- У-у-у… Я думал, меньше. А зовут как? Хуана? Меня - Педро. Ты чего ж это, - он кивнул на ее руку без обручального кольца, - еще не замужем?
- Моего мужа убили, - сказала Джоанна, - две недели назад.
- Простите, - смутившись, пробормотал паренек, сразу перейдя на "вы". - Я не знал, сеньора… Ваш муж тоже писал против них?
- Вообще он был членом ГПТ, но он погиб при воздушном налете. Педро, не нужно называть меня сеньорой, и давай говорить друг другу "ты". Хорошо?
Голос ее вздрогнул. Она почувствовала вдруг, как ей нужна, как предельно необходима простая человеческая дружба - именно здесь, в этом аду, во власти тех, от кого она не могла ждать никакой пощады.
- Хорошо, - кивнул Педро, поняв ее состояние. - Будем друзьями, Хуанита. Ты не бойся, со мной не пропадешь! Я буду отдавать тебе половину своей воды, хочешь? А я пью совсем мало, я себя приучил…
Ее вызвали на шестой день, около десяти утра. Солнце было уже высоко; Джоанна сидела на своем месте с закушенными от боли губами, прислушиваясь к нарастающей ломоте в висках. Кто-то выкрикнул ее имя, но она не придала этому никакого значения - звуковые галлюцинации мучили ее теперь постоянно. Через минуту к ней пробрался Педро.
- Хуанита, - сказал он, трогая ее за плечо, - Хуанита, тебя зовут! Слышишь?
Она открыла глаза и явственно услышала, как от ворот выкликали:
- Джоанна Монсон! Кто здесь Джоанна Монсон?
- Слушай, Хуанита, - зашептал Педро ей на ухо, - я не думаю, чтобы они с тобой что сделали, но знаешь… на всякий случай возьми это, а? Ты встань сначала, вот так…
Он помог ей подняться и, встав вплотную, чтобы никто не видел, сунул ей в руку нож с грубо сделанной рукояткой и коротким, остро отточенным лезвием.
- Спрячь скорее… за пазуху, что ли…
Джоанна слабо улыбнулась и покачала головой.
- Спасибо. Педро, - прошептала она, возвращая ему оружие. - Спасибо, я понимаю, чем ты для меня жертвуешь, но не нужно. Ты должен бежать, понимаешь? А я все равно не умею им пользоваться… Прощай, Педро. Когда будешь на свободе, отомсти им за все! Прощай..
Она поцеловала его в щеку и пошла к воротам, откуда все настойчивее выкликали ее имя.
- Наконец-то, - улыбнулся лейтенант Нарваэс. - Вы заставляете себя ждать, сеньорита… Прошу! У вас болит голова? Сейчас это пройдет.
Выйдя из ворот, они свернули вправо, по обсаженной пыльными кактусами дорожке к зданию тюремной администрации. Джоанну пошатывало. Лейтенант шел впереди упругим спортивным шагом, точными ударами стека сшибая с кактусов мясистые отростки, усаженные пучками игл.
Распахнув дверь перед Джоанной, лейтенант пригласил ее войти и подождать две минуты. В комнате пахло старыми бумагами и сургучом, как в провинциальной почтовой конторе. На стене висела таблица каких-то сигналов и треснувшее по диагонали небольшое зеркало. Джоанна подошла ближе: из зеркала на нее глянули чужие измученные глаза, потом она увидела неряшливо растрепанные волосы и сожженное до черноты лицо с растрескавшимися в кровь губами. Она осторожно усмехнулась и отошла в сторону.
Вошел лейтенант, жестом радушного хозяина пригласив Джоанну следовать за собой. В прохладной комнате, где на столе бесшумно вращался маленький вентилятор, он усадил ее в кресло, принес воды и таблетку от головной боли.
- Я буду рядом, - сказал он. - Нажмите этот звонок, когда вы почувствуете себя в состоянии ответить на несколько вопросов.
С полчаса Джоанна пролежала в кресле, ни о чем не думая, наслаждаясь прохладой, отсутствием солнца и ощущением затихающей боли в висках. Потом она позвонила.
- Все в порядке? - весело осведомился вошедший в комнату лейтенант. - Отлично, отлично. Итак, сеньорита, несколько вопросов. Сколько дней вы провели в предварительном заключении?
- Около недели, - подумав, ответила Джоанна.
- Очень хорошо! За это время к вам не применяли мер физического воздействия?
Джоанна искоса взглянула на него и отвела глаза.
- Нет… - сказала она тихо.
- Вас кормили?
- Да.
- Вам давали воду?
- Да…
- Оч-чень хорошо! Не откажите скрепить это вашей подписью. Вот здесь, сеньорита, прошу вас.
Джоанна, хмурясь, прочла отпечатанный на машинке короткий текст и криво царапнула внизу: "Дж. Монсон". Ручка едва не выскользнула из ее непослушных пальцев.
- Отлично! Теперь, если вы не возражаете, я попрошу вас поехать со мной в одно место. Пустяки, всего десять минут езды.
Они вышли. Солнце опять ударило Джоанну по глазам с такой силой, что она вздрогнула и заслонилась ладонью. Сев в джип вместе с лейтенантом, она зажмурилась и не открывала глаз до самого конца пути.
