– Ну и что? Тебе, что, пенсионерку надо? Слышь, Вович, а давай своей конторой в субботу за подснежниками ломанём. И своим подругам и матерям подарим. Как идея?
– Звучит заманчиво. А матери тут причём? Не восьмое же марта. Прошёл давно этот праздник.
– Да просто так. Им приятно будет, и себе индульгенцию на будущее заработаем.
– Хитёр ты, паря.
– Ну, как учили, земеля, – друзья, шутя, перешли на полублатной жаргон. – Вов, так для наших дам-то эти цветочки поважнее, чем для мам будут.
– Да я не отказываюсь, Лёха.
– А как хоть зовут лисичку-сестричку?
– Алёна.
– Красивое имя. Ну, так решили? Ты только к Толяну зайди и к Андрюшке. Я Толяна, наверное, недели три уже не видел.
– А, ты, что, не со мной?
– Нет, Вовчик, я Оксанку обещал домой проводить. Она сейчас как раз занятия с Марфой заканчивает. У неё, кстати о пернатых, очень хорошее мнение о тебе сложилось. Я бы сказал, правильное мнение.
– Натрепался, небось?
– И в мыслях не было, Вовчик, она сама не глупая.
– Ладно, дуй, вон она уже вышла.
– Ну, покеда. Завтра заходите ко мне, предки на концерт идут, дома вроде как никого, кроме барабашки.
– А как зовут барабашку? Не Жучок случайно? – уже вдогонку убегающему Лёшке бросил Вович.
На улице было ещё достаточно светло, но солнце находилось уже низко над горизонтом. Лёшка и Оксана медленно шли по улице.
– Оксан, если ты не против, пойдём через парк. Сейчас все с работы возвращаются, я бы не хотел с матерью встречаться на улице.
– Ты что, успел уже какую-то пакость дома натворить?
– Да нет, просто не хочу лишних расспросов, когда вернусь домой.
– А мы с мамой как подруги. Она со мной многим делится и я с ней.
– Между женщинами это, наверное, совсем по-другому. А ты и обо мне всё рассказываешь?
– Не всё. Только то, что считаю нужным, и что не будет вызывать никаких споров.
– Оказывается, ты тоже хитрая.
Они повернули на боковую аллею, ведущую к выходу из парка в сторону того района, где жила Оксана. В лучах заходящего солнца деревья окрасились в багряный цвет.
– Красиво. Я люблю закаты и рассветы. Помню, мы с мамой в Крыму в последний день перед отъездом прощались с Гурзуфом. И деревья были тоже вечером окрашены солнцем в такой же цвет. Мы долго шли вдоль берега и когда вернулись назад, в городе уже горели огни. И в свете фонарей город стал совсем другим. Он был тёмным, тихим и тёплым, – поделился воспоминаниями Алексей.
– Жаль, что тебя не было со мной в санатории. От тебя исходит тепло и уверенность.
Оксанка слегка смутила Алексея этими словами.
– А тебе, что, с мамой было там не совсем тепло?
– Нет, Лёш, то совсем другое. Старший всегда старший. А ты такой же, как и я. Мы того же рода-племени – старшеклассники.
– Да, да. Я и ты – мы одной крови, как Маугли говорил, – сыронизировал Лёшка.
– Напрасно ты иронизируешь. У нас много общего. И наше общение только помогает мне познавать новые стороны жизни.
– Извини, не хотел тебе ничего обидного сказать. Как-то само собой вылетело.
– Ну вот, мы и пришли. Спасибо, что проводил.
– Мне это всегда приятно – тебя провожать.
Оксана повернулась лицом к нему и чмокнула его в щёку. Лёшка остолбенел. Но она, не дав ему опомниться, взяла портфель из его руки и, нисколько не смутившись, глядя в его глаза, сказала:
– Ну, я пошла. До завтра. Приятных тебе сновидений.
– Спасибо, тебе тоже. А к утру я приду и положу сладкую ватрушку под подушку. Я даже стихи написал специально к этому случаю. "У Оксанки под подушкой лежит сладкая ватрушка".
– Ну, спасибо, тебе, поэт-самоучка. А псевдоним у тебя, конечно же, Незнайка?
Она рассмеялась и вошла в парадное.
14. Вечер у барабашки О планах друзей на будущее, или, как Жук-барабашка друзей принимал
На следующий день, где-то в начале пятого в дверь раздался звонок. Алексей оторвался от чтения журнала и пошёл открывать дверь.
– Привет, Лёха, – в открытую дверь ввалился запыхавшийся Толик.
– Ты откуда такой взъерошенный? От Скотланд-Ярда, что ли, скрываешься?
– Да нет, просто, вот, решил слегка поразмяться, и пробежался чуть-чуть. Ведь мне надо форму держать.
– Что, получил какое-то предложение от именитой команды?
– Да, Лёш, угадал. Помнишь, после чемпионата республики мне предлагали в спорт-интернат? Так вот, сейчас я разговаривал с тренером нашим. Ему вчера звонили из "Динамо". Мне предлагают в "Динамо-2" в дубле. Там нет никого старше восемнадцати. Но я должен быть студентом ВУЗа.
