* * *
То, что в ее жизни произошла, наконец, крутая перемена, Агаша осознала, когда получила из рук Дюрыгина месячный многоразовый пропуск на телевидение.
Вот эт-то да!
Видела бы Натаха!
Монахов оказался очень симпатичным, милым, мягким и покладистым малым, как бы сказала Натаха, без понтов.
Внутри у Агаши все кипело-клокотало.
Назвать это состояние волнением - было бы профанацией, сознательным принижением уровня высшего душевного напряжения. Она не волновалась, ее просто всю трясло от переполнявшего ее ожидания. Кровь ее уже была перенасыщена обильным адреналином, а мозг еще сдерживал рвущееся в бой тело, держа его на тормозах.
Состояние ее было похоже на дрожь реактивного лайнера на взлетной полосе, когда пилоты уже вывели все турбины на максимум оборотов, и они ревут на форсаже, сотрясая самолет нервической тремой, а колеса шасси еще стоят на тормозах и сам самолет еще не стронулся, ждет…
Абрам Моисеевич рассказывал Агаше, как он сам боролся с предстартовым мандражом, когда его - некогда тоже начинающего шоу-мэна тоже поперву трясло от волнения.
Он выпивал в буфете концертного зала две рюмки хорошего коньяку.
И все как рукой снимало.
- Принимать элениум или другие седуксанты не советую, - говорил Абрам Моисеевич, - переуспокоишься, достигнешь пофигистского состояния и будешь на сцене как рыба вареная. А должна быть живчиком - кровь с молоком! А коньяк тоже не могу рекомендовать, привыкнешь. А бабы в отличие от мужиков в пять раз быстрее спиваются.
Агаша вспомнила Лену Братухину - подругу школьную, с которой пол-года встречалась, приехав в родную Тверь проведать мать.
Лену встретила на вокзале.
Та была с утра пьяная, вся в синяках.
- Ой, Агашка, подруга моя лучшая, - бросилась к ней Ленка.
Агаша с брезгливостью дала ей на пиво и на сигареты и поспешила отчалить.
А Ленка, та была счастлива.
Вобщем, ни таблеток, ни коньяку Агаша себе не позволила.
А Монахов, предупрежденный Дюрыгиным, что Агаша девушка хоть и начинающая, но надежды подающая, отнесся к дебютантке с душевным вниманием. И не смотря на свою звездную дистанцию, которая в студии подчеркнуто соблюдалась, демонстративно поддерживаемая недоступно-гордыми ассистентками и секретутками, шпынявшими простолюдинок из массовки и не особо жаловавших профи, не достигших статуса звезд, с Агашей Монахов был мил. И почти что даже едва не ласков.
Видимо Дюрыгин многое значил для Монахова.
- Агашенька, твой выход будет вторым, хорошо? - участливо предупреждал ее заполошный своею занятостью Монахов.
Она кивала.
Она уже все поняла.
Никаким прямым эфиром тут и не пахнет, можно не волноваться, если она оговорится или оступится и упадет, этот кадр из передачи вырежут, а ее переснимут еще раз вторым прогоном.
Передачу снимали аж на середину сентября.
В общей гримерке над артистами колдовали две девушки-визажистки.
Красивые, мелированные, в модных джинсиках, выглядывающих из под рабочих форменных халатов с фирменной надписью "Монахов-Монахов" по спине.
Рядом с Агашей в кресле гримерши сидела, страшно подумать, сама Анна Лиске.
Певица из того самого ансамбля.
Анна должна идти в первом блоке.
У нее тоже своя роль, она расскажет, как несколько лет тому назад у нее был роман с одним из богатейших людей Москвы.
- Первый раз? - улыбнувшись и подмигнув Агаше, спросила Лиске.
- Типа того, - сглотнув слюну, ответила Агаша.
- Ничего, привыкнешь, - ободряюще сказала знаменитая артистка, привычно подставляя визажистке свое широко разрекламированное телевидением красивое лицо.
Агаша вышла из гримерки и заглянула в студию.
На трибунах скучали девушки из массовки.
Такие-же, какой была она сама еще полтора месяца тому назад.
Вот они глядят на нее, эти девушки из общежитий, глядят, и думают, какая Агаша счастливая. Она снимается в шоу у самого Монахова.
И не знают, что полтора месяца назад Агаша почитала за счастье, что ее вообще пустили бы сюда в АСБ-1 хоть на самое захудалое шоу в самую безликую массовку.
Вот как судьба может вмиг изменить любую жизнь.
Съемка задерживалась.
Нерадивые секретутки что-то перепутали и Монахову принесли какую-то не ту часть сценария.
Он ворчал, ругался, а потом вообще вышел куда-то из студии.
- Всем просьба не расходиться, - обращаясь к массовке сказала молоденькая но с не по молодому усталым лицом. тонконогая ассистентша.
- А мы можем сходить пока кофе попить, - снова подмигнув, сказала Агаше Анна Лиске.
