– Никогда за всю историю Рима регулярная армия не нарушала границ города. Рим – свободный город, и нельзя допустить его захвата вооруженными силами, – твердо произнес принцепс.
– Тогда пускай Юпитер защищает сенат, потому что другого союзника в этом городе у него уже нету.
– Ты являешься консулом и обязан восстановить в городе порядок.
– Восстановить чем? Двенадцать моих ликторов не смогут противостоять трехсоттысячной толпе.
– Не криви душой, Марий, ты пользуешься большим влиянием среди римского народа, можешь начать переговоры…
– Как ты не понимаешь, Сатурнин для того и убил Мемия, чтобы больше никаких переговоров не состоялось. Мы сейчас теряем золотое время.
– Если легионы войдут в Рим, Республика погибнет, так или иначе, – упрямо выдавил Скавр.
Неожиданно из города послышался неопределенный шум. За Капитолием, там, где начинается Палатин, вспыхнули языки пламени. Вскоре несколько дымовых столбов поднялись и со стороны Квирилина. В городе явно что-то происходило. Затем пришли и первые вести, их принесли бежавшие из Рима люди.
– Народ громит лавки и городские склады!
– Квириты устроили резню среди римских жителей, убивают всех: греков, евреев, сирийцев!
– Плебс ворвался в банковские конторы и начал сжигать долговые книжки и обязательства, всюду убивают ростовщиков!
– На Палатине и Квириниле подожгли дома сенаторов. Скоро пожар перекинется на целые кварталы!
Ужасные вести приходили одна за другой. Сенаторы и зажиточные горожане в отчаянии рвали на себе волосы. Очень скоро собравшиеся вокруг представители первого и второго классов, окружив Мария, стали умолять его спасти город, их дома и имущество от разгула толпы.
– Я не имею права без разрешения сената ввести в город легионы. Когда все это закончится, первый же демагог с форума потащит меня в суд с обвинением в измене Республике, – возразил Марий и смешался с толпой сенаторов.
– Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему, – произнес Скавр, ломая от бессилия руки, – что ты требуешь от сената?
– Особых полномочий, неограниченную власть внутри города, а также иммунитет от всякой ответственности за свои действия на будущее.
– Диктатура, – выдавил Скавр.
– Порядок, – ответил Марий.
Сенат собрался за городом в храме богини войны Белонны: это был первый случай в истории города, когда римляне начинали войну против римлян. Сенаторы сидели в три ряда в узком полутемном зале храма. Окруженный ликторами, Гай Марий сел в консульское кресло из слоновой кости в классической позе римлянина: весь выпрямившись, с гордо поднятой головой, положив руки на колени.
Принцепс Скавр вышел вперед и от имени сената обратился к старшему консулу:
– Город в опасности. Гай Марий, вам, как старшему консулу, дается полное право по своему усмотрению управлять Республикой. Я заявляю, что с сегодняшнего дня вето народных трибунов на вас не распространяется. Ваши приказы и действия на будущее не подлежат судебному преследованию. Все магистраты города, сенаторы и вооруженные силы Республики обязаны подчиняться только вашим приказам. Вы имеете полное право по своему усмотрению выбирать себе помощников и других должностных лиц. Все, что касается вас, распространяется и на них, – Скавр на несколько секунд остановился, и вдохнув глубоко, высоким, зычным голосом произнес последнюю и традиционную фразу. – Пусть смотрит консул, дабы Республика не понесла урону.
………………………………………………….
– Ты что творишь? – Луций схватил Сатурнина за плечо и с силой потряс его. – Убийства, пожар в городе, грабежи, беспорядки, скажи, зачем все это?
Сатурнин резким движением освободился от рук, сжимавших его плечо, бросил поспешный взгляд на окружающую их толпу и отвел друга за трибуну.
– В городе убивают иностранцев: греков, евреев… Это инициатива толпы, и я тут непричем. Они боятся, что не смотря на наши обещания, голод неизбежен, вот и освобождаются от лишних ртов. Хлеба римлянам не хватает, иностранцы кому нужны? Притом, толпа любит насилие, толпа это дело уважает, но сейчас не это главное. Ты мне вот что скажи: с кем ты, со мной или с ними?
– Я ни с кем, – презрительным тоном ответил Манилий.
– Послушай, Луций, сегодня этот город, вся эта империя в наших руках. Ради этого стоит жить и даже умереть.
– В Субуре час назад убили Диогена, он ведь был и твоим другом, – чуть ли не с криком вырвалось у Луция, – его дочь я еле спас от убийц. Диоген никому вреда не причинял, а его убили соседи, с которыми он годами жил в одном доме. Сатурнин, во что мы превратили этот город? Брат убивает брата, сосед – соседа… Я такой Рим не хочу, я не хочу жить в таком городе!
