Елена застыла. Перед мысленным взглядом пронесся вихрь: лето, вступительные экзамены, волнение, счастье. В самом деле, на черта ей тогда сдался филфак? Что, нельзя было на журналистику пойти?
Нет, было, было смутное сладкое желание, реяли прозрачные мысли, о пользе, которую она может приносить людям. О самом незаметном, скромном труде, в котором отрадно снискать уважение близких. Отнюдь не слава прельщала, не блеск и шум, другое. Как сказала Любовь Петровна? Подвижничество, вот именно. Вседневный подвиг.
Всегда ли Елена отправлялась на работу с тяжестью на душе? Ведь было и другое, когда с улыбкой входила в класс, и с замиранием сердца следила, как плутовские детские лица озаряются улыбками. Ее ждут, к ее урокам готовятся, тянут с мест тонкие руки, рвутся отвечать у доски.
Может, и правда, горячку порете, Елена Алексеевна? Еще не поздно все исправить, попросить Любовь Петровну забыть этот разговор. Минутная слабость, бывает.
Елена порывисто обернулась и с размаху наткнулась, как на ограду, на взгляд пристальных темных глаз величественной женщины.
И та устало качнула короной волос:
- Я подписала ваше заявление. Идите.
Ну, вот и все. Было из чего огород городить. Елена прислушивалась к гомону воробьев над школьным крыльцом. Свободна, как птица. Как птаха, вот именно. Воробей проскакал перед ней. И все-таки на душе было смутно. Елена тряхнула головой, отгоняя тревогу.
Надо же, смалодушничала в самый последний момент, чуть не перевернула все с ног на голову, чуть не затолкнула себя опять в ту же ловушку, в те самые сети. Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца.
Плотный поток авто перетекал на Якиманку. По капотам, бамперам, крыльям, тонированным стеклам текут линии разноцветных огней: витрины превращают город в подобие электронного лабиринта. Под негромкое жужжание автомобильного кондиционера Кирилл информирует Елену о том, что предстоит ей в ближайшее время.
Ей почему-то все вспоминается картинка на ее веере. Испанский танец фламенко - столкновение двух воль, поединок мужчины и женщины, кто кого покорит, переискрит, переспорит.
- Кто же этот штабной, с которым будем беседовать? Что требуется от меня?
- Штабной? - переспросил Кирилл. - А, редактор. Обычно вы не особенно раздумываете заранее о том, что от вас требуется. Я ошибаюсь?
- Не знаю.
- Действуйте как обычно, не оглядывайтесь ни на что, и не беспокойтесь ни о чем. Тогда все будет как надо. Только это от вас и требуется, ничего больше.
- Чувствую себя Лотовой женой, - усмехнулась она.
- Чьей женой? - снова не понял Кирилл.
- Не важно. Не оглядываться, это самое главное. Давно вы были за городом? - смягчая впечатление от своей бестактности, Елена спросила первое, что пришло в голову.
- За городом? Я не большой любитель природных красот, - сказал Кирилл. - Все эти березки, сиротливые осинки, выгоревшие под солнцем поля.
- Что вы, в лесу еще снег, наверное, не сошел, какие выгоревшие поля? - ее все время тянет противоречить ему.
- Ну, все равно. - улыбнулся Кирилл. - Не понимаю я этого. Букашки, травинки, вся эта пришвиновская благодать. Однажды попробовал пожить выходные один на даче, на второй день взвыл. Сосны кругом лохматые, ночью небо глазастое, никак заснуть не могу. Жалюзи не помогают, светит луна и светит. Даже думать в этой обстановке не получалось. В городе другое, ты держишь руку на пульсе.
- Не любите природу. - хмыкнула Елена. И подумала, что светсткий разговор у нее получается. Потренироваться немного и записная светская болтушка.
- Нет, почему же. Люблю. Но природа везде разная. Вот в Италии она мне нравится. Вообще Адриатика, Кипр. Я понимаю, это, может быть, странно звучит, Кипром да Мальтой давно уже все объелись, но я ничего с собой поделать не могу. У меня простые запросы. Чтобы тепло, море, ровный загар, хороший отель. Я не сноб.
Судя по тому, как он говорил о "Столичных новостях", им предстояло попасть в просторный офис со стеклянными перегородками и мерным компьютерным гудением, где пол устелен ковролином, а стены украшены серыми стендами. Против ожидания, редакция помещалась в небольшом приземистом помещении. Паркетный пол рассохся от времени, местами вспучился, а местами оголился, растеряв свое покрытие под пятами проходивших здесь журналистов. Штукатурка на потолке пошла трещинами и осыпалась.
И здесь уже бушует огненная Карина:
- Наконец-то, не прошло и года. - встретила она их скрипучим контральто. - Мы с Петр-Петровичем все жданки проели.
- Широкорад Петр, - отрекомендовался человек, и привстал из-за огромного старого стола, обитого зеленым сукном. Одной ладонью он пригладил сероватую поросль на голове, другую протянул для рукопожатия.
Это был незадачливый поклонник с выставки, любитель словесной экзотики и концептуальных конструктов.
