13
- Не знаешь, где Артекин? - спросила Наташа, когда спустились в ресторан.
- Звонил, просил извиниться, - сказал Халюк и влюблено посмотрел на Нику. - Он скоро.
Кожа у Ники белела, как мякоть кокосового ореха. Когда Ника смотрела на мужчину, зрачки ее замирали, как у змеи.
Я заказал рюмку текилы. Здесь я полюбил ее больше русской водки. Хотя русская водка была хорошая. Может, именно поэтому.
- Собираюсь в Москву, - сказал Халюк. - Хочу пожить.
Халюк был богат и любил приезжать в Москву.
- Ну, как он? - я едва заметно кивнул.
- Болтун, - Ника посмотрела на Халюка, и зрачки ее замерли.
- Что же ты с ним?
Улыбнулась.
- Мне его жаль.
- Почему?
- Он стареет. Ему еще только пятьдесят. А как он выглядит? Турецкие мужчины стареют рано.
- А женщины?
Ника снова улыбнулась:
- Меня это не интересует. Лучше скажи, почему ты здесь так долго? Ты так сильно ее любишь?
- Да.
Глаза Ники смотрели, не мигая.
- Странно.
- Что же странно?
- Так не бывает.
- Почему?
- Все мужчины одинаковы, им нужно от женщины только одно, - беззлобно сказала Ника.
- Не все мужчины, и не только одно. Об этом мало кто знает. В том числе и они сами. Пока им не становится очень хорошо с одной.
- Все слова…
Наташа рассказывала Халюку, как мы пытаемся найти квартиру.
- Закажи мне выпить, - сказала Ника.
- Что ты хочешь?
- Не знаю. Решай сам.
- Еще один фруктовый коктейль?
- Да. Только пусть нальют побольше водки…
Ника и Халюк ушли.
Пересели за стол в углу.
Горела свеча. Ее пламя озаряло наши лица. Играла музыка. Она была очень хорошая. Под нее хотелось ходить по канату над пропастью, воевать с ветряными мельницами, низвергать устои… Даже умирать, если когда-нибудь придется.
Глаза у Наташи были зеленые, но иногда вдруг становились желтыми. Как теперь. Они были волшебные. Видя в них свое отражение, маленький желтый Никита чувствовал себя самым большим, самым желтым и поэтому самым счастливым в мире.
Пришел Артекин. Подсел к нам и заказал кофе. Наташа рассказала, каким видит номер.
Задумка понравилась. Денег, что Гном предложил, едва хватило бы, чтобы подарить ему новую шляпу. Но мы согласились.
- Давай сходим куда-нибудь, - предложила Наташа спустя час.
- Куда?
Ее миленькое личико выражало готовность нестись хоть на край света, только бы там играла хорошая музыка, и люди вокруг не оставляли сомнения, что Бог был креативным челом, когда их выпиливал.
Позвонили Жану.
- Я тот, кто вам нужен, - обрадовался он.
У кассы толпились. Жан исчез и через минуту возник, держа четыре входных билета.
Дождались Марусю.
Прошли сквозь позолоченные ворота в высокой каменной стене.
- Вам туда, - охранник указал на мраморную дорожку, подсвеченную разноцветными фонариками.
- Спасибо, Петр, - поклонился я. - Надеюсь, нам уже не придется спускаться?
- Я Мустафа, - обиделся парень и зашуршал списками.
Дорожка вела вглубь леса. Ступали медленно и внимательно, как Колумбы. Или делегаты от общества слепых.
С каждым шагом музыка становилась громче, тени подвижнее.
Вынырнули на поляну.
Лучи метались. Словно охотились на летучих мышей.
Отыскали свободный стол. Сомнительно возник официант. Я даже потрогал его и посмотрел вниз в надежде увидеть какой-нибудь люк или лаз.
Заказали бутылку виски.
Маруся тут же залпом осушила стакан.
- Штрафная, - сказала она. - Вы же встретились раньше.
- Давайте выпьем за то, чтобы мы жили долго, - сказал Жан. - А когда перестанем жить, чтоб сразу умерли. А иначе не правильно! Это, наверное, и есть ад - не жить и в то же время не зажмуриться.
- И чтобы однажды мы встретились в Раю, и пусть это будет дискотека! - воодушевился я.
- И чтобы пропустили по стаканчику райского виски за добрые старые времена, когда мы безжалостно тратили жизнь на поиски мишеней для любви, - воскликнул Жан.
- Давайте выпьем, просто выпьем, - закричала Маруся. - Чтобы виски обожгло наши глотки и согрело душу! Или наоборот…
- Браво, - воскликнул Жан. - Аминь! А теперь - танцевать!
