Хорошо, что у меня была превосходная школа… Эх, сколько вампиров (и людей, как я понимаю) погибло, пока я не изучил их досконально, не понял их сущности, не разложил ее по полочкам…
– А как вы вообще обнаружили существование вампиров?
– Самым прозаическим образом – подвергся нападению!
– Что ж, можно только посочувствовать тому вампиру…
– Пожалуй, можно, – согласился маг, на лице которого на миг появилось эхо приятного воспоминания.
– Но, тогда как на вас не восстали кланы? При ваших-то экспериментах.
– Ну, могу сказать, что я был достаточно разумен, чтобы использовать для опытов вампиров, не входящих в кланы. Мало ли таких?
– Не знаю, никогда не задумывался… – пожал плечами я.
– Тогда советую тебе как-нибудь все же задуматься. Таких немало: учитывая постоянную вражду за территории, кланы формируются и расформировываются. И выжившие вампиры вынуждены мигрировать, ища новый клан, который согласится принять его, иначе за его жизнь не дашь и ломаного гроша… Да, именно так…
Кстати, излечить светобоязнь стало возможным только в этот век. Век, лишенный благородства и веры. Когда пали устои прошлых лет (кажется, что-то подобное говорил и Александр), и вампиры, благодаря Голливуду и многочисленным фантастам перестали быть монстрами, им стали сочувствовать, ими восхищаются, им завидуют. Еще бы, почти каждый человек в глубине души хочет быть свободным и делать все, что заблагорассудится. А по книгам – вампиры именно такие существа. Вольные. Олицетворение слова 'свобода'. Они убивают, не испытывая никакого сожаления. Они принимают свою суть – суть монстров, сидящих в каждом из нас. – Маг улыбнулся. – Хороший век. Что XX, что XXI – один другого лучше…
– Все равно, ни один вампир не сравнится с человеком.
– Почему?
– Потому что человек – это самое жестокое и хитрое существо во вселенной. Недаром человек – 'венец творения'.
Старик хмыкнул, посмотрел на часы, воскликнул:
– О, да мы засиделись! – он достал из нагрудного кармана визитку и протянул мне. – Думаю, мы могли бы еще раз встретиться. Обговорим твои новые способности, так сказать… – И вышел из кафе.
Я глянул на визитку.
'Валерий Геннадиевич' – гласила надпись. Фамилии не было. Как и номера телефона. Ниже был напечатан адрес. Где-то на окраине города…
Ну что ж, как-нибудь загляну. На огонек…
***
Я завернул 'на огонек' на следующий день, к полудню. Нет, вообще-то я намеревался придти пораньше, но пришлось рыскать по неизвестному району, разыскивая нужный мне дом…
Этим домом оказалась обычная четырнадцатиэтажка, свечкой устремленная к небу. Посчитав количество квартир на этаже, я вошел в лифт и нажал на восьмерку. И пока он поднимался, успел убедиться в идиотизме нашего народа, рассматривая разрисованные и исписанные фломастером стенки…
Номер, указанный на визитной карточке, был нанесен белой краской на облупившуюся металлическую дверь, когда-то имевшую черный цвет. Я вдавил глазок звонка, послышалась мелодичная трель.
Дверь открылась почти сразу, но за ней никого не было. Я поскреб пятерней затылок, и вспомнив, к кому пришел, вошел в квартиру, притворив за собой дверь.
Я осмотрел коридор, в котором оказался, но взгляд не задержался ни на чем. Вся обстановка была настолько обыденной, что… В общем, совершенно ничего не бросалось в глаза. Совершенно. Простые светлые обои с бордюром у потолка, подставка для обуви в углу, зеркало…
– И долго ты будешь торчать в коридоре? – раздался знакомый голос из комнаты.
Я скинул обувь и зашел в нее. Комната была затемнена: тяжелые шторы закрывали окна, не пуская свет. Посреди комнаты стоял небольшой стол, покрытый черным лаком. На столе стояла лампа, которая была единственным источником света. За столом сидел сам Валерий Геннадиевич, облокотившись на высокую спинку стула…
– Э-э-э, здравствуйте, – запоздало произнес я.
– Здравствуй, Виктор. – Склонил голову маг. – Я рад, что ты пришел.