- Здравствуйте. - сказала Елена. - Вы и есть корреспондент какой-то газеты, как мне сказали?
Карина поперхнулась сигаретным дымом, Кирилл крякнул в кулак. Широкорад посмеялся мелким рассыпчатым смехом, вежливо произнес:
- Ну что вы, Елена Алексеевна, я редактор. Главный редактор. И не какой-то газеты, а "Столичных новостей".
Он выждал паузу, ожидая, должно быть, какой-то особой реакции, но Елена направилась к ближайшему стулу:
- Вы позволите?
- Конечно-конечно. - заторопился Петр Петрович. - Итак, милые друзья, мы собрались здесь, чтобы обсудить серию серьезных, я бы выразился, эксклюзивных материалов в нашей газете. Так сказать, дорогу новому человеку - Елене Алексеевне Птах.
Елена разглядывала разноцветные календари еще 1996 и 1998 годов, висевшие на стенах вперемешку и внахлест со взятыми в рамку дипломами и грамотами, из которых особенно выделялось удостоверение в победе на всероссийском собачьем конкурсе, выданное кобелю по кличке Карай, и другая листовка, испещренная китайскими иероглифами - она имела, надо думать, столь же непосредственное отношение к газете.
Елена обернулась к бутафорскому редактору:
- А мне казалось, статьи будут посвящены искусству.
- Конечно, искусству, милая Елена Алексеевна. - возгласил Широкорад. - Но катализатором этого процесса, фундирующим, так сказать, здоровую перцепцию любого перфоманса, от интертекстуального до пластически-вещественного, интеллигибельного, выступите вы.
Елена поежилась.
- Я изложу все то, что сейчас было сказано, во врезке к статье, - объявил Широкорад. - А статью уже напишет сама Елена Алексеевна. Легкая редакторская правка, и можно в номер. Предполагаю, автор не обойдет вниманием такие моменты, как…
И зловредный старикашка снова пустился разливаться соловьем.
- Нет-нет, так не пойдет дело, - изрекла Карина, закусив удила, то есть янтарный конец длинного мундштука. - Все, что вы говорите, Петр Петрович, это какой-то унылый бред, - благожелательно сообщила она. - Мы поступим по-другому. Елена Алексеевна сейчас подпишет договор.
Кирилл вынул из дипломата бумагу.
- По которому обязуется писать программные статьи на первую полосу вашей газетки, - продолжала Карина, не обращая внимания на мертвенную бледность, которая покрыла щеки Широкорада. - За что мы будем ей платить оговоренную сумму. Сто долларов вас устроит?
- В месяц? - не поняла Елена.
Ей вдруг стало жаль редактора, бедолагу.
- Что вы! - возмутилась Карина. - За статью, разумеется. Газета выходит раз в неделю.
Елена отказывалась на слух воспринимать информацию, до тех пор, пока своими глазами не увидела в договоре эту сказочную сумму.
- Простите, а вам что же, некого публиковать? - уточнила она. - Да свистни вы, к вам на такую работу сбегутся полчища журналистов.
- Нет, она ничего не понимает в пиаре, - горько поведала Карина в потолок, и снова обратила свой взор на землю. - Вы лицо нашей фирмы. У вас должен быть объемный имидж. Начнем с малого, с этой газетки. А там посмотрим, на что вы способны, умеете ли держать образ.
- Как это, держать образ? - подыграла Елена.
- Важно не перегнуть палку, но и согнуть ее до необходимой степени. - пояснила Карина, совершая в воздухе пассы дымящейся сигаретой.
Елена пару раз широко взмахнула ресницами, изображая высшую степень наивности. Игра не слишком тонка, но сойдет.
- Да, да! - вдохновилась Карина. - Поймите, сначала надо совершить серьезные вложения в марку, имя, если угодно, брэнд. Затем ваш брэнд работает на вас.
Посреди наступившей тишины Елена засмеялась. Вот в чем вся штука. Вот оно, истинное разделение людей. Кто послабже, поникчемнее, имена банальные, никому не известные, с одной стороны межи. А у продвинутых, узнаваемых, у сильных мира сего, стало быть, не имена - брэнды.
- Чему вы смеетесь? - холодно вопросила Карина.
- Тому, что жизнь повернулась ко мне новой стороной. Как избушка бабы Яги. Благодарю за содержательную лекцию. Когда срок сдачи первой статьи? Послезавтра? В таком случае, я немедленно приступаю к ее созданию. Всего хорошего.
Не задерживаясь долее, она встала и вышла из комнаты.
В первом же ларьке подземного перехода Елена купила "Столичные новости". Рекламные плакаты этой газеты, насколько она помнила, года два-три как появились в городе. Вероятно, газета имела свою аудиторию. Елена, если честно, не принадлежала к кругу газетных читателей, новости обычно доходили до нее другими путями. А те, что не доходили, вряд ли были новостями.
Открыв свеженькую газету, Елена чуть не споткнулась. Она была потрясена. С полосы на читателя пялились мутнорожие мутанты. Неужели столичный житель так охоч до вампирятинки?