Солдат закончил говорить, и за столом наступила тишина. Круглолицая позволила себе сделать заметным выражение неодобрения на ее лице. Несмотря на их опыт и класс, план был рискованный даже для такой отчаянной группы восходителей, не раз участвовавших в спасении людей в экстремальных условиях гор. Больше всего ему не нравились первые два часа плана – подход под стену под лавиноопасными склонами. Об отказе не могло быть речи. Они договорились выйти в пять часов утра, после чего спасатели, за исключением Солдата, уехали ночевать на станцию.
Утром, в назначенный час, было еще темно, продолжал сыпать мелкий снег. Они энергично вышли в направлении стены, освещая путь фонарями. Глубина снега достигала местами уровня груди. Продвигались обычным в таких условиях порядком. Первый в группе пробивался как мог сквозь свежий снег, остальные шли по следам, каждым шагом стараясь улучшить их для идущего сзади. Поработав немного, первый отступал в сторону, пропускал всех вперед и становился в конец. Группа исключила его из ротации, он шел все время последним, сохраняя силы для своей главной работы. В темноте легче было не думать о готовых вот-вот сойти вниз больших массах снега на окружающих склонах. Шестерка работала интенсивно, несмотря на нагруженные до отказа рюкзаки. Помимо всего прочего, в рюкзаках лежали десять пятидесятиметровых веревок, которые ему предстояло навесить на стене для облегчения подъема группы.
Темнота отступила, когда, разгоряченные и потные, они достигли стены, вытоптали небольшую площадку в снегу и начали готовиться к подъему. Порядок передвижения не требовал долгого обсуждения. Он выбрал самый левый, более крутой, но "чистый" маршрут, чтобы, растянутые по стене, они не скидывали друг на друга случайные камни. Группа молча наблюдала за его приготовлениями. Он вынул из своего рюкзака почти все, кроме пуховой куртки и теплых рукавиц, освободив место для двух веревок, небольшой связки крючьев, петель, карабинов и скального молотка. Солдат тщательно загрузил в свой рюкзак оставшееся снаряжения.
Он закончил приготовления, привязавшись к концу лежащей на снегу веревки, и осмотрелся вокруг. Большая часть стены скрывалась в пелене падающего снега. От ее верха их отделяли часы напряженной работы. На обветренных лицах его партнеров лежала тень озабоченности. Он читал их мысли без труда. Ни холод, ни снегопад не причиняли ему серьезного беспокойства. Он поправил тонкие перчатки на руках, обстучал ботинки и негромко сообщил о своей готовности.
На первую веревку он затратил не более десяти минут, чем вызвал сильное оживление внизу. Солдату понадобилось немногим больше, чтобы подняться к нему. К прибытию Солдата он уже достал из своего рюкзака следующую веревку, и они так же быстро преодолели еще пятьдесят метров. Их нагруженные партнеры без задержки начали подъем. Воодушевленная необычной скоростью продвижения, группа набрала полные обороты и вскоре растянулась по стене. Знакомый блеск в глазах Солдата неожиданно приятно грел и добавлял энергии и ему.
На верх стены они вышли с запасом в несколько часов светлого времени и, несмотря на усталость, решили этим воспользоваться. Навешенные веревки, кроме последних двух, остались на маршруте. Они перераспределили груз – Солдат и он получили обратно свою часть – и не теряя времени двинулись вперед. Сильный и холодный гребневой ветер вскоре заставил их встать на ночлег. Палатки разбили в удобном, защищенном месте. Согретая горячим ужином и чаем, усталая группа быстро отошла ко сну. Справа от него затихли Солдат и третий по палатке. Он долго прислушивался к шуму ветра и безуспешно отгонял тревожные мысли.
К первому гроту они подошли во второй половине следующего дня и не обнаружили никаких следов четверки. Наибольшая надежда возлагалась на третий, самый большой грот, но и в нем нашелся лишь нетронутый запас бензина и еды, как обычно. Они решили продолжить поиск по гребню до наступления темноты.
Много позже, от одного из родителей, посетивших его хижину, он узнал, что четверка была неразлучна с ранних, школьных лет. Они не оставили друг друга до самого конца и приняли смерть, прижавшись друг к другу под небольшой скалой. Он не знал ничего о них тогда, но картина четырех сплетенных тел не выходила из его головы. Он находил в ней неожиданное облегчение, когда вместе со своими немногословными партнерами разъединял замерзших друзей, заворачивал их в палатки и тащил к гроту. Надежно укрыв тела от хищников (четверке пришлось еще немного подождать хорошей погоды и вертолета), они отправились назад. Спускались без задержки, по своим веревкам. Погода заметно улучшалась.