– Решил сбежать? – трибун вызывающе засмеялся. – всю жизнь убегаешь: сначала в цирке укрылся, потом на форум пришел. Знай, если и сейчас сбежишь, то потом всю жизнь бегать придется, урод ты бесхребетный!
Манилий ничего не ответил, только повернулся и молча ушел. Сатурнин от досады покусал себе губы, потом поднялся на трибуну и поднял руки вверх.
– Квириты! Сенат показал себя как непримиримый враг народа! – Слоняющиеся по площади люди остановились и повернулись в сторону трибуны. На форуме сразу установилась тишина. Трибун чувствовал, что тысяча ушей внимает его словам, и тысяча пар глаз в ожидании уставилась на него. – Как вы думаете, почему не смотря на наши старания, хлеб до сих пор не доставлен в город? Да потому, что представители первого и второго классов предпочитают искусственно раздувать цены, дабы нажиться на несчастье народа. Плевать им, что вашим детям грозит зимой голод и смерть! Теперь, когда война с варварами закончена, и казна наполнилась многочисленными трофеями и богатствами, вы им больше не нужны! Если подохните с голоду, это для них будет даже лучше – меньше головной боли. Отчистят город от ваших вонючих трущоб и только.
Толпа на форуме взревела от ненависти и обиды.
– Но я, Луций Апулей Сатурнин, хочу обеспечить ваше будущее, и сделаю это немедленно, потому что сенат уже вынес решение о моем аресте: они решили казнить меня. Вместе со мной казнят и моих друзей, а когда мы умрем, кто будет заботиться о вас, квириты? Кто будет бороться за ваши права?!
Крик толпы перерос в многочисленный оглушительный рев.
– Квириты! Тогда наступит и ваш конец, но если вы вооружитесь и станете здесь, на форуме, у подножья Капитолийской горы, как истинные хозяева города, то, клянусь Юпитером, этот город будет ваш!
Форум, Гостилиевая Курия, стены близстоящих зданий задрожали в истошном крике многотысячной толпы:
– Слава Сатурнину!
– Слава нашему спасителю!
– Слава нашему царю!
Манилий не стал ждать конца выступления Сатурнина, и когда тот завершал уже свою речь, Луций приближался к поднимавшейся на Палатин лестнице Вестфалок. Именно здесь и догнал его несшийся с форума оглушительный рев. Ощущение было такое, будто началось землетрясение.
У края Велабрского форума, на границе города, стояла передовая застава легионеров. Шедший домой Манилий невольно остановился и прислушался к разговору собравшихся там людей. По обе стороны забаррикадированной улицы стояли отдельные группы граждан, на лицах которых были видны следы глубокой печали из-за событий, происходивших в городе за последнее время.
– Боги, что будет с нами, что ожидает нас завтра?! – с плачем произносил один из них, – мой сын ушел на форум к Сатурнину, а брат служит легионером у Мария. Вчера он тайком покинул лагерь и как ночной вор, скрываясь от всех, пришел ко мне. В войне с германцами весь поседел, а тут как ребенок плакал. Мой сын сам его успокаивал, а утром он так же тайком вернулся в лагерь. На нашей улице вырос, а сейчас даже от соседей скрывается, чтобы не узнали.
– Мы – маленькие люди, – сказал один из легионеров Мария, – что мы можем? Все решают сенаторы и политики. Молитесь Юпитеру, чтобы они помирились, иначе быть великой беде. Брат пойдет на брата.
Неподалеку сидел еще один легионер и в полголоса переговаривался с пожилым городским плебеем:
– Ливия как себя чувствует, папа?
– Не беспокойся за нее, сынок, вместе с детьми укрыл ее у себя дома.
– Мой брат Марк на форуме?
– Да, он вместе с Сатурнином.
– Когда увидишь, передай от меня привет, а сейчас прости, надо в лагерь. Центурион ненадолго отпустил.
– Подождал бы еще немного, сынок?
– Нельзя, папа, из нашего отряда остальные ребята тоже хотят прийти сюда и повидать родных, пока не началась эта проклятая война. Ведь должен кто-то сменить их в лагере.
– Чем разгневали мы богов? Отродясь в Риме такого не было.
В это время со стороны Марсова поля послышался звук труб – полководец созывал своих легионеров. Люди вздрогнули и стали поспешно прощаться, плакать, говорить прощальные напутственные слова. На их лицах лежала общая печать бессилия и отчаяния.
Луций постарался побыстрее уйти оттуда, потому что не в силах был видеть все это: на глазах выступили слезы. Несмотря на все, он любил этот город и все-таки осознавал, что на может что-либо изменить. "Прочь отсюда, чтобы больше ничего не видеть и не слышать", – с горячим упрямством твердил он самому себе…