С северов прибыли чиновники с Ростовской таможни, молодые ребята, которых отправили в моё подчинение. И в щеголеватой пролётке подкатил мой заместитель. Вот, я потом с Николаичем оборжался. Звали этого худого высокого господина - Воробьянинов Ипполит Матвеевич! Да и остальные приехавшие - Бендер Остап Сулейманович, Крамаров Савелий Викторович, Полесов Виктор Михайлович, молодые Андрей Брунс, Эрнест Щукин, Никифор Ляпис-Трубецкой и Гайдай Леонид Иович.
Каково, а?
За ними приехал жандармский ротмистр Пуговкин Михаил Иванович и есаул Никулин Юрий Владимирович, командир погранстражи.
Стервец Борисов тут же притаранил книгу "12 стульев", и "забыл" её на неделю в кабинете Фимы.
Три дня я метался как оглашённый, разбираясь с восточными купцами. А после предприимчивые одесситы, после карантина, переправили всех купцов в Одессу.
- Фима, твоих рук дело?
- Что вы, Гоман Михайлович.
- А костюм-троечка, с неба упали? Пиши объяснительную.
Зося в кассу положила триста рублей. От Фимы, рукоделистого.
На четвёртый день зашёл в кабинет Борисова.
- А ты, что не работаешь? - спросил. Борисов, не отрываясь от игры в нарды с Зосей, положил передо мной файлик с приказом об его назначении. Прочитал, по диагонали. - А где дата выхода на работу?
- Забыли.
- Они забыли, а ты - забил на службу? У тебя, вон кедры уже пилить начали. И мог бы лесхоз организовать.
- Зачем? - чуть не по буквам вымолвил Борисов.
- Затем. Побочный заработок, дубина!
Борисов вмиг исчез из кабинета. И меня прихватил. Нашли место под посадки, а Борисов из кустов принёс двух крупных индеек. Руками поймал. Потом Николаич набрал штаты, с егерями постарше водку пьянствовал, а молодых гонял.
А Киса Воробьянинов взъелся на Зосю. То это ни так, то другое. Началась у них манёвренная война.
В первый выходной съездили с утра на рыбалку на красивое озеро (казаки его Цацей назвали). Я весь такой крутой рыбак, с навороченными удочками, вообще ничего не поймал. Зато Борисов стал голыми руками сазанов одного за другим выкидывать на берег.
- Ты, Иван Николаич, подальше зайди, исподнее приспусти, может, русалку поймаешь, - посоветовал ему Ромка.
- И этот переопылился, как и папаша!
Поржали, собрали рыбу и вернулись домой. И не кому даже в голову не пришло, что Ромка знает больше, чем ему лет!..
- Дядя Рома, а давайте мультики посмотрим. Это уже дома, когда рыбу почистили. - У вас.
- Есть идея покруче. Друзей на велосипеде объедь и скажи, что будут мультики, на танцплощадке у РДК, для всех, и бесплатно.
- Культуру в массы, да, дядя Рома? Кивнул дельному ответу.
И в пять пополудни, человек двести детишек станицы смотрели "Ну, погоди", все серии. Образовался даже родительский комитет во главе с отцом Владимиром. А чтобы не было драк, посадили на входе звероватого, но добродушного казака Гошу Большого. Эта фамилия у него такая, и вес девять пудов. Мультики посмотрели, а через неделю парк Ясной был забит до отказа. Культурно отдыхали жители. Мультики для детей, фильмы в РДК, на улице караоке, карусели, ресторан Парамонова, шашлыки, чешское пиво, колесо обозрения, танцы. Культурная революция на лицо. Меня, правда, один тип здорово вывел из себя.
- Господин Борн, у меня от крайне высокопоставленных людей просьбица к вам.
- Чел, видишь, я занят. Смотрю " Приключения капитана Врунгеля".
- Я уверен, у вас есть другие фильмы, для настоящих мужчин, ну вы....
- Пшёл вон!
- Вы не понимаете, бла, бла, ...это же тысячи рублей!
- Гоша, выкинь это.
Добропорядочный семьянин Гоша Большой так и сделал. Настроение у меня упало, вышел с танцплощадки.
'Во, чудо наглое! ' Типик, помятый, стоял перед входом и, увидев меня, стал грозиться: - Борн, я на тебя найду управу! Бла, бла, бла...
Когда слюна этого типка попала мне на туфли, вытащил Глок. Типик унёсся от меня как ветер. А у меня думка мелькнула антересная.
- Атаман, а давай в Ясной Олимпиаду замутим.
- Не потянем.
- Тогда пятиборье.
Пятиборье замутили. Победил Семён Будённый.
Глава 25.
Мне работать, потом стало проще. А начальство, как обрадовало - Перегудов привёз мне погоны майора таможенной службы.
'За красивые глаза, и без всяких экзаменов. Сколько ж я мозолей притоптал заинтересованным лицам', - ещё подумалось.
- Вот решили этот чин реанимировать, - весело объявил мне Перегудов.
- А форма?
- А сами.
- Зося, ты мне форму построишь? Летнюю. Зося угукнула согласием. - И погладить не забудь.
- Околыш фуражки и выпушка на брюках - фиолетовые.
- Хм, чуть-чуть фиолетовый Борн! - съязвила Зося, Перегудов не понял.
