* * *
- Пожалуйте, доктор Дженнер, - сказал Тед Тэргуд. - Гм-гм… Я хотел поговорить о вашем неблагоприятном докладе по поводу ходатайства Рэнда насчет субсидии в десять тысяч фунтов для освоения рудников "Леди Джоан" и "Джилоуэлл". Вот уже несколько недель, как я занял пост премьер-министра, но только сейчас нашел время заняться этим.
Доктор Дженнер, в белом костюме, со шляпой в руках, сел напротив Тэргуда. Дело происходило в кабинете премьер-министра, в здании парламента штата Куинсленд.
На Тэргуде был безукоризненно элегантный серый костюм; его рыжие волосы были подстрижены и аккуратно зачесаны назад, а лицо чисто выбрито.
Совсем не похож на легендарный образ "Красного Теда Тэргуда с Севера", подумал про себя доктор Дженнер. "Красный Тед может мертвого рассмешить", - сказал как-то Дженнеру один бывалый человек, но сейчас, как ни присматривался Дженнер, он не нашел и следов юмора ни в холодных, близко посаженных глазах Тэргуда, ни в складке толстогубого, чувственного и жестокого рта.
- Премьер Рил до своей отставки успел ознакомиться с докладом, - спокойно ответил Дженнер. - Мне казалось, что он вполне со мной согласен.
- Ну, знаете, доктор, новая метла всегда чище метет, - вкрадчивым тоном заметил Тэргуд, взяв с полированного стола объемистый, напечатанный на машинке доклад. - Однако политика лейбористской партии, разумеется, остается неизменной в общем. Видите ли, Рил сказал мне, что не успел как следует ознакомиться с докладом.
- Когда я с ним беседовал, он знал его содержание и соглашался с указанными в нем выводами.
- Так вот, доктор, я хочу поздравить вас с отлично составленным докладом и с правильной оценкой огромного значения залежей руды в Чиррабу. Я прекрасно знаю этот район, доктор. Я прожил там много лет и, кроме того, - это мой избирательный округ.
Дженнер насторожился. Эти два рудника особенно интересовали Тэргуда, и Дженнер предвидел, что с помощью уговоров и угроз тот будет стараться заставить его взять доклад обратно.
- Благодарю вас, - сказал доктор Дженнер, не чувствуя от этой похвалы ни радости, ни гордости. - Мне известно, что вы хорошо осведомлены о районе Чиррабу, мистер Тэргуд.
Тэргуд бросил на него пронзительный взгляд, стараясь угадать, что кроется за этими словами. - Откровенно говоря, доктор, я за то, чтобы дать Рэнду субсидию, которую он просит.
- Не сомневаюсь, что вы этого хотите, но я - против. Я твердо убежден, что для субсидии нет никаких оснований. Выдача Рэнду первой субсидии в три тысячи фунтов совершенно ничем не оправдана, не говоря уж о том, что он получил даром два рудника да еще в придачу на восемь тысяч руды, которая находилась в то время в бункерах. Рудники "Леди Джоан" и "Джилоуэлл" имеют большое значение для государственных заводов, и государство должно взять их себе за те деньги, которые должен Рэнд. Я в этом убежден, да! Но все это есть в моем докладе.
- Ценю вашу искренность, доктор Дженнер. Однако справится ли наше правительство, если мы будем взваливать на него такое количество государственных предприятий?
- Но ведь партия, к которой принадлежим мы с вами, ставит себе целью положить конец капиталистической эксплуатации, не так ли?
- Да, конечно. Но прежде чем бегать, надо научиться ползать. Правительство чрезвычайно ценит вас, доктор. Мы довольны вашей работой. Я позабочусь, чтобы вам дали повышение и увеличили жалованье. Я устрою так, что вы пройдете в парламент. Нам здесь нужны такие люди, как вы, но все-таки я бы желал, чтобы вы взяли свой доклад обратно.
Доктор Дженнер вздрогнул, словно от неожиданного удара. Его снова пытаются подкупить, и опять так же неуклюже, как и Рэнд, год назад пытавшийся в Чиррабу сунуть ему взятку. - Значит, все, что вы можете предложить, - это повышение по службе и прибавка жалованья? Ну, знаете, Рэнд был более щедрым, да. Он обещал мне четвертую часть доходов вашего маленького синдиката, если я представлю благоприятное заключение.
Тэргуд побледнел. - Моего синдиката? Что вы хотите сказать? Эти рудники арендует Рэнд. Я к ним не имею никакого отношения.
Дженнер встал. - Ни к чему продолжать этот разговор, - сказал он, поглаживая поля шляпы. - Я решительно против выдачи субсидии. Причины я объяснил в докладе.
Тэргуд сбросил с себя маску. Он встал и поглядел Дженнеру прямо в глаза. - Я премьер этого штата, и как я скажу, так и будет, - крикнул он. - А я говорю, что Рэнд должен получить субсидию. Приказываю вам взять доклад обратно.
- Не пытайтесь меня запугать. Доклада я не возьму.
Тэргуд побагровел. - Вы возьмете его обратно или вылетите из министерства горной промышленности!
- Ничто не заставит меня отказаться от доклада. Я не вижу оснований пересматривать свои выводы, вполне соответствующие политике лейбористской партии.
