- Вон там, вы говорили, у вас крыс нет?
- Да. Северная сторона. Что вы хотите этим сказать?
- Что у вас тут ночью много ездят?
- Свеклу возят на сахзавод. Нельзя сказать, что значительное количество машин. Что?
На севере пробуждались ранние окна, заливались желтым светом, оживляя заморские цветы и кусты на занавесках, жильцы. Трупы сохранили признаки упорядоченного движения - шли туда. Падаль на коротком участке - шла стая. Четыре раздавленных, редкое движение. Звериная осторожность. Впервые решились переплыть проспект. Могло толкнуть только наводнение. Ужас.
В результате умножения срока беременности на число выживших в помете: через три месяца стороны города сравняются по крысам. Ничего. Все живут. Самое плохое сегодня-завтра, пока еще не нарыли, где жить. Стая, чумная от бездомности и окрылившего страха, погуляет в подъездах, задирая собак, повисит на брюках и детских ладонях. Через полчаса народ двинет на работы-школы-ясли и пенсионерскими стопами - в лавки.
- Дрюг, дрюг. Пожаласта. Пад сюда. - От "пирожка" махал кавказец, второй отпер кузов.
Ларионов показал в себя - "я"?
- Нет. Не ходите! - схватился за меня.
- Когда-то все равно придется.
Обеими руками встретив мою ладонь, кавказец доверительно:
- Наши старики, их зачем обижать?
В кузове ждала миска крупного винограда, похожего на мозги, кулечки грецких орехов, хурмы, чернослива и небольшая баночка кураги - я отщипнул виноградину, косточку плюнул. Хмуро взирали две бороды.
- Как харашо, мы видим в такой утро такой болшой чаловек.
Потеснились, я подсел. Нестарые мужики. Воняет табак.
- Пуст встреча харашо. Ты нашла серебро наших хароших людей. Какой у тебя трудности? Ты так одет…
- Сойдет.
- Маладесь! Золот везде блестит! Есть одна - не можем найти. Знаешь что. Очень дорого. Найди, дрюг. Пусть тва диня. Нада. Благадаранст получишь. Иди! Мала-десь!
Провожатый опять пожал руку.
- Не скажешь где. Сам взял. Умрешь. - Ушел запирать кузов, я раздумчиво кивнул водителю:
- Припухаем?
Он отрицательно повел небритостью.
- Не из кафе. Не с ними?
Он заново отрицал.
- Жаль. Было б удобней, если б вы объединились. Объясни вашим: я санитарный врач. Я крыс морю. Серебро их - повезло, знал из опыта, крысы любят мелочи: карандаши там, деньги. А под ларьком была нора, понял?! - талдычил в заросшую его переносицу. - Искать ничего не буду. Будете борзеть - сдам на хрен в милицию.
Провожатый всучил мне мешок базарных даров.
- Тва диня.
- Я все сказал вашему водителю.
- Он русск не понимает.
Они уехали.
Мы сняли с потолка очередную падалятину. Назавтра готовили антикоагулянты из своих чемоданных припасов, но без настроения - мимо гостиницы прогнали две кучи солдат, подвывая пронеслись милицейские "козлы", пропал вытребованный в штаб Ларионов. Старый позвал:
- Погляди.
Через площадь за гаишным мотоциклом следовали поливальные машины - на подножках висели солдаты, замыкала крестоносная "Скорая помощь"; руки зачесались - что ж нас не зовут?! Что там лязгает? С грузовика на траву выбрасывали железные щиты, солдаты складывали их стопами и скрепляли проволокой. Укрытая в пуховый платок бабища мыла крыльцо, отжала тряпку.
- Товарищ лейтенант, вернитесь в помещение!
Я взглянул на ее сапоги и пинком поддал поломойное ведро.
- Почему крысы побежали, Старый? Точно из дома, где лазили их вшивые "короли"…
- Надо глядеть место.
- Скоты, нарыпаются, все затопчут и к нам прибегут. Дернут с обеда.
Обедать нас не отпустили, привезли в гостиницу в бачках щи, плов с зелеными помидорами, видом и вкусом напоминающими лосиный помет, но зато две банки черешневого компота.
Старый прикорнул на креслах дремать, я сплевывал косточки в его сапоги. Витя что-то плел, я глотал и сплевывал.
- Говорят, вы там чего-то откопали?
"Говорят". И она вернулась.
- Не спится? - Клинский приехал под вечер. - Собирайтесь, - поворотился к Старому. - И вы.
Щебетал птахой:
- Понравилось? А что не остался? Еще мечтаю, чтоб крепость откопали. Известняк. Толщина в цоколе - четыре и пять. В семь башен: Воротная, Провиантская, Набатная и еще. Сейчас не помню. Башня - в три яруса. Боевые ходы, бойница с раструбами. Еще не решил: свободно расположить там, с углами. Или квадратом? Тайник с колодцем не забыть.
- Отсидеться хочешь?
- Я при чем? Предки хотели. Мы как раз атакуем! Я, кстати, в кратком курсе ВКП(б) знаешь что вычитал? Крепости легче всего берутся изнутри.
У школы перепрыгивали через скакалку девчонки. Мальчишки лупцевались портфелями.