'Какая голубизна?' - Хм. Поговорку придумал: "А мне всё фиолетово, я - таможня". Зося хохотнула.
- Браво, герр майор! - хохоток и у Перегудова присутствовал.
- У нас говорят - херр майор, - удружила опять Зося, но форму пошила за два дня...
На службу заявился в летней форме с множеством стрелочек на рубашке с коротким рукавом. Шатров одеяние заценил. Зося меня сфоткала, отксерила и отфотошопила. Изображение поехало к вышестоящему начальству, и получило "добро". Зося ещё стала автором "Реформы военной униформы" с выплатой кругленькой премии. Чехословаки также форму оценили. И Зосю тоже.
А вот с Кисой у них началась затяжная, позиционная война. Чудил и Борисов.
- Борн, почём ноне негранёные алмазы? - вопросил и высыпал на левую ладонь из замшевого мешочка кучку невзрачных камешков, у меня в кабинете.
- И это ты мне, начальнику таможни, показываешь?
- Фу-ты, ну ты. Я, может их нашёл.
- Нашёл?
- Вижу я, ты не в курсах. Пока, мажор. И пропал на три дня. С Эльзой. Вернулись вечером, когда я слушал компромат на Фиму, записанный Зосей на диктофон. Эльза сияла с диадемой, усыпанной алмазами, алмазным ожерельем и браслетом. Потом засияла и Зося - ей Борисов подарил большой и малый гарнитуры из благородного опала.
Малый гарнитур она нацепила на работу, а я с утра чихвостил Фиму за ультралевизну. Как оказалось, тщетно. А на обновлённую Зосю повёлся Киса Воробьянинов. После обеда преподнёс букет роз, грассируя, шептал всякие шалости.
Утром явился опять с розами, и с иссиня-чёрной шевелюрой. Чернявость у него длилась целый день. А сранья он задержался, и пришёл бритым наголо. Краска для волос подвела. Контрафакт попался. А стриг и брил Бендер.
Час на таможне стоял улётный ржач, хоть психиатра вызывай. Киса не понял юмора. Но стал строчить доносы на меня. Меня вызвал Перегудов. Поехал объясняться, и с романом Ильфа и Петрова.
Перегудов почитал, по заложенным мною страницам, и тоже ржал с полчаса.
- Езжай работать, комик.
Вышел от начальства на улицу. Вау, "Bentley" золотисто-шоколадного цвета, подъезжает к Госбанку, и из него выходит, в сопровождении шоколадного телохранителя, Парамонов. Холёный как рояль.
- Ба, какие, люди! Борн, вы мне позарез нужны-то!
- Салют, герр олигарх. Зачем?
- У вас не найдётся 25-30 тыщ? Участок я приобрёл, а там нефть обнаружилась-то!
- ...и я в олигархи хочу! Деньги дам. А где машину нашли, Савва Мироныч?
- Сие тайна, майор, - в глухую зашифровался купец. Так и не сказал, где нашёл "Mulsanne".
От него узнал интереснейшие новости. На севере от Каменской, возле Странных гор, нашли почитай всю таблицу Менделеева. И самородковое золото. Начиналась золотая лихорадка, бригады рванули мыть золото, рабочих в Ростове стало не хватать. И стали печатать новые рубли на бумаге из города Фабриано. Я и не знал, что у них такая роскошная бумага, хоть евро печатай.
Вечером, съездил, к лялькам мадам Дран. Обновиться.
Утром выехал из Ростова; курс - на таможню. Вялый, сонный, зевающий, получил с лёту две проблемы. Пришёл Воробьянинов и стал обвинять сразу во всех смертных грехах.
- И ещё ваша Зося. Она, она неуправляемая, - заявил в конце. Я достал пачку доносов, помахал перед носом Кисы.
- Ты писал, аноним, мля? Зося, иди сюда, не хрен подслушивать, - зашла Зося. - И?
- Он ко мне целый день вчера приставал, господин майор, - заявила принцеждущая.
- Так, Воробьянинов, пиши заявление на увольнение. По состоянию здоровья.
- Но, я здоров! - зарокотал Воробьянинов, а его пенсне воинственно блеснули.
- А я его тебе сейчас уменьшу, старый козёл! - и достал Глок. Больше я Кису в здании таможни не видел.
- А вот, что Фима подбросил, - добивала меня Зося - прилежный секретарь.
- Прокламация! Левацкая! Фиму, ко мне!
Притопал Фима. Я его, пересиля себя (Спокойно "Ипполит", спокойно), попытался вразумить. Получил зеро. Через день вызвал нашего главного полицая станицы - вахмистра Приходько. Тот с Фимой минут пять поговорил, и всё. Фима забыл о своих глупостях.
Через неделю поставил Приходько бутыль шустовского коньяка.
- Что ты ему сказал, Кузьма Кузьмич?
- Дословно? Сказал, что сидит у меня зэк-рецидивист Лёлик, по кличке Болек, и бабу себе требует. Я и предложил Фиме у Лёлика погостить... Жидкий, пошёл ноне Марат-Робеспьер.
- Даже так? Очко не железное, и без нужной резьбы.
Фима стал кандидатскую диссертацию писать, как ему и советовал. А сердиться на него долго я не мог. Как переводчик Фима был на своём месте - заслуженном.
После Кисы к нам приехал новый мой зам - Окунев Борис Захарович. Чудесного зама получил.