Если любопытно, вы можете сейчас выйти на улицу и попробовать потаскать санки по асфальту, еле-еле покрытому полурастаявшим снегом и мокрым льдом. Бормоча про себя все более и более нелестные слова, скрипя зубами и полозьями санок по асфальту, я дотащил дочечку до деда с бабой минут за двадцать. Там я, задыхаясь и утирая пот, вручил им пакеты с подарками от нас, забрал от них пакет с ответными подарками, две сумки, набитые трехлитровыми банками с харчами, тактично подождал, пока дочечка расскажет заготовленный для Деда Мороза стишок, зацепит под мышку своего Микки-Мауса (он и правда оказался огромный, с ногами и ушами - больше ее раза в два), и мы отправились в обратный путь.
Хотя я и попросил Любимую помешивать то, что стояло у меня на всех конфорках, но большой надежды на нее у меня не было, так что я торопился. Но тут дочечка снова уперлась:
- Хочу сама везти Микки-Мауса на санках!
Услышав это, я, должен признаться, малька озверел.
- Ах так? - процедил ледяным голосом. - Ну, хочешь сама - вези сама.
Блин, мне до сих пор стыдно вспоминать, как я подхватил сумки со стеклянными банками и широкими шагами отправился в сторону дома.
Я шел и с каждым шагом ждал, что вот-вот дочечка зарыдает, закричит мне в спину "Папа, не уходи!", бросит санки и этого дурацкого плюшевого Микки и побежит с ревом за мною следом. Но она не кричала и не плакала, и поэтому я шагал все шире и шире. Наконец, завернув по тротуару за угол пятиэтажки, я не выдержал, протиснулся через мокрые кусты в палисадник, прокрался к дому и осторожно выглянул из-за угла, проверяя, как там эта наглая соплячка?
И вот я до сих пор вижу картину, как пятилетняя девчонка, спотыкаясь и оскальзываясь на льду, падая в лужи и снова поднимаясь, пыхтя, тащит эти визжащие по асфальту санки, в которых, раскинув плюшевые руки и ноги, вальяжно восседает Микки-Маус.
Я не выдержал. Звеня банками в сумках, я продрался через кусты, плюхнулся на коленки в лужу рядом с ней. Я ее обнимал и целовал в мокрые щеки и все спрашивал: ну как же так, почему ж ты не бросила эти дурацкие санки, почему же ты не побежала за мной следом, ведь я же мог уйти?
- Как ты не понимаешь, папа? - деловито вытерла нос дочечка. - Я не могу бросить Микки, ведь, кроме меня, у него никого нет!
Наверное, вот тогда я окончательно понял, что моя дочечка - уже женщина.
Про собак
Всего у нас было три собаки.
Любимая с детства была собачница. Когда она с трех до четырнадцати лет жила на Камчатке, у нее вообще одновременно собак было три штуки.
Потом, возвращаясь в Москву, они забрали с собой только одну, самую старую, просто потому, что, уезжая, не смогли ее никуда пристроить.
К тому времени, когда мы заженились, Любимая уже пару лет была без собаки, поэтому она сразу же стала намекать.
- Погода какая хорошая! Сейчас бы с собакой погулять… - как бы размышляла она вслух, стоя на балконе с сигаретой.
- Да-а-а, была бы собака, мясо бы выбрасывать не пришлось! - восклицала она, смахивая с тарелки недоеденные куски жилистой говядины в помойное ведро.
- Вот ты опять в ночную, а я? Если бы у нас была собака, я бы одна оставаться не боялась! - вздыхала она, собирая меня вечером на завод.
- Заведи себе боевого муравья в спичечной коробке! - ласково советовал я.
- И вообще, когда муж за порог, у женщины должно быть чем заняться! А не хочешь бояться - ложись спать, завтра проснешься, а я уже дома.
Скрывать мне было нечего: собак я боялся и признаваться в этом не стеснялся. Так что Любимая еще долго заглядывалась бы на соседских кобелей, если бы не дочка.
Я так понимаю, любовь к собакам передается на генном уровне, и именно эту Z-хромосому Любимая ухитрилась передать дочечке. Я замирал от ужаса, когда крохотная девчонка из прогулочной коляски тянула свои мелкие пальчики ко всем пробегающим мимо огромным кобелям. Когда дочка научилась гулять без коляски, все наши прогулки превратились в одну сплошную погоню: она бегала за собаками, а я гонялся за ней.
Сломался я на каком-то огромном эрделе. Бедный пес, сбежав от хозяйки, спер в помойке какую-то гнилую кость и как раз собирался перекусить. Поскольку одним глазом он следил за хозяйкой, а вторым поглядывал на свою добычу, мелкую девчонку, подкрадывавшуюся сзади, он заметить не успел. Пока я на ватных от ужаса ногах подбирался к композиции "Девочка дергает за уши собаку" с одной стороны, а хозяйка, размахивая поводком, бежала с другой, дочечка успела несколько раз смачно поцеловать эрделя в морду.
- Буэ! - сказал я, вернувшись домой и умывая извозюканное в кости дочечкино лицо.