Капитан с бритым худым лицом принял ее в такой же прохладной комнате, с таким же бесшумным вентилятором на столе. Поднявшись навстречу вошедшим, он принял рапорт лейтенанта, отпустил его небрежным кивком и засуетился, придвигая к столу тяжелое клубное кресло.
- Очень рад вас видеть, сеньорита Монсон, - улыбнулся он, усаживая Джоанну. - Будьте как дома, прошу вас… Я чрезвычайно сожалею, что не смог заняться вами раньше, но… вы знаете, дела, дела… ни минуты свободной, клянусь вам. Видите, даже сейчас…
Он посмотрел на часы и задумчиво нахмурился.
- Вам придется подождать минут двадцать, пока я покончу с одним неотложным вопросом… Но мы сделаем вот что! - воскликнул он весело. - Вы тем временем позавтракаете, сеньорита.
- Благодарю вас, я не голодна.
- Ну-ну-ну! Я ведь знаю, сеньорита, мы, к сожалению, еще не успели наладить нормального питания заключенных. Я крайне огорчен, что вам пришлось перенести некоторые неудобства. Но с этим покончено, сеньорита. Итак, с вашего позволения, минут через двадцать я буду к вашим услугам. А сейчас вам принесут завтрак, и вы подкрепитесь…
Капитан вышел. Через минуту в дверь постучали, и солдат поставил перед Джоанной поднос - сочный бифштекс с жареным картофелем, тонкие ломти белого хлеба, бутылка опорто и даже нераспечатанная пачка "Лаки-Страйк". Джоанна вздрогнула от запаха жаркого, проглотила слюну и сказала, глядя в сторону:
- Можете это унести, я ведь сказала, что не хочу…
- Да ешьте, сеньорита, чего там, - добродушно отозвался солдат, откупоривая вино. - Мясо хорошее, свежее… Мы и то такого не получаем. Это с офицерской кухни.
Он расставил принесенное на покрытом салфеткой углу стола и вышел, ободряюще подмигнув Джоанне. Та боролась с собой еще с полминуты, потом несмело протянула руку и отломила кусочек хлеба. Дальнейшее произошло помимо ее воли.
Когда от бифштекса ничего не осталось, Джоанна увидела вдруг свою руку, лежавшую на белой салфетке. Рука была грязная, исцарапанная, с обломанными ногтями в заусеницах. Джоанна спрятала ее под стол, чтобы не видеть, но тут же увидела со стороны всю себя - дошедшую до унизительного полуживотного состояния, немытую, с жадностью голодной собаки накинувшуюся на брошенную врагом подачку. Сцепив под столом руки, она опустила голову и съежилась, вздрагивая от истерических спазм в груди.
Через несколько минут пришел солдат и убрал тарелки, оставив на столе сигареты и вино. Потом вернулся капитан.
- Позавтракали, сеньорита? - весело осведомился он. - Ну, вот и хорошо. А вина не попробовали? Напрасно, напрасно… Неплохое вино, сеньорита, смею вас уверить. Вы курите?
- Я не хочу, спасибо, - тихо ответила Джоанна.
- Не смею настаивать. Ничего, сеньорита, теперь все наладится, скоро вы будете дома. Кстати, если вы желаете дать свой адрес, чтобы мы предупредили домашних…
- У меня нет родственников в Гватемале.
- Вот как… - в голосе его послышалось недоумение. - Но разве вы не из семьи Монсонов из Эскинтлы?
- Монсонов из Эскинтлы? Нет, - Джоанна качнула головой. - Я там родилась, в этом департаменте, но фамилия - это просто совпадение. У меня не осталось никого из родственников.
- Так, так… не осталось… А… были?
Джоанна помолчала.
- Мой муж недавно погиб, - сказала она наконец.
- О, чрезвычайно сожалею, сеньора. Можно узнать, при каких обстоятельствах?
- Он… нашу машину обстреляли с воздуха…
- Так, так… Война, сеньора, ничего не поделаешь. Где и когда произошел этот прискорбный случай?
- Двадцать восьмого июня, на шоссе Чикимула - Халапа.
- И вы направлялись…
- Мы ехали в столицу… чтобы интернироваться в каком-нибудь посольстве.
- Вы хотели просить права политического убежища?
- Да…
- Ясно. Ваш супруг был в армии?
- Да, в чине сублейтенанта.
- Кадр или резерв?
- Резерв.
- Так, так. Скажите, сеньора, вам были известны политические взгляды вашего мужа?
- Я никогда этим не интересовалась, - помолчав, ответила Джоанна.
- Вы хотите сказать, что вас вообще не интересует политика?
- Во всяком случае, я не состояла ни в какой партии…
Капитан понимающе кивнул и закурил, предложив сигарету и Джоанне. Та опять отказалась. С минуту капитан курил молча, пуская дым тонкими струйками и что-то обдумывая.
- Вы окончили Колумбийский? - спросил он вдруг, стряхнув пепел щелчком пальца.
- Да, - кивнула Джоанна.
- Хороший университет. И должен сказать, что вам он определенно пошел на пользу… судя по вашей статье.
Джоанна насторожилась. Капитан раздавил окурок в пепельнице и, выдвинув ящик стола, достал злополучную тетрадку.