– И какого, если не секрет?
– Они говорят, что могут помочь поступить в торгово-экономический. Этот институт рядом как раз с интернатом и арендует у них стадион. Но сказали, что к вступительным экзаменам я должен готовиться серьёзно.
– Ну и везёт тебе. Предложили карьеру, подкинули институт, да ещё и подруга симпатяга в тебе души не чает.
– А насчёт симпатяги ты бы тоже не скромничал. Твоя-то Оксанка тоже далеко не уродина. Вовчику она очень понравилась.
– Да я и не жалуюсь. Ну что, чаю хочешь? И смородиновое варенье есть, да и заварные пирожные мать вчера наделала.
– О! Класс! Твоя мать такие вкусные эклеры делает, что нигде в магазине таких не купишь. От этого предложения грех отказываться. Но я, наверно, подожду Вовича и Андрюху. Или ты только мне решил особую честь оказать?
– Да, Толян, сколько я тебя знаю, ты всегда стеснялся всего. Не боись, всем хватит, не тебе одному. Бери, бери.
В течение часа вся компания была в сборе. Вович принёс чистый медицинский спирт. Андрей пришёл с новым диском Чеслава Немана. Парни поставили в проигрыватель новый диск и под новые мелодии расселись на кухне. А кухня была у Лёшки большая. Это отец со своими солдатами пристроил к дому, когда он был ещё маленьким.
– Вович, а спиртяга откуда? – спросил Толик.
– Мама вместо конфетки дала, – пошутил Володя. – Ты же знаешь, что она у меня медсестра. Ну, потихоньку отлил из банки, которую она принесла месяц назад домой. Не бойся. Спирт чистый – медицинский.
– Никогда не пробовал спирт пить, – сказал Толик.
– Не страшно, мы уже, слава богу, скоро школу закончим. Уже почти взрослые. А пить спирт, конечно, уметь надо. Я ведь не настаиваю, могу и домой отнести, – спокойно и без всяких эмоций сказал Вович.
– Да нет, всё-таки надо попробовать. Только немного, – выразил своё мнение Андрей. – Никто не против?
– Тут по многу-то и не выйдет. Так только, губы смочить. По пятьдесят грамм на брата. Не бойтесь, не опьянеем. А пить спирт надо так. Берём воду, чтобы запивать, и немного масла сливочного. Сначала масло надо съесть, можно с хлебом, а потом, глубоко вздохнув, выпить чистый спирт, и сразу же глубокий выдох. А после этого запить водой. От спирта не так пьянеешь, как от другого какого-нибудь пойла типа водки.
– А ты-то сам пробовал хоть раз? – спросил Андрей у Вовича, который так детально проинструктировал всех.
– Вообще-то нет. Чисто теоретически знаю. Видел, как отец иногда опрокидывает.
– Ну, если теоретически, то тогда прошу простить, господа спиртоиспытатели, что у меня винегрета нет. Могу только заварные пирожные предложить.
– А причём тут винегрет? – спросил у Алексея Толик.
– Да это тоже чисто теоретически. Чтобы спасти ваши жизни в ходе смертельного эксперимента. Ведь винегрет самый мягкий продукт из всех закусонов и прекрасно замедляет скорость падения в тарелку отяжелевшей от алкоголя бестолковки.
Все заржали.
– Ну, Лёха, ты иногда такое можешь отмочить, почище Райкина будет, – отходя от приступа смеха, заикаясь, сказал Андрей.
– Да, Лёшка, ты умеешь разрядить обстановку, – согласился с Андреем Вович.
Когда все успокоились, Вович налил спирт в стакан и первым принял удар на себя. Все с интересом наблюдали, как он справится со спиртом. Вович выпил по всем правилам, но после выдоха минуты три никак не мог восстановить дыхание.
– Ну как впечатления? – спросил Лёшка.
– Полёт продолжается нормально, все системы работают в расчетном режиме, – с интонациями Левитана ответил Вович.
По очереди все друзья приложились к своей дозе спирта. Алексей пошуршал по сусекам и приготовил кое-какую закуску.
– Ну, как говорится – чем богаты, тем и рады. Загрызём тем, чем есть, а потом чайку выпьем с заварными.
– А меня повело слегка, – признался Толик.
– Кто не курит и не пьёт, тот в основу не войдёт, как говорил Юрич-младший, – вставил Алёша.
– Да пьянь он, твой Юрич-младший, – вошел в разговор, отдышавшийся после спирта Андрей. Он был последним, кто испил свою дозу зелья.
– Нет, он не пьёт вообще. Его батя напугал до смерти один раз. В прошлом году Юрич-младший на первенстве области как-то разоткровенничался. Тренер набрался однажды до такой степени, что чуть ли пена со рта не пошла, когда домой заявился. Правда, давно это было, но Юрич запомнил, – заступился за товарища по баскетбольной команде Лёшка.
– Так батя ж его не пьёт? – удивился Толик.