Иокогаме, там же получила юридическое образование, но работать не пришлось, поскольку она вышла замуж за поверенного из Нью-Йорка. В Шанхае они уже почти два года. В ответ Бекка рассказала японке, что была журналисткой, но сейчас занимается дочерью, замужем тоже за юристом, которого зовут Билл, и что их семья прилетела в Шанхай два дня назад.
- Может, нам где-нибудь выпить по чашечке кофе? - предложила Бекка.
- Давайте лучше завтра, - ответила Киоко. - Сейчас мне нужно бежать.
- Мне, в общем-то, тоже, - призналась Бекка. - В новой квартире куча дел.
- Таков Шанхай, - снова улыбнулась японка. - Всем постоянно нужно бежать туда, где их ждет куча дел.
Однако на самом деле Бекка не слишком спешила в новую квартиру. Она неторопливо зашагала к "Райскому кварталу" и по пути позвонила Биллу на мобильный.
- Наша малышка держалась молодцом? - спросил Билл.
Чувствовалось, что он в кабинете не один. Бекка понимала, муж тоже волнуется за Холли, но… Настоящий профессионал не тащит семейные дела с собой на работу. Особенно в первый день.
- Все в порядке. Никаких слез, - с напускной веселостью ответила Бекка.
Хорошо, что муж сейчас не видел ее лица.
- Не волнуйся, Бекки. Она быстро войдет в колею, - таким же нарочито бодрым голосом произнес Билл, который великолепно понимал истинные чувства жены. - Холли полезно находиться со сверстниками. Согласись, рано или поздно нам все равно пришлось бы отдать ее в школу.
Билл молчал. Молчала и Бекка, не делая попыток заполнить паузу какими-нибудь малозначащими словами. К горлу подступали слезы, и она злилась на себя. Раскисла, словно клуша-домохозяйка!
- Ты не волнуйся. Все будет замечательно, - дежурно успокоил Билл. - Я тебе потом позвоню.
Бекка не ответила. А может, они все-таки поторопились? Холли всего четыре. Побыла бы еще годик дома.
- Успехов тебе на новом месте, - наконец выдавила она, возвращая мужа в стихию бизнеса.
Мысль вернуться домой и заняться распаковкой коробок показалась Бекке невыносимой. Только не сейчас. Поймав такси, она попросила отвезти ее в Синьтяньди. Они с Биллом много говорили об этом месте, разглядывая картинки в путеводителе. Там утверждалось, что Синьтяньди (в переводе с китайского "Новый Свет") - идеальное место, где одновременно можно познакомиться и с шанхайской стариной, и с впечатляющим современным обликом города. Сначала туда. Квартира подождет.
"Неожиданно повеяло ветром. Это был не порыв, а дуновение: теплое и несущее с собой разнообразные запахи. Мой первый вечер на Востоке пах неведомыми цветами и ароматическим деревом. Такое не забудешь. Эти запахи, будто чары, заворожили и поработили меня, а ветер нашептывал мне в уши, обещая таинственные наслаждения".
Бекка сидела за столиком возле окна, поглядывала на Синьтяньди, наслаждаясь кофе-латте и романом Джозефа Конрада. Как и ему, ей хотелось ощутить дуновение Востока, неповторимые и таинственные запахи этой земли.
Выйдя из кафе, Бекка свернула на улочку Хуанпи и дошла до неприметного здания. Когда-то здесь проводила свой первый съезд китайская компартия. Теперь в этом доме, естественно, был музей. Билет стоил всего три RMB. Бекка попыталась было перевести эту смехотворную сумму в фунты, но не смогла.
Помимо Бекки, единственной посетительницей музея была китайская студентка в очках с толстыми стеклами. Стоя возле центральной экспозиции, девушка что-то старательно записывала в блокнот. Экспозиция воссоздавала атмосферу первого съезда. Группа коммунистов собралась здесь, чтобы начать борьбу и освободить китайский народ от иноземного владычества. Восковые лица революционеров были повернуты к фигуре молодого Мао.