В голове шумело. Казалось, сердце пытается угнаться за музыкой, а ноги и руки существуют сами по себе, независимо от центральной нервной системы, если, конечно, у меня такая есть. Наташа что-то кричала, я не мог расслышать слов, но все равно отвечал. И не слышал собственного голоса. Если бы меня попросили через миг повторить, не смог бы, потому что тут же все забывал, как магнитофон с неисправной магнитной головкой.
В какой-то момент вдруг стало страшно, что потеряю Наташу в толпе. Схватил ее за руку, прижал к груди.
- Не теряйся, - прошептал.
- Что? - крикнула Наташа.
- Не теряйся, пожалуйста!
Она рассмеялась.
- Ты пьяный!
Я поцеловал и выдернул ее из толпы.
- Куда? - спросила она.
- Где тут звери-людоеды и прочие опасности?
- Зачем еще?
- Сразимся! Я готов воевать за тебя со всем светом! Никому не отдам!
Наташа влюблено смотрела на меня.
- Правда, меня так любишь?
- Да.
- А почему?
- Не знаю. Разве можно это знать?
Она рассмеялась.
- Нужно! А впрочем, нет… Зачем знать, за что, если уже…
- Да.
- И мы любим друг друга просто так?
- Конечно!
Ее лицо стало необыкновенно счастливым.
- Как птицы, - прошептала она. - В детстве я мечтала быть ласточкой. Летать высоко-высоко, куда глаза глядят, и жить, где хочется и как хочется.
- Только не забудь настройщика деревьев…
- В смысле?
- Кто-то должен отвечать за шелест листьев! Чтобы деревья помогали певчим петь, а пивчим пить!
- Ах, вот оно что… - Наташа приняла условия игры. - А ты потянешь?
- Если там наливают текилу, то можно попробовать…
- Тогда вступай в должность прямо сейчас!
Я стал дурачиться, обнимать стволы, прижиматься губами к коре, шептать заклинания, выдуманные на ходу. Если бы поблизости в засаде сидели санитары, меня бы приняли…
В ресторане за деревьями, под уютным платаном скромно скулила скрипка. Люди разговаривали одними губами - так показалось после дискотечной "колотушки".
- Наташа, Никита! Так и знала, - обрадовалась Ника.
- О, влюбленные! - приветствовал Халюк.
- Закажи еще водки, - скомандовала она.
Вокруг были одеты, как будто с минуты на минуту в ресторан ожидался Пьер Карден. Мужчины в смурные смокинги, женщины в изысканные занавески с прорезями для рук. Они обращали внимание.
- Смотрят, - шепнула Наташа.
- Пусть.
- Завидуют, - сказала Ника. - Если б вы видели себя со стороны!
- Чему тут завидовать? Джинсы, как джинсы, майки вообще пора менять, - жидко пошутил я.
- Хочешь, Ника, найдем тебе модного парня? - спросила Наташа.
Ника рассмеялась.
- Нет. Люблю старичков! Толстых и с толстыми кошельками.
Мне стало жаль Нику. Но еще больше - Халюка.
- Часто я не могу понять ее, - сказал Халюк.
- Ты преувеличиваешь, дорогой, - кокетливо сказала Ника, водя пальчиком по его ладони. - Я понятна, как стакан.
На площадке у бара парили пары. Ника и Халюк присоединились к ним.
- Хочешь тоже? - спросил я.
- Устала, - виновато сказала Наташа.
- Тогда уйдем…
- А мы искали зверей-людоедов, - похвасталась Наташа в машине.
- Ну и как? - спросил Жан.
- Не нашли.
- Вы невнимательны, - Жан усмехнулся. - Если приглядеться, они на каждом шагу. Осторожней, ребята!
Всю дорогу я обменивался с Жаном бутылкой, словно эстафетной палочкой. Или подзорной трубой в собственные иллюзии.
Когда он унесся в ночь, я подумал: "Нет, определенно, мой седеющий друг скрывает настоящий возраст! Возможно, он еще моложе меня, этот Жан! А виски оставил себе…".
Кто-то как будто заспорил, бранясь, подвывая и пытаясь разрыдаться. Но тут я понял, в чем дело. Наш невидимый мегафонный друг проснулся и возвестил, что мусульманские небеса снова жаждут услышать людские молитвы. Он, конечно, не имел в виду именно меня. Но в тот момент я пожалел, что не знаю ни одной молитвы. И только поднял глаза и махнул в знак приветствия.
Наутро похолодало, и пошел унылый бесконечный дождь. В Стамбуле наступила осень. Получилось, мы отпраздновали столь важное для перелетных птиц и поэтов событие день в день, а это редкость. У человека всегда остается надежда на тепло. Даже когда в прихожей уже подмораживает…