Круглолицей было достаточно одного взгляда на него. Она помогла ему освободиться от промерзшей верхней одежды, сырых ботинок и развесить все сушиться, не произнеся ни слова. Горячая вода и ужин были уже готовы. Он долго окатывал себя теплыми струями за перегородкой, затем добрался до кровати и с облегчением растянулся на ней во весь рост. Есть не хотелось, он лежал неподвижно на спине и прислушивался к негромким звукам, исходящим от заканчивающей приготовления к ночи Круглолицей.
Кровать прогнулась под тяжестью ее тела. Он продолжал лежать неподвижно, с прикрытыми глазами, желая быть оставленным в покое, когда вдруг ощутил прикосновение ее груди. Без тени сомнения грудь расположилась на его лице. Под ее приятной тяжестью лицо постепенно оттаяло в легкой улыбке. Тепло груди растекалось по всему телу, принося желанное расслабление. Немного спустя пришел свежий запах Круглолицей, затем щекочущее ощущение от ее волос. По-прежнему не открывая глаз, он подумал о ее изогнутом над ним обнаженном теле, о светящихся в темноте гладких бедрах. Желание овладело им. Он опрокинул податливую Круглолицую на спину и вошел в нее, придавив собой. Их телам потребовалось несколько мгновений, чтобы принять положение наибольшего наслаждения. В ту ночь он впервые подумал о том времени, когда Круглолицая отправится в город на учебу.
* * *
Солдат стал частым гостем в их хижине. Он начал свою подготовку гораздо раньше обычного времени, до появления необратимых признаков весны, с которыми принято открывать новый восходительский сезон в этих местах. Зима еще прочно владела ущельем. Солдат необычно многословно объяснил, что у его команды в этом году большие планы, начинающиеся с первопрохождения по очень высокой стене. Обитатели хижины не нуждались ни в каком объяснении. Солдат умел делать свое присутствие необременительным. Он приезжал в выходные дни и большую часть времени проводил вне хижины. По его рассказам, он или поднимался в быстром темпе по простым тропам для тренировки выносливости, или упражнялся на невысоких скалах. Вечером, в хижине, Солдат оказывал всяческую помощь Круглолицей с водой, дровами и с печкой и зарабатывал вполне ее ужин. В редкие вечера, когда все трое оказывались вместе, они вначале находили не много тем для совместных разговоров и проводили время каждый за своим чтением в тишине, которая устраивала всех. Круглолицая штудировала тяжелые учебники, Солдат и он открывали свои книги. Занятия с Круглолицей напомнили ему об еще одном приятном способе заполнить время – чтении. Книги по его заказу стали регулярно прибывать в хижину и аккуратно выстраивались на двух больших полках, которые он соорудил на свободной стене. Глядя на их радующие глаз корешки, он вспоминал свою старую библиотеку, хранящуюся далеко-далеко, в плотно закрытых коробках на чердаке дома его друга.
История с четверкой расшатала на некоторое время хрупкое состояние душевного равновесия, к которому он только начал осторожно привыкать. Он заставил себя отказаться от участия в транспортировке тел, начавшейся вскоре после того, как погода улучшилась и прибыл вертолет. Выяснилось, что пригодная для вертолета площадка находится далеко от грота и четырем завернутым телам еще раз предстоит быть проволоченными по снегу, перед тем как их погрузят в вертолет, который с запоздалой легкостью перенесет их домой. Большая группа альпинистов была организована для этой работы. В течение нескольких дней они нарушали своей активностью заведенный порядок в ущелье.
Он обращался то к одиночеству в горах, то к близости Круглолицей в поиске облегчения. Ночуя наверху, он искал глазами огонек своей хижины среди темноты ущелья и думал о тепле мягкого плеча Круглолицей и ее запахе. В хижине он часто закрывал глаза и устремлялся наверх, к холоду, звездному небу и черным силуэтам вершин. Круглолицая, казалось, не замечала этих перемен в его настроении. Она оставалась такой же настойчивой в занятиях и неутомимой в утехах.
Неудивительно, что в благоприятной атмосфере хижины Солдат и он стали быстро входить во вкус равного мужского общения. Оба обнаружили, что давно уже испытывали в нем недостаток, и с готовностью использовали предоставленную возможность. Их соединяли годы молодости, проведенные в совместном увлечении горами, родственность душ, схожесть в отношении к миру и людям. Их разъединяли изменения, происшедшие в них за время, прожитое на расстоянии. К обоюдному удовлетворению, силы притяжения по-прежнему преобладали. Существовало когда-то совсем немного запретных тем между ними, они начали с безопасных, зная, что придет время и для других. За бутылкой вина или горячим чаем они вспоминали давно прошедшие события, обсуждали старых друзей, книги, погоду, спорили по любому поводу.