После этих слов Света умолкла и с удивлением посмотрела на меня. По ее глазам я понял, что она близка к отгадке. И действительно, девушка обернулась и посмотрела на одну из рыдающих фурий, и та на наших глазах превратилась в веселую и аккуратную домохозяйку, эдакую счастливую Фрекен Бок после бурной ночи с Карлсоном.
Глава 4
Через некоторое время и остальные скорбящие мученицы перевоплотились в очаровательных старушек вроде английской королевы. Теперь они резвились на травке с моими зверушками, и Света воспряла духом. Но эта идиллия продолжалась недолго, и, хотя явных причин для беспокойства не было, какие-то неуловимые приметы наполнили тревогой наши сердца - как будто был подан невидимый знак и сонмища саранчи поднялись в воздух, заслоняя солнце и превращая день в ночь; как будто в Риме еще продолжаются зрелища и хлеба хватает на всех, но сквозь тяжелую поступь гладиаторов уже доносится топот сарматских племен, бегущих от гуннов, и близится крушение Римской империи; как будто войну еще не объявили, но в окрестных магазинах уже кончились мыло и спички, и телеги, груженные скарбом, вереницей потянулись на восток за Урал. Впрочем, насчет отступающих я перебрал. Не было таковых. Все в единый миг посуровели и спокойно и торжественно приняли единственное возможное для истинного патриота решение. Вопрос "А ты записался добровольцем?!" задавать было некому. В тылу не осталось никого и ничего, разве что крест-накрест заколоченные доски и соответствующие историческому моменту надписи. Мои зверушки все до единой встали под знамя осла-оруженосца и прямо с парада двинулись вперед навстречу неизвестному врагу. Светкины маркитантки составили арьергард. И мы, любопытные, поспешали следом.
Мы проделали стремительный марш-бросок и оказались на берегу чужого болота, кишевшего фантастическими гадами. Наши сейчас же развернулись в боевую линию и перешли в наступление. И грянул бой! - не на жизнь, а на совесть, не на страх, а на смерть! Правда, по характеру битвы стало ясно, что и та и другая стороны не имели никакой - хотя бы мало-мальской - боевой подготовки. Все смешались в огромную кучу, рычали и рвали друг друга на куски. Однако некоторые продемонстрировали подлинные военные таланты и при определенных обстоятельствах - получи их обладатели необходимое образование - могли бы поразить наблюдателя настоящим воинским искусством. Так, например, осел своим дыханием превращал гадов в ледяные скульптуры, пес отхлебывал из болота и сплевывал в Светкину пустыню, лишая врага жизненного пространства, а Фрекен Бок руководила эвакуацией раненых.
- Бей их! - задорно кричала девушка.
Но я, как специалист, понимал, что, несмотря на численное превосходство наших, победа склонялась на сторону противника. И причина грядущего поражения была очевидна: если наши дрались неизвестно за что, то вражеское войско было одержимо идеей.
- К бабке не ходи, - уверенно сказал я Свете, - этих гадов вдохновляет какой-то параноик. А как говаривал прапорщик Попыхайло, не пойдешь к бабке - не познаешь внучку.
Но недаром же три года назад на всесоюзном конкурсе замполитов по гребле я занял первое место. Я решил во что бы то ни стало поднять боевой дух своей армии и с этой целью разделил ее на две части. Пока одна воевала, с другой я проводил занятия по политической подготовке. Через каждые полтора часа они сменяли друг друга. Я же ораторствовал без отдыха на пределе сил. Впрочем, усталости я не замечал. Еще бы! Я был в ударе. Ведь я выступал не перед сонными солдатами срочной службы, просыпавшимися каждое утро с единственным желанием, чтобы день, едва успевший начаться, побыстрее закончился; нет, передо мной сидели слушатели, только что вернувшиеся с фронта, они жадно ловили каждое мое слово, чтобы через несколько минут вернуться в окопы воодушевленными пламенной речью и с благородной яростью совершить свой ратный подвиг.
- Коммуна, Руси жить хорошо, когда ум, честь и совесть наши - эх - плохи! - говорил я. - Но труд облагороживает человека и потому служи по уставу - отвоюешь честь у Клавы не за деньги, на халяву!
Вскоре заметил я, что количество слушателей моих с каждым разом уменьшается.
- Неужто ударились в самоволки?! - возмутился я.
- Что ты! - замахала руками Света. - Геройски погибли на болоте брани. И погибнут все до одного, потому что нельзя одолеть врага, если не знаешь его оружия. Собирайся, комиссар. Нужно добыть языка, язык до Киева доведет.
И хотя говаривал прапорщик Попыхайло, что язык, который доведет до Киева, не доведет до добра, но Света была права. Необходимо было разобраться, чьи это болото и кишащие в нем гады и ради чего затеяна кровавая бойня? Решив, что в экстремальной ситуации политическую подготовку можно ограничить курсом молодого бойца, я оставил своих слушателей, дав им напоследок самое важное напутствие.