- Ничего придумать не могут, - пожаловался Клинский. - Вот не подскажу я, так и будут все праздники: скакалки и портфели. А сколько народных игр есть, верно? Пойдемте за мной.
- Летописи не отрыли?
- Найдем. Уже скоро.
Я не упустил:
- А в известных летописях про ваш знаменитый город есть?
- Ну. Будет. Летописи пока еще неверно читаются. Подправить надо угол. Не забывай, мы только начинаем. Мы отсюда до многого доберемся. - Всмотрелся в меня. - Не представляешь, докуда метим шагнуть.
Губернатору на стол ставили тарелки, чашки, кувшины. Ели гурьбой, как дома - в рубахах.
- Приветствую. Дай-ка мне.
Ларионов завесил карту города тряпкой и дал губернатору листок бумаги.
- Сего числа, в микрорайоне… Короче, два дома по проспекту Ленина и три дома по Первостроителя Мокроусова - отмечено появление грызунов. Понимаете, северная часть. Бог раньше миловал. Жители стихийно недовольны, вплоть до неповиновения милиции. Обстановку я контролирую. Но. Население связывает эту напасть с вашей работой. Это раз. Как вы говорите, за вами по пятам таскается преступный элемент. Два, Милиция наша, конечно… Ничего, до всего руки дотянутся. Должны нас понять, извинить, вы у нас не одни, участков работы много. Посему, чтоб оградить, мы вас подержим до конца работы вроде бы под домашним арестом. С местожительства - на работу. Больше никуда. И обратно. Как дела? Успеваете? За такие деньги и я бы успел. - Рассмеялся, и все. Ларионов, спрятав глаза, также хихикал, вороша вилкой салат. - Чо-то хочешь?
Старый внушительно начал:
- Нам понятна ваша беда. Миграция грызунов - редкость… Я надеюсь, что это никак не связано с действиями ваших подчиненных, это было бы преступлением… Чем мы можем помочь? Я не стану обманывать. Вернуть крыс не удастся. Истребить тоже. Но, если с нами заключат отдельный договор, мы без урона основной задаче сгладим эпидемиологическую обстановку, обеспечим покой.
- Вы и так много получите, - заключил Шестаков и взял ложку.
- Речь идет о приемлемой сумме. Две тысячи долларов.
- Закончили.
К нам пододвинулся Баранов и бровями, носом, пузом указывал на дверь. Нас выдавили дверьми.
Еще выскользнул Ларионов и понурил безвласую главу.
- Дикари, - припечатал Старый. - Да мы бесплатно бы помогли.
Ларионов виновно шелохнулся. Погодя зыркнул на меня:
- Вы нынче утром поняли?
- Вы хотели, чтоб я орал благим матом?!
- Что - творится в тех домах…
- Если уж вашим плевать… Пойдем, Старый, что нам с ним баландить.
Мы достигли первого этажа, постовой велел обождать.
Через минут двадцать возник Баранов и попросил с близка:
- Помогите. Лично мне. А я вам еще пригожусь.
У Старого борода продырявилась усмешкой.
- Видимо, родственники? В тех домах?
- Нет. Завтра на предприятиях получка. Кассиры со всего района, а банк забунтовал.
Я расплылся. Баранов посмурнел.
- Смеха нет. Народ напсиховался. Полный день на нерве. Падла забежала в кассовый зал - не можем бабье вернуть на места, истерика. Мои разве найдут? Вам дело извычное…
Он смешался, кто-то был за моей спиной. Я обернулся:
- Алла Иванна, сбылось? Как обещал?
- Когда ты успеваешь, - пробормотал Старый.
Баба стояла колоколом. Финифтевая брошь сдерживала ворот синего платья, желающего поползти и свернуться с тяжелых плечей - она опиралась рукой на стол, согнув для удобства колено, но не горбилась, и вся ее мощь виднелась дивно: где надо выкатилась двуглаво; где надо - пологой широченной ступенью отбегала назад; Алла Ивановна попросила Старого:
- Пойдемте. Я - управляющая банка.
Старый вдруг живенько передернулся и простонал, получив малозаметный пинок в щиколотку:
- Вы-и, ох, черти ж тебя… Мы. Используем приманочные способы борьбы, самое меньшее - нужны сутки. Вам - вручную, срочно. Это - к моему сотруднику, он м-мастак. - Старый брезгливо показал на меня и, хромыльнув, отвел в сторону Баранова вроде для дела.
Я осведомился:
- Все будет?
Алла Ивановна насмешливо сощурилась и кивнула: да. Да.
- И чтоб по первому требованию.
- Да.
Баранов отрядил с нами своих и Ларионова, чтобы мы не попали на лоскуты разгневанному люду.
У банка куталось на сыром ветерке злобное бабье, ожидали разномастные инкассаторы.
- Кто видел?
Постовой видел, как забегала. Одна. Две служащие - как промелькнула под столами. Кассирша хлюпала:
- Жуковая, черная. Как котенок. Может, котенок? - Безошибочно поняла, для чего я открыл рот. - Я с вами не пойду!
- Лена, пойди. Они ж не могут одни - ключи на столах, сейфы не заперты, мало ли, - обняла ее управляющая.
Мы со Старым расклинили двери настежь, наказали постовому отвести народ. На крыльце я объяснил кассирше и Ларионову: