– Ни за что и никому, – подхватил Вович. В эту же минуту затарахтел громкоговоритель, объявивший отправление поезда. Вович и Толик, одной рукой обнимая за плечи Оксанку, стоявшую между ними, махали ему свободными руками на прощанье.
Алексей, было, хотел что-то крикнуть в ответ, но спазм перехватил его горло. Он только молча махнул рукой. Друзья всё махали руками вслед поезду, уносящему навсегда друга детства из родного города. Алексей увидел, как Оксана, не выдержав, уткнулась в плечо Вовича, и плечи её стали подрагивать от рыдания. Вович обнял её одной рукой. В горле у Алёшки стоял ком, и по щекам потекли предательские слёзы. Медленно набирая скорость, состав двигался вперёд, неся Алексея в новую незнакомую ему жизнь. Он смотрел на удаляющиеся фигурки друзей и своей девушки. Тоска сильно сдавила его сердце. Его уносило из времени, когда он был счастлив и защищён от бед. Уносило оттуда, где всегда можно было опереться на друзей и найти поддержку у родных. Он уезжал оттуда, куда уже никто и никогда не мог вернуться. Алексей уезжал из Детства…
Июль 2008, Калгари, Канада.
Последнее испытание
Тим зашёл в общежитие и поднялся на второй этаж. Он открыл свою комнату и зашёл внутрь. "Слава богу, никого нет", – подумал Тим и выложил из портфеля только что полученный в переплётной мастерской дипломный проект. Пролистав его, он убедился, что с нумерацией всё в порядке, а приложения и графики вставлены там, где надо. Он снял куртку и повесил в шкаф. Потом Тим достал бутылку молока и отрезал хлеб. Присев за стол перекусить, он стал вспоминать последние рекомендации Птички о том, как правильно изложить материал на защите и как эффектно подчеркнуть сильные стороны проекта.
"Птичкой", когда-то давно, студенты прозвали завкафедрой по научной работе Сорокина Валентина Ивановича, и так из выпуска в выпуск передавалось это имя. Сорокина очень уважали и считали умницей. Можно сказать, Тиму повезло, что в руководители проекта ему назначили Сорокина. Тим был полностью согласен с руководителем во всём, кроме одного. Он совсем не считал, что Волайдур сможет сильно подпортить оценку его проекта комиссией. Свою кличку от Сэма, замдекана по интернациональной работе, Володёрнов Пётр Борисович получил за свою заносчивость и придирчивость к студентам в вопросах внешнего вида. Несмотря на то, что у него была степень МНСа, он был весьма примитивен в технических вопросах.
"Только не старайся сильно эмоционально реагировать на его замечания, и всё будет нормально", – вертелись в голове слова Сорокина. – "Да, легко сказать, а ведь этот идиот так и дёргается при моём виде после семинара по этике. Так и хочет чем-то зацепить и унизить. А тут такая возможность. Да и хрен с ним, не все же такие как он в комиссии. Не зря же Птичка говорил, что технически на редкость зрелый проект. С кем поведешься, как говорится. Ладно, защита защитой, но душ принять не помешало бы". Тим снял одежду и всё аккуратно сложил в шкаф. Он надел халат и, взяв туалетные принадлежности, вышел из комнаты и направился в душ.
– Чего это комната открыта? Сэм, ты закрывал, когда мы уходили? – Цыган как всегда нашёл повод поворчать.
– Да закрывал я. И чего ты цепляешься, закрыл – не закрыл? Ты что, один здесь живёшь? Вон тихончуковский проект лежит, дома значит.
– Ладно, я сейчас к Слону заскочу, а ты пока выгружай. Сэм, что скажем? Часа через полтора начнём?
– Да, я думаю около восьми, у нас всё будет готово. Только я тебя очень прошу, мы-то уже защитились без эксцессов, а у Тихони завтра очень тяжёлый день выпадает. Так что никаких "клякс" и тому подобное. Если станет невтерпёж, лучше свалить куда-нибудь и не мешать Тихоне. Сам знаешь. Перед защитой ему не мешало бы выспаться хорошо.
Сэм напомнил Цыгану об их договоре перед защитой. Они договорились перед защитой дипломов о поддержке друг друга и без всяких больших гуляний, пока все не защитятся. Надо сказать, что Тихоню, а по паспорту Тимофея Тихончука, уважали почти все его однокурсники. А "кляксами" с подачи острого на язык Сэма в прошлом году все на факультете стали называть студенток младших курсов. Как ни странно, но даже преподавателям эта кличка очень понравилась, хотя они не подавали виду и в присутствии студентов никогда не использовали эту кличку, даже в неформальной обстановке. Но студенты народ дотошный и всё-таки выведали великую "буржуинскую" тайну у аспирантов.
Под кличкой Сэм значился некто Олег Семнер. Как бы сказал он сам словами священника, невозмутимого пройдохи, из одного очень старого фильма, – "Кто убийца и подлец? Иво Шенкенберг? Да, убийца и подлец. Но он нам нужен. Он такой милашка".
Сэм был необходим всем, когда хотелось весело провести время в неформальной обстановке. Если не было на студенческой вечеринке Сэма, то ничего особенного не происходило. Врождённое чувство юмора и находчивость делали Сэма душой компании. Он как будто генерировал те же качества в остальных. Большинство афоризмов, ходивших по факультету, родились именно в его неугомонной голове и вырвались в какое-то мгновенье именно с его уст. Причём так получалось, что в тот момент эти слова были как никогда кстати. Но он не был легкомысленным пустомелей, как многие его сверстники, пытавшиеся изо всех сил показать себя "рубахой-парнем". В учёбе был очень настойчив и очень тянулся к научно-экспериментальной работе. Одним словом, не дурак, хотя и сам себе на уме, в хорошем смысле этого слова.
Виталик Цыганков (Цыган) выскочил из дверей и чуть не снёс Тихоню. Прозвали Виталия так не только из-за фамилии. А скорее за смуглый цвет кожи и внешнее сходство с цыганом. Часто его величали "Бароном", в шутку имея в виду звание – цыганский барон. Суетливый и многословный Виталий был непоседой. Ему всегда надо было куда-то нестись, хотя на то не было никакой необходимости.
– А спокойнее нельзя? – Тим от неожиданности шарахнулся от вылетевшего из дверей Цыгана к стенке, чуть не придавив пробегающую мимо "кляксу" Мурку.
– Ты чего на людей кидаешься, благородный дон Тимон? Тысяча извинений, мадам, это он не от невоспитанности, а от радости встречи со мной.
– А вы чего это? Никак ориентацию поменяли? – хихикнула, съязвив, Мурка и исчезла на лестнице.
– Какое хамство, барон, – Тихоня посмотрел на Витальку, – просто возмутительно такое слушать трезвыми ушами. Ни тебе здрасьте, ни тебе до свиданья. А глазёнки-то бесстыжие так и бегают по горизонтали мужского достоинства.
– Так это, благороднейший дон Тимон, может, поучим уму разуму неразумное создание? У нас тут и нектар, да пусть простит величайший дон Сэмюэл за обмолвку, смэктар благоразумия нашёлся.
– А у вас, барон, только и на уме. Никаких лекций по эстетике отношений полов. Завтра хоть потоп, сам знаешь.
– Да я пошутил, Тимош. Слон защитился, так мы по три капли с Сэмом решили сообразить на всех.
– Цыган уже готовился встретить яростное сопротивление Тихони, но глубоко ошибся.
– Блин, ну и память, как у старика Хоттабыча, совсем забыл. Слона отметить надо обязательно. Собрат всё-таки – бисмарт. Только предварительно, сегодня шёпотом, по две с половиной капли и не больше. Если хотите чуть громче, то за пределами гарнизона. Для меня военное положение заканчивается завтра пополудни. А вы птицы вольные, не смею мешать.
– Хорошо, хорошо. Я к Слону. Ты если не занят, может, Сэму поможешь? Или тебе чего-нибудь подкорректировать надо? Так мы перенесём чествование юбиляра на нейтральную территорию.
– Нет, всё в порядке. Я помогу. Да мне тоже слегка расслабиться бы не помешало.
– Наш человек. Ну, я побёг.
– Только не зашиби ненароком кого-нибудь по дороге.
Не так давно, всего-то три года назад, на третьем курсе, когда все уже основательно освоились в институте и сдали экзамены по тяжелейшим основным теоретическим курсам, а потом перешли на специальные предметы, времени свободного стало больше. Студенты сблизились и стали проводить вместе больше времени. Вот тогда, непроизвольно с подачи Сэма и возникло некое студенческое общество труда и отдыха бисмартов имени Фаррабундо Марти (имя латиноамериканского революционера в шутку чуть позже прилепил Тихоня на одной из студенческих вечеринок и оно прижилось). Лёгкий туман таинственности покрывал это слово – бисмарт. А объяснялось всё просто: в переводе с английского be smart – будь умным. Но бисмарт – звучало красиво и необычно, да, к тому же, ещё было привлекательно, как всё импортное.
Тим зашёл в приоткрытую Цыганом дверь.
– Сэм привет. Давай помогу по хозяйству. Чего вы там приобрели?
– Привет последнему из племени могикан, пардон, бисмартов, великому воину Рваная Портянка. Куда это ты с утра выветрился? Целый день ни я, ни Цыган тебя не видели.
– Да Марина вчера попросила, чтобы утром я ее на работу проводил. Переживает, понимаешь. А потом, то консультация, то диплом из переплёта забрать надо было. Короче, некогда было распыляться благородному дону по пустякам.
– А чего это боевой подруге славного воина переживать? Это ж и коню понятно, что всё будет нормально. Только создаёт дополнительный стрессовый фактор для благородного дона. Бабьё-с, сэр. Прошу прощения у дона Тимона за некую фамильярность в адрес благородной донны Терезы, ещё раз пардон, Марианны. Знаешь, если без шуток, она правильно сделала, уважаю.
– Хватит размышлять, сделала – не сделала, – это опять Цыган в своём стиле не вошёл, а влетел в комнату и тут же встрял в разговор, – восьмой час, а во рту ни капли с утра. С такими неповоротливыми лентяями, как вы, так и сдохнешь, не остаканившись.
– Вы посмотрите на него, – Сэм принял угрожающую позу сварливой жены, ищущей, чем бы огреть нерадивого мужа, – реактивный нашёлся, щас начистим твоё реактивное сопло луком, сразу обороты сбросишь.