Ночью мальчик не мог уснуть. Он снова и снова повторял про себя слова господина Лекски. Утром ему пришлось долго ждать, когда придет старик и откроет магазин. Так Любжи получил первый урок от господина Лекски - люди, которые могут позволить себе покупать драгоценности, не просыпаются рано.
Господин Лекски, один из почтеннейших жителей города, был настолько потрясен наглостью шестилетнего мальчишки, осмелившегося войти в его магазин с парой мелких монет, что следующие несколько недель удовлетворял любопытство сына скотовода, отвечая на его вопросы, лившиеся сплошным потоком. Но он всегда ждал снаружи, если старик обслуживал клиента. Только после ухода покупателя он входил в магазин и, стоя у прилавка, выпаливал все накопившиеся за ночь вопросы.
Господин Лекски с одобрением отмечал, что Любжи никогда не задает один и тот же вопрос дважды, и как только в магазин входит покупатель, он быстро удаляется в угол, закрываясь газетой старика. Хотя он и переворачивал страницы, ювелир точно не знал, читает он или просто смотрит картинки.
Однажды вечером, закрыв магазин на ночь, он отвел Любжи на задний двор и показал ему свой автомобиль. Глаза мальчика широко раскрылись, когда он узнал, что этот чудесный предмет может передвигаться сам по себе, и лошадь ему для этого не нужна.
- Но у него же нет ног! - недоверчиво воскликнул Любжи.
Он открыл дверцу машины и забрался на сиденье рядом с господином Лекски. Когда старик завел двигатель, у него закружилась голова, и он очень испугался. Но хотя он едва доставал до приборной доски, уже через несколько минут ему хотелось поменяться местами с господином Лекски и сесть за руль.
Господин Лекски прокатил Любжи по городу и высадил у двери коттеджа. Мальчик тотчас бросился на кухню и закричал матери:
- Когда-нибудь и у меня будет автомобиль!
Зельта улыбнулась, но не сказала, что даже у раввина есть лишь велосипед. Она кормила младшего ребенка и в очередной раз клялась, что этот будет последним. Новое прибавление в семье означало, что быстро растущему Любжи больше не хватит места на тюфяке рядом с братьями и сестрами. Вскоре ему пришлось довольствоваться старыми газетами раввина, положенными у печи.
С наступлением темноты дети дрались за место на тюфяке: Хохи не могли тратить скудный запас свечей на продление дня. Ночь за ночью, лежа у печи, Любжи думал об автомобиле господина Лекски и ломал голову над тем, как доказать матери, что она неправа. А потом вспомнил о броши, которую она надевала только на Рош Ха-Шана. Он стал загибать пальцы и подсчитал, что придется подождать еще недель шесть, прежде чем он сможет осуществить созревший у него план.
Любжи почти не спал в ночь перед Рош Ха-Шана. Утром, когда мать оделась, он не сводил с нее глаз - точнее, с броши, которую она приколола. После службы он удивил ее, когда по дороге домой из синагоги вцепился в ее руку, чего не делал с тех пор, как ему исполнилось три года. Как только они оказались в коттедже, Любжи уселся по-турецки в углу у печи и наблюдал, как мать снимает с платья свою единственную драгоценность. Минуту Зельта смотрела на семейную реликвию, потом встала на колени и сдвинула половицу рядом с тюфяком. Она бережно опустила брошь в старую картонную коробку и вернула половицу на место.
Наблюдая за ней, Любжи сидел так тихо, что мать забеспокоилась, не заболел ли он.
- Я здоров, мама, - сказал он. - Но ведь сегодня Рош Ха-Шана, и я думал, что́ должен сделать в новом году.
Мать улыбнулась, все еще лелея надежду, что хотя бы один из ее детей может стать раввином. Любжи надолго замолчал, пытаясь решить задачку с коробкой. Он не испытывал никакого чувства вины от поступка, который собирался совершить, хотя знал, что мать назвала бы это грехом - он уже убедил себя, что еще до конца года вернет все на место, и никто ничего не узнает.
Той ночью, когда вся семья улеглась на тюфяк, Любжи свернулся клубочком у печи и притворялся спящим, пока не убедился, что остальные заснули.
Удостоверившись, что все спят, Любжи осторожно пополз вдоль стены, пока не добрался до дальнего края тюфяка. Отец громогласно храпел, и Любжи боялся, что кто-нибудь из братьев или сестер проснется и увидит его.
Затаив дыхание Любжи шарил руками по полу, пытаясь нащупать незакрепленную половицу.
Секунды превращались в минуты, и вдруг одна доска немного сдвинулась. Нажав правой рукой на один край, Любжи медленно приподнял ее, опустил руку в отверстие и что-то нащупал. Он схватил это и медленно вытащил картонную коробку, потом положил половицу на место.
Любжи затаился, пока не убедился, что никто его не видел. Один из младших братьев перевернулся на другой бок. Сестры застонали и повернулись тоже. Любжи воспользовался шумной возней и быстро пополз к двери.
