Пройдя немного по широкой улице, Псих свернул в переулок. Ему хотелось угрюмой, "грязненькой" атмосферы. Такой, какая была в доме Лопоухого и в окружавших его дворах. Яркие нарядные витрины разрушали ее. Но стоит свернуть в сторону от главной магистрали – Псих знал это – атмосфера сразу окажется та, что надо…
Так и вышло…
* * *
"Слишком долго гулял!" – думал Псих. Ему стремительно становилось хуже. Возбуждение, которое охватило с еще большей силой, едва вошел в переулки, подорвало эмоциональные силы. Все искал взглядом верхние этажи, крышу мишиного дома. Пару раз с каких-то перекрестков, где сходились узкие проулочки, ему удавалось различить ее.
Вдруг все пропало: пейзаж совершенно изменился. Вместо давно не ремонтированного тротуара с глубокими выбоинами зашагал по аккуратненькой плитке. По обеим сторонам улицы – вылизанные особнячки. В них разместились офисы фирм. Явно не бедствовавших.
Псих, – он страдал многочисленными психологическими комплексами, – ощутил себя не к месту на этой улице. Да к дьяволу эту улицу со всеми комплексами!.. Он бы отмахнулся от них, от всех дурных мыслей. Но, на беду, прошел слишком большое расстояние пешком. Любая физическая нагрузка, особенно на пустой желудок, – а сегодня целый день почти ничего не ел, – может спровоцировать очередной кризис психической болезни…
Так и произошло. Настроение в какую-нибудь минуту полностью изменилось. Охватила тоска, подавленность. Чувствовал себя больным и голодным, брошенным на произвол судьбы в огромном городе, нелепым неудачником, все попытки которого если не завоевать в жизни счастье, то хотя бы обрести сколь-нибудь устойчивое равновесие обречены на провал.
Ему захотелось напиться… Деньги у него были. И немалые…
* * *
"Я слишком долго ждал эту кружку. Первую", – подумал Псих. С ненавистью оглядел компанию, "гулявшую" в четырех метрах от длинного стола, у края которого он примостился.
Празднество за центральным столом перешло в крайне мрачную фазу. До этого гости кричали, громко ругались, то и дело принимались хохотать, непрерывно подзывали официантов. Теперь же часть из них молча сидела над недопитыми бокалами с пивом. Не было сил одолеть. Часть – беседовала. Но выражение лиц было такое, точно собеседники готовы в следующее мгновение вцепиться друг другу в горло. Официанты сгрудились у барной стойки. О чем-то вполголоса переговаривались. То и дело кто-нибудь из них посматривал на беспокойный стол.
Псих поднял кружку, поднес ко рту. В глубине души понимая, что делать этого не стоит, принялся жадно пить, глоток за глотком пропуская в себя бледно-желтый, слегка мутноватый напиток. "Во всем виноваты сволочи официанты", – думал он…
…Когда Псих оказался в ресторане, мечтал об одном: как можно скорее влить в себя порцию пенного напитка. Небольшая доза алкоголя, содержащаяся в пиве, окажет притупляющее воздействие на нервную систему. Станет легче. Страхи и печали отдалятся от него, точно бы укутавшись густым туманом.
На других посетителей ресторана Скворцов в тот момент не обращал внимания.
Поискав глазами свободные места, обнаружил их только за одним длинным столом. С другого его конца – у самой стены – сидело двое мужчин. Напротив них – девушка. Псих уселся на грубый деревянный стул. Уставил глаза в стоявшую перед ним на столе пепельницу. Ждал, что официанты, как это положено, сами заметят нового посетителя, примут у него заказ.
Прошло не меньше четверти часа, но на Психа никто не обращал внимания. Официанты и официантки непрерывно сновали мимо него по проходу, обслуживая центральный стол. У Психа создавалось впечатление, что нового посетителя для них просто не существовало.
Он давно не бывал в ресторанах. В какой-то момент появилась дикая мысль: а может, отстал от жизни, – после какого-то часа здесь уже не обслуживают? Он взмахнул рукой, стараясь привлечь внимание официантки, попытался перехватить ее взгляд. Но тщетно. Она словно бы намеренно его не замечала.
Миновало еще время. Эти томительные десятки минут, следовавшие друг за другом ничем не прерываемой чередой, были наполнены для Психа самой отчаянной тоской, какую можно вообразить. Постепенно он присмотрелся к тому, что происходило вокруг.
Рассмотрел большую компанию людей за центральным столом. Они стали казаться ему главными виновниками того, что официанты не обращают на него внимания. Разглядывание соседнего стола на некоторое время отвлекло его. Зато потом, когда ему надоело переводить взгляд с одной пьяной рожи на другую, и он вперил его в стоявшую перед ним пепельницу, украшенную логотипом пивной марки, он испытал такую ужасную тоску, что можно было вообразить: его болезнь тоже какое-то время отдыхала и собиралась с силами. И теперь вонзила когти в жертву с удесятеренной яростью.