- Что вы понимаете в политике? Политику лейбористской партии определяю я! - Тэргуд ударил себя кулаком в грудь. - Я, Тед Тэргуд!
- Возможно, но вам не удастся дать Рэнду субсидию.
- Неужели вы думаете, что ваш дурацкий доклад может мне помешать?
- Нет, но казначей штата не даст разрешения.
- Ну, вы, конечно, знаете, как поступит казначей!
- Да, знаю. Он мне сказал, что, пока он занимает свой пост, Рэнд не полу гит субсидии.
- Значит, вы за моей спиной настраиваете против меня членов моего кабинета?
- Я говорил с казначеем еще до того, как вы стали премьером. Мы с ним друзья и состоим в одной партии. Мой доклад передали ему на рассмотрение. В том, что я с ним беседовал, нет ничего незаконного.
Тэргуд вышел из-за стола. У доктора Дженнера мелькнула мысль, что Тэргуд сейчас бросится на него, но тот только открыл дверь. - Слушайте, Дженнер, - понизив голос, сказал он угрожающим тоном, - запомните мои слова: Рэнд получит субсидию. Если вы не откажетесь от своего заключения, то лишитесь места. А теперь - убирайтесь!
Дженнер надел шляпу и направился к двери, но Тэргуд заступил ему дорогу. - И советую вам не распускать про меня клевету. Я не имею никакого отношения к этим рудникам, слышите?
Доктор быстро прошел мимо него. - Я не сплетник, но когда я соберу достоверные факты, мне ничто не помешает говорить о них там, где следует и когда следует.
После ухода Дженнера Тэд Тэргуд несколько минут шагал взад и вперед по комнате, ударяя кулаком по ладони, потом подошел к внутреннему телефону.
- Позовите, пожалуйста, мистера Мак-Коркелла. Это ты, Билл? Слушай, у меня только что был Дженнер. Он не хочет нам помочь… и знаешь, Рэнд, как всегда, треплет своим длинным языком. Зайди-ка сейчас ко мне.
* * *
Джон Уэст сдержал свое обещание и помог устроить процессию в день святого Патрика. Он не пожалел ни времени, ни денег. Вскоре архиепископ Мэлон убедился, что Джон Уэст обладает недюжинным организаторским талантом и несомненной склонностью к интригам.
Однажды утром архиепископ медленно опускался с холма по направлению к Джексон-стрит, думая о предстоящей процессии. Чем меньше времени оставалось до дня святого Патрика, тем больше ему приходилось сталкиваться с враждебностью, такой же ожесточенной, какая окружала его во время войны. Протестантская федерация и в газетах, и с церковных кафедр кричала об "иезуитском заговоре" и требовала, чтобы "чудовище из Мэйнута" было немедленно выслано или брошено в тюрьму, а процессия запрещена как явно нелояльная.
Мэлон отвечал на это логическими доводами и уничтожающим презрением. Не обращая внимания на истерические вопли протестантов и даже на то, что многие влиятельные католики отходили от церкви, он организовал огромное массовое движение. Он не упускал случая высказаться но ирландскому вопросу и увлекал за собою церковь и ее прессу. Под его влиянием церковь все еще с большой терпимостью относилась к русской революции. Католические газеты старались внушить своим читателям, что они защищают большевиков, и намекали на то, что теперь Ватикану, быть может, удастся ввести в России католическую веру, которую жестоко преследовал царь, поддерживающий греко-православных отступников.
- Доброе утро, ваше преосвященство. - Голос Джона Уэста прервал размышления Мэлона.
- Доброе утро, мистер Уэст. В такое прекрасное утро хорошо жить на белом свете.
Они медленно пошли по мосту через Ярру.
- Я придумал, как сделать, чтобы лорд-мэр и полиция не пытались помешать процессии, - сказал Джон Уэст. - Давайте соберем по всей Австралии ветеранов войны, награжденных Крестом Виктории, и пусть они возглавляют процессию на боевых конях в качестве вашей почетной охраны.
- Но во имя господа бога и его пресвятой матери, скажите, как это можно осуществить?
- Очень просто. Я напишу им всем письма, предложу оплатить расходы, да еще дать каждому по пятьдесят фунтов. Многие из них нуждаются в деньгах.
- Если это удастся, нам, конечно, не откажут в разрешении. Славная мысль, ничего не скажешь! Тогда трусы из Протестантской федерации и всякие масоны уже не посмеют и заикнуться о нелояльности и перестанут требовать запрещения процессии.
- Да, ваше преосвященство, а если даже ее и запретят, то мы можем не подчиниться. Полиция не посмеет вмешаться. Толпа будет на стороне награжденных ветеранов.
- Конечно, не хотелось бы никаких уличных столкновений, но если эти ветераны, или хотя бы некоторые из них, согласятся идти с нами, то процессия будет вполне легальной.
- Я напишу всем награжденным, какие только есть в Австралии. Как вам известно, Дуайр, председатель Общества ветеранов войны, работает у меня. Я достану у него описок награжденных Крестом Виктории. Сегодня разошлю письма и попрошу всех ответить с обратной почтой. А потом мы снова обратимся к лорд-мэру.