С этими словами он покинул своих растерянных "львов креатива" и поспешил в туалетную комнату.
В коридоре офиса Рафаэль встретил доставщика товаров Майорова и телефонистку Ксюшу. Майорова вызвали в отдел кадров по какому-то вопросу, а у девушки - законный пятнадцатиминутный перерыв. В общем, придраться не к чему, но Рафаэль, проходя мимо, глянул на парочку с такой непримиримой злобой, что оба, уже за спиной начальника, коротко попрощались и разбежались по разным кабинетам. А Рафаэль в который раз подметил исключительную генетику своей юной работницы. Действительно - beautiful girl...
ХОЛОДНО? Включи "Терминатор". Мощная штурмовая волна тепла делает невероятное. Холода как не бывало! Теперь климат в доме под твоим строгим контролем, - спустя час строчит в своем блокноте Рафаэль.
Это обогреватель будущего. "Терминатор heat wave". В квартире, на даче, в конторе, школе и детском саду. "Терминатор heat wave" быстро и эффективно нагреет воздух. Подарит тепло, уют и гармонию. Растопит холод в твоей душе...
Рафаэль чувствует, что у него ничего не получается, что текст беззубый, безграмотный, что нет в нем чего-то заглавного, заветного, какой-то безупречной наживки, которую намертво заглотит телеаудитория. "Банджо" - это единственная наживка, которая в точности повторяет движения маленькой живой рыбки. И все же, ощущая с тоскливой безысходностью творческое бессилие, он продолжает изливать в блокнот чехарду слов и предложений:
Необычайная экономия электроэнергии связана с новейшим техническим решением. Вся энергия - только в тепло. Терминатор - мощный штурмовик и несгибаемый заградитель. Это настоящий уничтожитель холода. Надежная преграда пакостному радикулитному сквозняку!
Телемагазины, мать их!.. Напротив каждой фразы Рафаэль сочиняет раскадровку. Например, около вопрошания "Холодно?" он калякает: "Нагромождение торосов. Пингвиненок жалостливо кричит". Он знает, что Расторгуев в бездонных останкинских архивах накопает любой кадр...
Осенью, зимой, весной и летом тебе нужен "Терминатор heat wave".
Все, пора сушить весла! Это будет всего лишь двухминутный ролик. Времени осталось только на последний удар. В нем должна быть доминанта, в которой следует сконцентрировать все вышесказанное, все основные мысли. Нужен сжатый, словно под пневмопрессом, драматичный, как у Шекспира, убедительный, как голос Кашпировского, могучий, как цунами, прямой посыл в мозг нашей милой, уже избалованной предложениями, уже не слишком доверчивой, но все еще страдающей шопоголизмом домохозяйки.
Климат в доме.
Последнее слово - "Терминатор heat wave" 21 век!
КОГДА НИЧТО НЕ ПОМОГАЕТ, МОЩНЫЙ "HEAT WAVE" ГРЕЕТ, ГРЕЕТ, ГРЕЕТ!
Рафаэль вызывает Марту и устало кидает ей свой блокнот:
- Напечатай и отнеси Раст... Куролесову!
- Хорошо, Рафаэль Михайлович!
Рафаэля терзает стыдливый депрессняк, ибо он опять состряпал очередную подделку, а не изваял рукой Микеланджело сверхновую звезду. Собственно, получился дрянной купаж из всех фишек, которые он до этого уже неоднократно использовал. Конечно, директору завода, этому чревоугоднику, страдающему метеоризмом, все понравится - его наверняка впечатлят красивые расторгуевские картиночки с музычкой и с нагнетающей речугой за кадром, да и Миронов Сергей Львович останется сердито-доволен (об этом позаботится с некоторых пор покладистая Лайма Гаудиньш). Но результат игры предрешен - он будет самым заурядным. Рафаэль вновь выльет горы дерьма на головы россиян, и они возненавидят его с еще большей силой. Что ж, как он ни старается, пока ему не дается то сокровенное слово, та волшебная формула, при помощи которой он разверзнет свои горизонты, вгонит страну в апоплексический экстаз...
Тут-то Рафаэль и вспомнил о тетради, которую ему когда-то отдал отец.
Глава 16
Весь последующий день, борясь с хроническим недосыпом, я рылся в архивных папках своих проспиртованных мозгов, пытаясь вспомнить, куда запропастилась тетрадь Миши. Конечно, если б он был до сих пор жив, я заставил бы его восстановить записи, но мой несостоявшийся батяня вот уже семь лет как курил бамбук на небесах, наверное, запивая его денатуратом. "Смерть человека - неэффективное средство для борьбы с его идеями", - выдал однажды историк и философ Волкогонов Д. А. (1928–1995).
