* * *
В течении шести дней Евграф околачивался то возле дома старухи, то на его лестничной клетке. На седьмой день его упорство было вознаграждено. Около половины шестого вечера, – Тюрморезов стоял на площадке у лифта на этаж выше старухиной квартиры, – дверь старухиного тамбура распахнулась. Оттуда вышел Псих.
Он отлично выглядел. По крайней мере, так показалось Тюрморезову. Евграф смотрел на своего старого знакомого несколько мгновений, пока тот закрывал дверь.
По прежним временам Псих запомнился Тюрморезову болезненно бледным, с запавшими глазами, вокруг которых залегли глубокие тени. Теперь его щеки покрывал румянец, теней под глазами почти не было. Он выглядел хорошо выспавшимся и отдохнувшим.
Психу и в голову не пришло, что у Тюрморезова хватит терпения следить за ним столько дней подряд. Опасений, что старый знакомый может теперь наблюдать за ним, не было. Выйдя из подъезда, топая по дороге к метро, лже-Скворцов не оборачивался.
Псих и в самом деле чувствовал себя так, словно заново родился. Все эти дни он регулярно осушал банки с пивом, которые таскала ему старуха. За то время, что жилец не выходил из квартиры, Дарья Дмитриевна заработала почти столько же, сколько за сдачу комнаты в аренду за целый месяц, правда окончательный расчет почему-то жильцом откладывался…
В какой-то момент лже-Скворцов настолько отвлекся от дурных мыслей, что позабыл о том, из-за каких обстоятельств он почти целую неделю ни разу не переступил порога квартиры. Все было хорошо!.. До этого Псих все время думал о том, что может значить эта история с появлением Евграфа. Правда и тогда он был уверен, что все обойдется благополучно. Опасность пронесет стороной! Король Психов так и не узнает, что тот, кого он разыскивает, действительно живет здесь, а совсем скоро лже-Скворцов покинет съемную комнату и больше никогда в нее не вернется. Ищи ветра в поле!
Тюрморезов незаметно проводил Психа до метро. Это было несложно: двигайся он даже в шаге у того за спиной, старый знакомый все равно бы не заметил преследования. Он смотрел только себе под ноги и ни разу не обернулся, не взглянул по сторонам.
Войдя в метро, Псих спустился на платформу, встал на ее краю. Ожидая прибытия поезда, сумасшедший не отрываясь смотрел куда-то вниз – на рельсы. "Не задумал ли он свести счеты с жизнью, бросившись под поезд?!" – пронеслось в голове у Тюрморезова.
Он тут же отмел это предположение. Этим утром Псих меньше всего был похож на самоубийцу. Вскоре на станцию выкатился поезд. Старый знакомый Тюрморезова вошел в вагон, тут же развернулся, замер, стоя лицом к сомкнувшимся дверям. Смотрел он ровно перед собой.
Евграф заскочил в соседний вагон. Какой-то особенной давки в поезде не было, но Тюрморезов тут же потерял Психа из вида. Теперь ему не определить станции, на которой тот выйдет. Евграф был в растерянности – не знал, что делать. Поезд подкатил к "Автозаводской". Тюрморезов первым выскочил из дверей, посмотрел в сторону соседнего вагона, в котором ехал Псих…
Старый знакомый медленно шел по платформе в сторону головы состава. Множество людей, выходивших из поезда на станцию, перерезали его дорогу, мешая ему двигаться вперед. Евграф, как зачарованный, пошел за ним следом. Двери захлопнулись, поезд тронулся и, стремительно набирая скорость, исчез в тоннеле.