Поднявшись с колен, он стал шарить по двери в поисках дверной ручки, схватил ее потной ладошкой и медленно повернул. Он никогда не замечал, что дверь так громко скрипит! Выйдя на улицу, он положил коробку на землю и двумя руками медленно закрыл за собой дверь.
Прижимая коробку к груди, Любжи бросился бежать. Если бы он оглянулся, то увидел бы своего двоюродного деда, который смотрел на него из окна большого дома, стоявшего за коттеджем.
- Так я и думал, - бормотал раввин. - Отцовская кровь берет верх.
Как только Любжи скрылся из виду, он в первый раз заглянул в коробку, но даже при лунном свете не смог различить, что в ней. Он пошел дальше, все еще опасаясь, что его кто-нибудь заметит. Добравшись до центра города, он сел на ступени фонтана, в котором не было воды. От волнения его била дрожь. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось рассмотреть все сокровища, спрятанные в коробке.
Там были две медные пряжки, несколько разных пуговиц - одна из них большая и блестящая - и старая монета с изображением царя. А еще в уголке коробки притаилась главная награда: маленькая круглая серебряная брошка, обрамленная крошечными камнями, которые переливались в лучах утреннего солнца.
Когда часы на ратуше пробили шесть, Любжи сунул коробку под мышку и пошел в сторону рынка. Очутившись среди торговцев, он сел между двумя ларьками и достал из коробки все свои сокровища. Потом перевернул ее и разложил все предметы на ровной серой поверхности. Брошь заняла почетное место в центре. Только он устроился, как рядом с ним остановился человек с мешком картошки за спиной и стал рассматривать его товар.
- Что хочешь за это? - спросил он на чешском, показав на большую блестящую пуговицу.
Мальчик вспомнил, что господин Лекски никогда не давал прямого ответа, а отвечал вопросом на вопрос.
- А что вы можете предложить? - спросил он мужчину на его родном языке.
Фермер опустил мешок на землю.
- Шесть картофелин, - ответил он.
Любжи покачал головой.
- Такая ценная вещь стоит никак не меньше двенадцати картофелин, - назвал он свою цену и повертел пуговицу на солнце, чтобы потенциальный покупатель рассмотрел ее получше.
Фермер нахмурился.
- Девять, - наконец сказал он.
- Нет, - твердо возразил Любжи. - Всегда помните, что мое первое предложение - самое лучшее. - Он надеялся, что говорит так же, как господин Лекски, с нерешительным покупателем.
Фермер покачал головой, поднял мешок, перебросил его через плечо и направился к центру города. Любжи подумал, не совершил ли он большую ошибку, отказавшись от девяти картофелин. Чертыхнувшись, он передвинул предметы на коробке, расположив их в более выгодном свете, но брошку оставил в центре.
- Сколько ты хочешь за это? - спросил другой покупатель, показывая на брошь.
- А что вы можете предложить взамен? - спросил Любжи, переходя на венгерский.
- Мешок моего лучшего зерна, - фермер с гордостью снял куль с нагруженного осла и поставил перед Любжи.
- А зачем вам нужна брошь? - спросил Любжи, вспомнив еще один урок господина Лекски.
- Завтра у моей жены день рождения, - объяснил фермер, - а в прошлом году я забыл сделать ей подарок.
- Я обменяю эту прекрасную фамильную драгоценность, которая вот уже несколько поколений принадлежит моей семье, - сказал Любжи, поднося брошь ближе к покупателю, - на ваше кольцо…
- Но мое кольцо золотое, - рассмеялся фермер, - а твоя брошь всего лишь серебряная.
- …и мешок вашего зерна, - продолжил Любжи, как будто ему не дали закончить предложение.
- Да ты с ума сошел, - возмутился фермер.
- Эту брошь когда-то носила знатная аристократка, потом для нее наступили трудные времена, и ей пришлось продать свою драгоценность. Так вот, я хочу спросить: разве женщина, вы́носившая ваших детей, недостойна ее? - Любжи понятия не имел, есть ли у фермера дети, но продолжал напирать: - Или о ее дне рождения забудут и в этом году?
Венгр молчал, обдумывая слова мальчика. Любжи снова положил брошь в центр коробки, не отрывая от нее напряженного взгляда и ни разу не посмотрев на кольцо.
- На кольцо я согласен, - сдался наконец фермер, - но без мешка зерна.
Любжи нахмурился, сделав вид, что обдумывает предложение. Он взял в руки брошь и снова посмотрел, как она играет на солнце.
- Ладно, - вздохнул он. - Но только потому, что у вашей жены день рождения.
Господин Лекски учил его, что покупатель должен уйти с ощущением, будто он переспорил продавца и совершил выгодную сделку. Фермер быстро снял с пальца массивное золотое кольцо и схватил брошь.
Только они ударили по рукам, как вернулся первый покупатель Любжи - со старой лопатой в руке. Он бросил перед мальчиком наполовину опустевший мешок картошки.
- Я передумал, - заявил чех. - Я отдам тебе двенадцать картофелин за пуговицу.
Но Любжи покачал головой.