Догадавшись, что сейчас с ним что-то произойдет, не в силах больше бороться со своим внутренним состоянием, лже-Скворцов уронил голову на безвольно покоившиеся на столе руки. Ему было настолько плохо, что даже показалось: на несколько мгновений он "отключился". Словно какой-то предохранитель в его сознании разорвал цепь в ту секунду, когда между двумя контактами сверкнула яркая, через чур горячая эмоциональная вспышка…
…Он почувствовал: кто-то грубо трясет его за плечо. Псих поднял голову, повернулся: возле него стоял охранник.
– Здесь не спят! – рявкнул тот. – Дрыхнуть иди на улицу.
При виде человека в форме, – черная рубашка с коротким рукавом и золоченой эмблемой на нагрудном карманчике, черные брюки, – Психа охватил страх. Он вообще всегда панически боялся любых представителей власти (врачей-психиатров тоже относил к этой категории) считая, что встреча с ними не может привести ни к чему хорошему.
– Я хочу сделать заказ… Но официантка не подходит, – промямлил Скворцов. – Она не замечает меня.
Охранник раздраженно скривил лицо. Отпустил плечо "робкого" посетителя и сделав пару шагов, склонился, – он был высокого роста, – к одной из девушек в белой блузке и черной, доходившей ей чуть выше колен юбке, обслуживавшей посетителей в зале. После того, как он что-то сказал ей, официантка тут же подошла к Психу.
Он заказал ей пол-литровую кружку пива и порцию жареной картошки с рыбой.
Охранник медленно прогуливался по залу, как будто выискивая кого-то, но Псих чувствовал, что он нет-нет да и посматривает на него… Прошло несколько минут. Девушка вернулась, неся на подносе пиво и тарелку. На ней была неаппетитно выглядевшая рыба и кучка обжаренных в масле ломтиков картофеля. Все они были с какими-то черными пятнами и прожилками.
Псих понял: ему принесли валявшуюся на кухне порцию, быть может, уже слегка тронутую и почему-то оставленную посетителем, обедавшим здесь в середине дня. Лже-Скворцов почувствовал себя подло обиженным. Охранник теперь уже не делал вид, что выискивает кого-то в зале. Не отрываясь, смотрел на Психа, стоя от него шагах в десяти. "Если я больной человек… Они все будут надо мной издеваться. Подонки! Даже за деньги, даже в ресторане я не получу доброго, справедливого отношения к себе!" Он почувствовал, что на глаза ему наворачиваются слезы.
Девушка уже ушла, опустив руку с пустым подносом вниз…
…Теперь первая кружка пива была выпита. Но Скворцов не ощущал даже легкого опьянения. Охранник по-прежнему следил за ним. Псих попытался поддеть рыбу вилкой, но кушанье упало обратно на тарелку. Тоска была настолько сильной: он чувствовал себя неспособным нормально поесть – в следующий раз у него из руки выпадет вилка. Тогда Псих пошел на хитрость. Он принялся брать пальцами ломтики картофеля и отправлять их в рот.
Через тридцать секунд после того, как прожевал и проглотил несколько кусков, он почувствовал опьянение. Сразу стало легче.
Он обернулся – охранник куда-то исчез. Псих поискал глазами девушку, которая принесла ему на подносе еду и пиво. Взгляды их пересеклись, он пальцем поманил ее. Официантка тут же подошла к нему.
Скворцов заказал еще две кружки пива. Минут десять ждал, доедая руками картофель. К тому моменту, когда она принесла ему две порции напитка, он сидел, держа кисти рук навесу. Пальцы лоснились от жира. На тарелке осталась только рыба.
Официантка поставила пиво на стол, с презрением посмотрела на Психа и удалилась.
Скворцов обратил внимание: один из молодых мужчин из компании, праздновавшей за центральным столиком, бесцеремонно стал рассматривать его. Псих, – в это мгновение он опять стал обретать уверенность в своих силах, тоска почти полностью улетучилась, – подмигнул ему. Взяв кружку за большую стеклянную ручку, залпом выпил пиво.
Когда Псих поставил кружку обратно на стол, человек из шумной компании в свою очередь подмигнул ему и, бесцеремонно схватив почти полную кружку с пивом, стоявшую перед его соседом, запрокинул голову. Вылил в широко раскрытый рот, как в воронку, всю кружку без остатка. Пиво исчезло в пасти молодого мужчины за несколько секунд.
Его сосед, который хотел было возмутиться тем, что его приятель выпил не свое пиво, теперь не смог удержаться от того, чтобы выразить восхищение, – он громко захлопал в ладоши.
Выпивший пиво молодой мужчина еще раз подмигнул Психу, широко улыбнулся. Жестом пригласил его пересаживаться за их стол. Скворцов почувствовал обиду, – отчего-то показалось, что человек над ним издевается. Между тем, в голову ему ударила сильная волна опьянения. "Плевать на все! – решил Псих. – Ведь я того и хотел – чтобы напиться…"
Он подвинул к себе вторую кружку.