Памятуя о том, что сумасшедшим нельзя смотреть в глаза и нельзя возражать, я отвернулась и стала как можно спокойнее проталкиваться сквозь толпу подальше от зловонной бомжихи. Вслед мне неслось:
- Ты ведьма! Ты никуда не скроешься! Тебя сожжет бесовский огонь! Будешь тысячи лет маяться!
На следующей остановке я, от греха подальше, вышла из вагона метро и подождала другой поезд. Странная старуха осталась ехать в поезде предыдущем.
"Мнда. День начался замечательно. Интересно, как он закончится".
Я поняла, что магия, окружающая меня, каким-то непостижимым образом, видна и понятна таким вот… блаженным. Не зря же на Руси в свое время их сторонились и уважали. К ним прислушивались. Мне стало не по себе. Я вдруг поняла, что мои мечты сбудутся вовсе не так, как мне бы того хотелось. Но остановить начатое я уже не могла. Маховик запущен. Все должно состояться.
Двумя часами позже я шла по коридору Останкино. Огромные коридоры - и кабинеты-кабинеты, бесконечные кабинеты справа и слева. Заблудиться здесь было проще простого. Внезапно далеко впереди послышался шум, и мимо меня начали сновать какие-то люди, преимущественно с фотоаппаратами наперевес. Чувствовалось всеобщее оживление - я и сама занервничала. Когда в конце коридора показалась группа людей, все бросились к ним, щелкая фотокамерами.
Я никуда не спешила, поэтому не попадала в поток, плавно двигаясь по центру. Меня задевали и дергали, а один лысеватый мужчина, пытаясь пробраться вперед, грубо толкнул меня в сторону со словами:
- Ты чё здесь мешаешься! А ну отойди! Не видишь, кадр загораживаешь… Как из глухой деревни приехала, ей-богу!
И, выдвинувшись вперед, он наставил вспышку на фигурки в конце коридора.
Группой людей, которые так привлекли внимание прессы, оказалась Лиза Мусина, известная певица и телеведущая, а также ее друзья и коллеги по цеху - Виктория Захаркина и собственной персоной Петр Кольцов.
Скажу честно, я не слишком рвалась посмотреть на "теледив". Почему-то нет у меня склонности к созерцанию звездной пыли, тем более, что вблизи все три персоны выглядели совершенно иначе, чем в кадре. Лиза Мусина, которая с телеэкрана казалась мне высокой фотомоделью, оказалась низкорослой и худенькой - причём, настолько маленькой и худенькой, что, на первый взгляд, любое дуновение ветерка обломало бы ее ножки-веточки, торчащие из-под симпатичной юбочки золотистой парчи.
У Виктории Захаркиной день явно не задался - сквозь тщательно нанесенный грим проглядывали синеватые круги под глазами и одутловатое лицо. Один только Петя Кольцов выглядел вполне адекватно своему телевизионному образу - фигурно выстриженная бородка плавно переходила вверх в пеструю шевелюру, а одежда, всем своим видом призванная показать небрежность недавнего тинейджера, при ближайшем рассмотрении оказалась эксклюзивом дорогих марок. Нет, я в марках не разбираюсь, не подумайте, просто я разбираюсь в тканях - а ткани, из которой сшита его одежда, были довольно дорогие.
- … Э-э-э, конечно, планы у меня довольно серьезные. Я собираюсь записать новый альбом, - чирикала в микрофон журналиста Лиза Мусина, кокетливо улыбаясь Пете. - Уже готово две композиции, они станут настоящими хитами!
Зрители одобрительно зашумели. Едва выдрав из-под микрофона Лизу, под "обстрел" попал уже Петя. Но сказать он ничего не успел, так как троицу догнали двое мускулистых парней, которые принялись расталкивать журналистов:
- Интервью не даём! - Рявкнул один из них, похожий на Дольфа Лундгрена.
Журналисты попятились. Петя облегченно вздохнул. Сами подумайте - с одной стороны, сложно отказаться от вопросов прессы вежливо, чтобы никто не обиделся, ибо на следующий же день весь Интернет запестрит заголовками: "Зарвавшаяся звезда избила корреспондента". С другой стороны, когда ты идешь домой после съемок, больше всего на свете хочется, чтобы тебя оставили в покое. Хотя бы на минутку.
Вот почему, дорогие друзья, я никогда не рвусь поглазеть на звезд, не подбегаю за автографом, не прошу кого-нибудь сфотографироваться со мной на память. Почему-то мне кажется, что внимание и назойливость - не одно и то же.
Ах, о чём это я. Замечталась, извините.
Итак, вдоволь насладившись созерцанием троицы, наслушавшись журналистских ругательств и восторгов, я аккуратно обогнула толпу и двинулась дальше - искать, где же проходит этот чертов кастинг.
А коридоры с переходами всё не кончались. Петляя по Останкино, мне очень хотелось, как в одном фильме, крикнуть: "Выпустите меня отсюда!" Наконец, заветная дверь под номером 408 нашлась и я, открыв дверь на себя, попала в довольно просторное помещение, где уже находилось приличное количество людей - они так же, как и я, пришли заранее.
На кастинг пригласили человек двадцать девушек и женщин, среди которых были искомые грудастые блондинки и жгучие брюнетки. И я со своим маленьким росточком и тоненьким голоском. На фоне этих мощных красавиц я терялась и выглядела довольно бледненько.
Я оглядела свою грудь и пощупала бедра. Стало грустно. Я же не виновата, что меня такую мама родила. Чтобы хоть как-нибудь снять напряжение, я достала пудреницу и начала приводить в порядок губы в попытке накрасить, когда меня довольно грубо окликнули:
- Эй, девушка, как Вас там. Не троньте ничего на своем лице. Вас будет гример красить.
Я вздрогнула и выронила пудреницу. Она раскололась на две половинки и раскатилась по полу. Пыль поднялась столбом, а я, виновато улыбаясь, принялась размахивать ладошкой, чтобы разогнать остатки пудры, попутно щупая линолеум в поисках пудреницы. Забавно, но в суете на это никто не обратил внимания. Я облегченно вздохнула.
Всем участникам кастинга раздали тексты. Текст походил на упражнение по русскому языку для пятиклассников - было много пропущенных букв и даже предложений.
- Внимание, два раза не повторяю! - Воскликнула редактор, похлопав в ладоши, чтобы обратить на себя внимание. - Девушки, вам раздали текст вашего выступления. Часть текста пропущена - вам предоставляется возможность для импровизации. Тематика импровизации должна соответствовать теме текста. Для особо забывчивых прямо за камерой будет электронный суфлер - можете читать текст с экрана. Всем все ясно?
Девушки одобрительно зашумели, кивая головами и расходясь по углам, каждая со своим текстом.
В этот момент редактор, придирчиво оглядев меня, скомандовала:
- Девушка, Вам к гримеру нужно. Выйдете из двери, налево по коридору, еще раз налево, комната 414.
Я покорно поплелась по коридору.
- А чего ты ненакрашенная? - Встретила меня гример.
- Я? Мне же сказали, что не нужно краситься, и что меня загримируют, - удивилась я.
- Лапочка моя! - Назидательно покачала головой гримерша. - Гримируют только телеведущих, а ты пока еще только в очереди стоишь. Причем в самом конце. Надо было накраситься и причесаться, а моя работа тебя поправить, если что не так. Ясно?
- Ясно, - расстроилась я.
Гримерша посмотрела на мою грустную физиономию, где глаза были уже совершенно на мокром месте, и смягчилась:
- Ладно, это в первый и последний раз. Садись, я тебя накрашу.
Я обрадованно кивнула и уселась на стул перед зеркалом, и гримерша начала надо мной колдовать, мягко скользя кисточками и пуховками по лицу.
Наконец, все было готово. Я открыла глаза и увидела перед собой искомую жгучую брюнетку с ярко-красными губами и выразительными глазами.
"Вот тебе и невзрачная пигалица!"
Забавно, но в этот момент я почувствовала себя настоящей телезвездой. Довольная собой, я вернулась в комнату 408, где уже начался конкурсный отбор.
Вызывали по очереди. Несмотря на то, что дали возможность отредактировать тексты заранее, многие девушки откровенно не справились с заданием - и пропущенные "буквы слов" вставить в текст не смогли. Посему мямлили перед камерой, хотя еще недавно выглядели такими собранными и уверенными в себе.
"Господи, неужели я так же буду?"
Мой текст был про президентские выборы. На самом интересном месте, где должны были быть перечислены результаты голосования, стоял пробел. Мне предстояло соврать что-нибудь убедительное, чтобы это выглядело солидно и натурально. Пока я придумывала, что бы такое сказать, с той стороны комнаты, где проходили пробные съемки, послышался женский визгливый голос:
- Это безобразие! - Воскликнула одна из конкурсанток.
Я подняла голову от текста.
Одна из грудастых блондинок на тонких шпильках возмущенно перебирала бумаги, лежащие перед ней на пюпитре.
- Как вы считаете, я должна читать текст, если суфлер не работает? Я что вам, девочка пятилетняя, что ли? - Громко голосила она.
- Извините, - веско встряла редактор. - Но даже пятилетние девочки владеют речью и, в отличие от вас, прекрасно обходятся без суфлера. Всего хорошего!
Продолжая возмущаться, блондинка покинула зал. А ее место заняла другая блондинка, уже без шпилек.
Я шла пятнадцатым номером. Я была - не блондинка, не грудастая, хотя и на шпильках. По сравнению с этими красавицами я выглядела довольно скромно. К своему глубочайшему изумлению, я обнаружила, что даже стильного наряда, который мы подобрали с Татьяней в модном магазине, и даже на высоких каблуках, оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы находиться "на общем уровне". В итоге самое красивое, что на мне было - это макияж, сделанный студийным гримером. Ах, да, еще черноволосая прическа, созданная ранее стилистом. Мне стало немного не по себе.
"Помирать - так с музыкой. Точнее, с субтитрами".