- Помните, - сказал я, - как говаривал прапорщик Попыхайло, когда лезешь в драку, главное - не заработать гайморит на всю голову!
После этого я отправился в тыл противника. Света пошла со мною. Так мы и шли бок-о-бок вокруг болота - я через лес, а девушка через пустыню.
Через несколько минут мы заметили впереди по ходу огромный розовый луг, посреди которого возвышалась чья-то фигура. Мы невольно замерли, отдышались и дальше пошли медленней. Приблизившись, мы увидели, что луг целиком зарос розами. А у самого края, окруженный великолепными распустившимися цветами, стоял молодой человек в белом плаще с аккуратно расчесанными волосами, ниспадавшими на плечи. И он был прекрасен так, как мог быть прекрасен лишь соблазнитель тамары, и розы вокруг него были прекрасны настолько, что даже удобренность осетриной первого сорта при том, что в меню удобрений присутствовал еще и высший сорт, не умаляло их красоты. Не дерзая нарушить процесс созерцания роз, мы продолжали дальнейший путь на цыпочках.
- Ах, блин-да-мёд тебя в душу! Как бы мне хотелось взглянуть ему в лицо, - заворожено прошептала Света.
- Это еще зачем? - покосился я на девушку.
- Я не видела его прекрасного лица, я никогда не видела его внимательных, умных глаз, его длинные ресницы ни разу не щекотали моих щек, но я чувствую… я чувствую…
Света остановилась, прижала руки к груди, закатила глаза и застонала. Ей хотелось вытянуться на цыпочках, чтобы выразить несказанность с пущей вящестью, но мы и так уже стояли на цыпочках, и поэтому Света встала на кончики больших пальцев ног. Цыпочки разбежались. Я растерянно глядел на нее, ожидая окончания фразы, но девушка, казалось, забыла обо всем на свете, застигнутая врасплох несбыточными мечтами.
- Ну же! - прикрикнул на нее я.
Девушка медленно опустилась на пятки, разжала руки и, взглянув на меня, как на ошибку природы, продолжила:
- Я чувствую, что никогда бы не вышла за него замуж.
- Тогда на кой ляд тебе его физиономия?! - удивился я. - Или ты хочешь как следует его запомнить, чтобы не оказаться с ним в ЗАГСе случайно?
- Нет, просто, если бы я была замужем, я обязательно бы изменила мужу с этим парнем.
- A-а, - понимающе протянул я и признался. - Я бы тоже с ним трахнулся, если бы он был девушкой.
Мы продолжали красться за спиной пленительного счастья, однако остаться незамеченными нам не удалось. Когда мы поравнялись с прекрасным незнакомцем, он, не оборачиваясь, спросил:
- Ну-с, друзья, а вы как считаете, что красивее - розы или девятая симфония Бетховена? - у него был тихий, наполненный грустью, голос.
- Идиот! Ты б еще спросил, что зеленее - зеленая улица или зеленая трель милицейского свистка?! - вежливо ответил я.
- Помните, - грустно продолжил он, - все, что не розы, то девятая симфония Бетховена, а все, что не девятая симфония Бетховена, то - розы.
- Чушь собачья! - воскликнула Света.
- И я был того же мнения, - молодой человек обернулся и посмотрел на девушку большими грустными глазами, - и в этом моя Трагедия, - закончил он с патетикой.
- А вы, собственно…
- Да-да, - перебил меня незнакомец, - извините, не представился. Я - Люцифер.
- Лютый Фер? - переспросила Света.
- Люцифер, - поправил ее молодой человек. - Некоторые называют меня Сатаной, Дьяволом, Чертом или попросту Врагом. А мне больше нравится - Излучающий Свет.
- Да ладно, будешь мозги нам пудрить! - воскликнул я. - Какой же ты Сатана?! Я читал в одной книжке, что встреча с Дьяволом вселяет такой ужас, что не найдется человека, который бы в эту минуту вспомнил имя Бога. А ты совсем не страшный. Ну, рыбы несвежей наелся, а в остальном - нормальный человек. Дон Жуан, можно сказать. Плейбой с расстройством желудка.
- А зачем мне вас пугать? - равнодушно пожал плечами незнакомец. - Имя Этого вы и так никогда не вспоминаете. А впрочем, я могу изменить свой облик.
С этими словами он превратился в морскую свинку. Света завизжала. Грызун немедленно превратился в нашего нового знакомого. Но на этот раз он был одет в черный кожаный костюм, увешан цепями, а волосы его были зачесаны в петушиный гребень и выкрашены оранжевой краской.
- Ну, подруга, ты хотя бы крикнула "мама"! - расхохотался он, глядя на мою спутницу, а потом подмигнул мне: - А ты говоришь про Этого!
- Хорошо-хорошо, - отмахнулся я. - Чем лицедействовать понапрасну, скажи лучше, чьи это гады кишат в болоте?
- А вон их повелитель, - Люцифер протянул руку, и, посмотрев вслед за указующим перстом Врага, мы увидели в кустах на берегу сумасшедшего Гошу.