- Вот ничего себе, - внутренне охнула Агаша, - думала ли она про себя еще месяц назад, что вот так вот запросто сама Лиске предложит ей пойти побаловаться кофейком.
Пить какаву и курить сигаретки пошли не в общий буфет, что на первом этаже справа от проходной, а поднялись на лифте в редакцию.
Секретарша Ирочка любезно открыла им переговорную, обставленную кожаными диванами и креслами ядовито-желтого цвета.
Агаша присела и чуть не утонула.
На стеклянную столешницу все та же Ирочка поставила перед Лиске и Агашей две чашки кофе, пепельницу и блюдце с сахаром и дольками лимона.
Бывшая официантка Агаша оценила сервис.
- Давно на Москве? - сощурившись от сигаретного дыма, спросила Лиске.
- Больше года, - ответила Агаша.
- Молодец, быстро у тебя с карьерой, самому Дюрыгину понравилась, далеко пойдешь.
Агаша не знала что и ответить на такую ободряющую похвалу.
- А где он тебя нашел? - поинтересовалась Лиске.
- В кафе где я работала он сумочку свою забыл, а я его догнала и отдала.
- Ну, значит это Судьба, - сказала Лиске, - значит Ангел твой тебе помог.
В это время на шее у Лиске тихохонько затенькал ее телефончик - маленький такой, не больше медальона.
- Алло! Уже идти? Иду.
Лиске поднялась, одернула задравшуюся и обнажившую ухоженное тело маечку.
- Пойду, зовут, а ты еще можешь посидеть, твой выход минут через сорок, не раньше.
Инсайд про-эпи-логус:
Глава 7
1
Натаха размечталась. Размечталась, как приедет на новенькой машине, на ярко красной двухдверной Пежо 407 - "купе", приедет сперва на Войковскую к своему ларьку, где как раз будут Тофик с Исмаилом, будут в это время стоять и перетирать свои вонючие мелкие торговые дела на своем тарабарском гортанном наречьи.
Она подъедет, а за ней черный джип-гелентваген с ее телохранителями.
И она скажет телохранителям, - а набейте-ка морды этим хачикам.
И Тофика с Исмаилом станут бить.
И так, и этак, и как Ван-дам бьет своих врагов, и как "Крутой Вокер", и как Джеки-Чанг…
А потом она выйдет из машины - вся тоже в красном платье, с длинными ногами, в красных туфлях на шпильке и поставив ножку на голову Исмаила, спросит того, - ну как? Помнишь, как меня за обсчет и за опоздания наказывал, как заставлял меня тебе и твоему земляку-кунаку сосать? Прямо там в ларьке как я тебе сосала, помнишь?
И ее телохранители бросят эту мразь в ларек, а сам ларек повалят на бок, обольют бензином и подожгут.
Красное пламя, красное платье, красная машина.
Красиво, стильно.
А потом она поедет в кафе на Текстильщиков, где Агаша работает официанткой.
Зайдет в кафе, оглядится, присядет за столик.
Сделает удивленное личико, - ой, Агашка, и не ожидала я тебя здесь встретить!
Все официанткой ишачишь? А я… Да ты видала меня по телевизору. Да, я звезда…
Каждый день теперь снимаюсь, каждый день… А ты все здесь, официанткой ишачишь…
Выпьет стакан колы-лайтс со льдом, оставит Агаше сто долларов чаевых и уедет на своей красной Пежо-купе.
Стильно!
Красная машина, красное платье…
Часть вторая
Подумаешь: зачем живем мы? Для того ли,
Чтоб вечно угождать на чуждый нрав
И рабствовать всегда! Жорж Занд почти что прав!
Что нынче женщина? Создание без воли,
Игрушка для страстей или прихотей других!
Имея свет судьей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? Ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют
В груди ее порой бушует страсть,
Боязнь, рассудок мысли гонит:
И если как нибудь забывши света власть
Она покров с нее уронит,
Предастся чувствам всей душой
Тогда прости и счастье и покой.
М.Ю. Лермонтов "Маскарад"
Глава 1
1
Зарайский очень-очень хотел снова и снова увидеться с Розой.
Ему на нее даже не так было жалко тратить свои деньги, как всегда жалко ему было потратить хоть сто рублей на любую из его знакомых.
У Зарайского всегда сердце кровью обливалось, когда надо было оплатить счет за обед или за ужин на две персоны, поэтому он всегда подгадывал обтяпать свидание таким образом, чтобы оно проходило за счет редакции или за счет спонсора как рекламные или представительские расходы. А подарки девушкам он обычно делал из сувенирных фондов отдела паблик рилэйшнз или из призовых спонсорских. Так мог запросто одарить свою подружку на ее день рожденья пакетом с логотипом телеканала, предварительно набив пакет всякой бесплатной для него сувенирной ерундой - футболкой с логотипом, кружкой с логотипом, бейсболкой с логотипом…