"Он явно назначил с кем-то встречу у первого вагона!" – догадался Тюрморезов. Евграф спрятался за угол мраморной стены. Осторожно выглянул. Из тоннеля с грохотом выбежал следующий поезд. Псих уже стоял у первого вагона. То, что произошло в следующее мгновение, изумило Евграфа…
Дверь в кабину машиниста была распахнута. Оттуда на платформу шагнул высокого роста звероподобный лопоухий человек в черных брюках и синей форменной рубахе машиниста. Псих тут же приблизился к нему. Они пожали друг другу руки. Лопоухий наклонился к старому знакомому Евграфа, примерно полминуты что-то говорил ему. Псих внимательно слушал, не произнося ни слова в ответ. Затем, – видимо остановка поезда на станции превысила допустимое время, – лопоухий отскочил от Психа, нырнул в кабину. Зазвучало предупреждение о том, что двери закрываются. Оно не успело окончиться, – сжатый воздух с шумом захлопнул их. Состав дернулся, замер, люди в вагонах охнули, тут же поезд опять дернулся и после этого медленно пополз в тоннель. Когда в "трубе" оказалось не меньше половины состава, машинист принялся плавно набирать скорость.
Псих развернулся, медленно пошел по перрону в сторону Тюрморезова. Евграф торопливо пошагал на противоположную сторону платформы.
Там Тюрморезов обогнул одну из колонн и осторожно выглянул из-за нее: Псих был в десяти шагах, стоял с той же стороны платформы, что и Евграф. Тюрморезов отпрянул. В этот момент за его спиной по станции с грохотом бежал поезд. Вот он остановился. Люди сгрудились у дверей, ожидая, когда те откроются. Со стороны эскалаторов к подошедшему поезду спешили пассажиры, только что спустившиеся на станцию.
Псих не смотрел по сторонам. Зашел в вагон. Как и в прошлый раз, Тюрморезов вскочил в соседний. На всякий случай перебрался в самый его конец – подальше, где шансов, что старый знакомый разглядит его, меньше. Народу в поезде мало.
Евграф был на сто процентов уверен в маршруте старого знакомого. Как только поезд подошел к "Коломенской", Тюрморезов отошел от распахнувшихся дверей в сторону, пропуская других пассажиров первыми выйти из вагона.
Когда Тюрморезов очутился на платформе, Псих уже шагал к выходу со станции. Дальше за ним можно не следить. Евграф знал: старый знакомый направится к старухиному дому.
Однако, он заблуждался.
* * *
Поднявшись в город, лже-Скворцов медленно пошагал в сторону большого многоэтажного здания, в котором располагалась фирма, куда его совсем недавно приняли на работу.
Глава девятнадцатая
С "По-настоящему своим"
У лопоухого Миши чудовищно раскалывалась голова. Боль в последние несколько суток не отпускала ни днем, ни ночью.
Ранний звонок мобильного телефона освободил от мучительного пребывания на границе сна и бодрствования. На рассвете Миша уже один раз просыпался и с тех пор не уснул. По крайней мере, так ему казалось.
Столь рано, – было примерно половина восьмого, – ему никто никогда не звонил. Коллеги, работавшие вместе с ним в метрополитене, прекрасно понимали: человеку, оказавшемуся дома после долгой смены, нужно хорошенько выспаться. Друзей у лопоухого не было. Кроме…
Он сразу догадался: этот звонок как-то связан с ними.
Миша нажал зеленую кнопку, поднес трубку к уху.
– Передай Психу: дело нужно сделать во что бы то ни стало! И сроки не откладывать… – прохрипел в динамике знакомый голос.
Он принадлежал одному члену "Группы личностей", которого Миша знал лично. Следом раздались короткие гудки.
Лопоухий и представить себе не мог, откуда звонил этот человек. Миша ничего не знал об аресте членов их тайной организации.
Но даже, если бы знал, его фантазии все равно не хватило бы, чтобы представить белые стены медицинского кабинета, врача в белом халате. Тот склонился на несколько мгновений над столом медсестры, делавшей записи в карточке больного. На окнах – мощные решетки…
Лопоухий Миша и в кошмарных снах миновавшей ночи не смог бы представить, что ему звонят из тюремной "больнички".
Пациент, лежавший с мобильным телефоном на кушетке (сим-карта – своя, аппарат за большие деньги предоставил врач) – Мишин знакомый по "Группе личностей".