Умер мой старик от разрыва сердца, когда недовольные работой его рекламной шарашки клиенты ворвались в подвальный офис в окружении двухметровых "мальчиков" и потребовали взад шесть миллионов рублей. Последовавшей затем зарубы с побоями и изощренными пытками отец не перенес. В дальнейшем с "пострадавшими" рекламодателями рассчитались бывшие соратники Миши, переписав на них свои хрущебные квартирки, они же его и похоронили на последние деньги. С отцом я не общался, связи между нами никакой не было, поэтому узнал об этом я спустя два года, да и то совершенно случайно, встретив однажды в пригородной электричке того гамадрила с грушеобразным подбородком. Мы с ним помянули моего родителя двумя бутылками "Русского стандарта Platinum". Стиль и успех слились воедино для незабываемого вечера...
На Митинском кладбище, Пятницкое шоссе, 6-й км, на могиле отца, к которой я подъехал прямо на своем бээмвэшнике "999", я застал печальное запустение. Плита просела, да еще и треснула в основании, все было усыпано ветками и перегнивающей листвой. Похоже, за минувшие семь лет здесь так никто ни разу и не появился. Не хотел бы я лежать в таком сраче и в таком гробовом одиночестве!
Я положил к плите купленные у входа на кладбище красные гвоздички, постоял минутку - и пошел шарить кладбищенских работников. Через полчаса я уже официально проплачивал в кассу гранитной мастерской за новую плиту черного мрамора (95’000 рублей), чугунный заборчик и белую мраморную крошку, а некий Васёк, которого мне настоятельно рекомендовали, обещал мне за энную сумму тщательный уход за могилкой в течение года. Мы условились, что по окончании оговоренного срока я пролонгирую наш договор. Тогда мне и в голову не могло прийти, что больше здесь я никогда не появлюсь...
В тот день - мой первый день в Москве - когда я, пообщавшись с отцом, вышел, пьяно рыдая, из здания "Соверо" и выбросил его тетрадь в урну, мне вдруг так подурнело, что я проблевался, а потом протащился метров триста и никакой завалился в кусты. Проснулся я ночью; было тепло и влажно. Я сразу вспомнил происшедшее, поплелся обратно к той урне и зачем-то забрал отцовскую тетрадь. А что было дальше? Куда я ее дел?..
Я ехал с кладбища по Пятницкому шоссе. Машину окутывал гнусноватый осенний вечер. Впереди урчала, курилась выхлопными газами, психовала многокилометровая скучившаяся пробка - такой беспредельной пробкой, верно, можно и кратер извергающегося вулкана намертво заткнуть. Я курил "Dunhill", звонил по телефону, эсэмэсил Вики про "скучаю" и "нежно целую", одновременно посматривая одним глазком в телевизор, где как раз распинался в нашем очередном торгово-рекламном блокбастере припудренный Петрович: "Только в такие минуты я в полной мере понимаю, как прекрасна жизнь!"
И тут я вспомнил... Подрабатывал я как-то у одного хренопуза на даче садовником. У него был свой заводишко по производству тротуарной плитки, жена - Xw/38/1 (лохнесское чудовище), мечтавшая меня изнасиловать, и четыре огромных пса. Тот урод платил мне копейки, но зато у меня было жилье и харч. Правда, сложно назвать человеческой едой специфическое варево для собак, но зато в собаках своих хренопуз души не чаял и нарезал в кастрюлю отборнейшие куски мяса. Вкусно, как в ресторане! Жил я на чердаке, который хозяева называли мансардой, работал, как негр на плантации (Уход за растениями превращается в оздоровительный отдых с прекрасным результатом!), а по вечерам, когда мне запрещалось покидать свою "келью", от нечего делать читал книжки, которыми было засрано полчердака. Это были едва ли не первые книги в моей жизни: Чехов - "Дама с собачкой", Достоевский - "Идиот", Алексей Толстой - "Пётр I", Булгаков - "Мастер и Маргарита", Венедикт Ерофеев - "Москва-Петушки", Акунин - "Азазель", Пауло Коэльо - "Алхимик"... Но прежде всего, конечно, собрание сочинений Джека Лондона...
Ну так вот, тетрадь вместе со всеми моими тогдашними вещами осталась на том чердаке. Когда жена хозяина дачи все-таки до меня добралась, мне пришлось крепко ее "отдубасить" - она визжала на полпоселка, даже собаки завыли. Недаром у меня не было женщины с полгода, не считая опостылевшей суходрочки. Чудовище явилось через день с теми же намерениями, прихватив бутылку водки и запеченного в духовке гуся, но на этот раз вернувшийся раньше с работы хренопуз нас застал, причем прямо за производством classic hardcore doggystyle. Эта целлюлитная жопа с ручками с ходу заявила, что я взял ее силой; владелец заводика поспешил набить мне морду, а потом спустил на меня злобного "кавказца". Я, в чем был, перелетел с олимпийской прытью высокий забор, а далее включил такой форсаж напропалую, что опомнился лишь в соседней деревне, за пять километров от места происшествия. Это значит - сжигается жир!..
Итак, теперь я знал, где искать.