- Не "Буэ", а надо заводить свою, - возразила Любимая.
И тут я сломался.
- Надо, что уж…
Завести мы решили таксу. Просто я прекрасно понимал, что дочечка будет таскать собаку за хвост и дергать за уши. А такса - это ж как раз такая порода. То есть уши у таксы рабочие - когда собака лезет в нору за лисицей, она прикрывает ушами глаза, а за хвост ее вытаскивают из норы, когда она в лисицу вцепится. Ну и прикольная она, такса-то, что уж тут говорить - прямо как игрушка…
Как вы понимаете, дочка таксу с рук не спускала. Те, кто никогда не держали собак, наверняка брезгливо поморщатся, но умилительней картины, чем маленькая девочка, спящая в обнимку со щенком, я представить просто не могу. А возня на полу или на диване? А еда, которая из нудных уговоров превратилась в соревнование "кто быстрее сожрет?".
Но полная идиллия царила только дома, а на улице такса вела себя просто по-свински.
Стоило дочечке выйти с ней на прогулку, как эта сучка немедленно сбрасывала с себя ошейник и убегала в неведомую даль. Найти ее, особенно в темноте, было просто невозможно. Но и объяснить дочке, почему ее собака куда-то убегает, тоже никак не получалось.
- Это моя собака? - спрашивала у меня грустная дочечка.
- Твоя! - отвечал я решительно.
- А где она? - недоуменно разводила руками дочечка.
- Вон там! - уверенно тыкал я рукой в темноту.
- Приведи ее! - требовательно топала дочечка крохотной ножкой.
- А ты позови, она сама прибежит! - лукавил я, прекрасно зная, что эта сучка прибежит к нам только тогда, когда нагуляется.
Но дочечка искренне верила в волшебную силу хозяйского голоса и могла часами зазывать эту гадину: "Марта! Марта! Ко мне!"
И все это время, пока моя бедная девочка надрывала криками пупок и заглядывала в поисках собаки под все окрестные кусты, эта хитрая сучка играла с какими-то другими детьми, ловила голубей, гонялась за кошками, в общем, жила насыщенной собачьей жизнью.
Когда летом Любимая с дочкой поехали на дачу, выяснилось, что в Марте скрыт огромный охотничий талант. Двоюродный брат тестя, егерь соседнего охотхозяйства, опытным глазом сразу заметил юное охотничье дарование, а когда ради эксперимента взял Марту с собой в лес, вернулся оттуда словно пришибленный.
- Отдайте мне собаку, - сразу начал он разговор с главного. - Добром прошу.
Дочечка возражала очень сильно, поэтому егерь начал торговаться с Любимой.
- Вы ж в городе ее только портите! - заглядывал он Любимой в глаза. - Это ж охотничья собака! Отдайте!
- Это моя собака? - спрашивала дочечка.
- Твоя, - кивала головой Любимая.
- Не отдам!
- Я вам за нее двести рублей заплачу! - хватал егерь Любимую за руки.
- Это моя собака? - влезала в торговлю дочечка.
- Твоя, - вздыхала Любимая.
- Не отдам!
Короче, торговались они долго. Дочечка наконец уступила, под строгое обещание, что немедленно по возвращении домой мы купим еще одну собаку, но такую, которая будет играть только с ней и никуда от нее убегать не будет. А Любимая выторговала себе с егеря кроме денег еще каждую десятую шкуру со всех зверей, которых возьмет Марта. На том и ударили по рукам.
И действительно, какое-то время егерь присылал нам с оказией шкурки белок, лис и почему-то очень много енотов. Дочечка очень радовалась этим передачкам, она помнила Марту, и это были словно приветы, присылаемые ей из леса. Но через пару лет егерь шкурки присылать перестал, и мы все вместе решили, что такса все-таки наконец сбежала от него в лесу и больше уже не вернулась.
А для дочечки, как и обещали, мы завели такую собаку, чтобы не отходила от нее ни на шаг. Мы завели овчарку.
Овчарку выбирал я сам.
То есть Любимая задачу мне поставила жестко: "Я обещала!" - больше ничто ее не волновало, так что голову ломать пришлось мне.
Я прикинул так: пока собака вырастет, поумнеет и выучится, дочке будет уже лет десять, так что собака должна быть служебной, чтобы дочка могла гулять с ней одна. В породах я не очень разбирался, в голову мне приходила только одна порода, которая будет послушно исполнять команды десятилетней девчонки, - овчарка.
Беда в том, что как раз овчарок я и боялся больше всего.
Однако ж житейская логика подсказывала мне: если я буду жить вместе с овчаркой, бояться я перестану. Сразу скажу, что бояться собак я не перестал - но только чужих. Свою-то я и за собаку не считал, наверное.
Работал я тогда начальником караула в ВОХРе, водили мы дружбу с питомником "Красная звезда", так что щенка мне там обещали правильного.
- Немецкая овчарка, не восточноевропейская, а именно немецкая! - втолковывал мне старшина в питомнике, пока мы шли к щенячьему вольеру.
- Наверняка тебе попадались такие - невысокая, чисто-черная. Ее отца привозили на вязку из самой Германии.