- Добро пожаловать в "Скайрост"! - сказал молодой человек в конце, и Андрею даже показалось, что сейчас он пожмет им всем по очереди руки и выдаст что-то вроде диплома, но это не случилось.
Вместо выпускного вечера была экскурсия в горячий цех. Молодой человек вывел группу из комнаты 407 и провел в комнату 409. Эта комната оказалась очень похожей на четыреста седьмую. Только на "учительском" столе возвышался монитор, доски не было, а вместо парт стояли стандартные офисные столы с факсами. В комнате почти никого не было - конец рабочего дня. Только за одним столом сидел парень лет восемнадцати в костюме. Он с напряженным лицом заправлял какую-то бумагу в факс.
- Прайс высылаешь? - спросил у него молодой человек в свитере.
- Ну, - сказал парень.
- На "Семеновскую"? - спросил молодой человек.
- Ну, - сказал парень.
- Разводятся? - спросил молодой человек.
Парень пожал плечами.
- Вот, - сказал молодой человек, - мой заместитель. Александр Григорьев. Пришел к нам в июне. В прошлом месяце заработал тысячу двести долларов. Да? - спросил он, снова повернувшись к парню.
- Тысячу сто девятнадцать, - сказал Александр Григорьев, не поднимая головы. Факс зажужжал.
- Ну, - сказал молодой человек, - жду вас на следующей неделе. График свободный. Как сможете и захотите - приезжайте.
- Покурим? - спросил парень в толстовке Lonsdale, и через мгновение Андрей понял, что вопрос-предложение направлен именно в его спину.
Он остановился, повернулся и сказал:
- Можно.
Парень стащил с плеча зеленый рюкзак, достал пачку сигарет и протянул ее Андрею. Андрей не любил "Винстон", предпочитая марки подороже и поароматнее, но отказываться было неудобно, поэтому он достал одну сигарету, оперся спиной о перила и закурил. Снизу доносился шум спускающихся по лестнице коллег.
- Меня Костя зовут, - сказал парень и протянул Андрею руку. - Костыль.
Андрей представился, и они обменялись рукопожатием.
- Куда думаешь сейчас? - спросил Костыль.
Андрей пожал плечами.
- Домой?
- Ну, наверное. - Андрей хотел поморщиться от неприятного вкуса сигареты, но вовремя спохватился.
- Может, пивка попьем? - спросил Костыль.
Андрей посмотрел на своего бывшего соседа. Неожиданная симпатия показалась ему странной, и только через секунду он понял, что его голова стрижена почти так же коротко, как и голова Костыля. Правда, шрамов на ней не было. Когда в завязывавшихся отношениях появилась некоторая ясность, Андрей расслабился, улыбнулся и сказал:
- Можно.
Костыль кивнул, потом молча курили, молча бросили окурки в банку из-под кофе, стоявшую на битом подоконнике, молча спустились по лестнице и молча вышли на улицу.
Солнце только что свалилось за каменный московский горизонт, и приятный сентябрьский вечер вступил в пору своего расцвета. Почти одновременно зажглись фонари и вспыхнули на бледном небе редкие, но ясные и удивительно красивые звезды. Ветра совсем не было, прохладный воздух приятно пах жженым бензином. Откуда-то несся сакраментальный вой милицейской сирены, а возле метро, которое было совсем недалеко от офиса, неторопливо дрались бомжи.
Андрей и Костыль остановились на тщедушном крыльце, синхронно вздохнули и стали оглядывать окрестности.
- Ну, у метро палатки, - произнес Костыль.
Андрей хотел уже сказать, что палатки - то, что нужно, - но в это время его взгляд уперся в яркую вывеску на противоположной стороне Ленинградского проспекта. "СУПЕРМАРКЕТ" сиял приятным синим огнем, его сопровождали скромные зеленые "МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ" и немного настораживающие красные "КОМПАКТ-ДИСКИ". У Андрея что-то дрогнуло в груди, да и прозрачный сентябрьский аромат тревожил душу.
- Пойдем туда, - сказал он и кивнул в сторону супермаркета.
- Туда? - По лицу Костыля пробежала неуверенность. - Да там дороже, наверное.
- Да ладно, - сказал Андрей. - Так интереснее.
Костыль, казалось, хотел выразить недоверие, но потом кивнул, и они зашагали к подземному переходу.
По пути - наверное, от встречного ветра - разгорелся неспешный разговор, основу которого составляли названия институтов, адреса, зарплаты и стипендии - в общем, выяснялись малозначительные подробности, которые почти всегда служат мостиком, соединяющим души для дальнейшего более тесного общения. Андрей поддерживал разговор практически одними механическими усилиями челюстей, языка, губ и голосовых связок. Он пытался впустить разговор внутрь, но в мозгу непрерывно крутилась какая-то мысль, даже не мысль, а немного неприятное и волнующее предвкушение. Впрочем, желание продолжить дело, начатое неделю назад, еще не оформилось в его душе окончательно. Сомнение мучило Андрея.
Они миновали пахучий подземный переход, в тесной утробе которого бился голос молодого трубадура, цеплявшийся за души спешащих мимо прохожих, и вынырнули на тротуар недалеко от входа в магазин. Яркая вывеска толкнула Андрея в лицо так, что он остановился.
- Ты что? - спросил Костыль.
- Нет, ничего, - сказал Андрей.
Они быстро преодолели несколько асфальтированных метров и оказались внутри супермаркета (Андрей с легким испугом понял, что зарождавшийся профессионализм заставил его обратить внимание на висящую над стеклянными дверьми железку, упоминавшуюся в секретных инструкциях фирмы "Скайрост" под волшебным именем тепловой завесы).
Магазин оказался на удивление скромным, заметно меньше того, первого, но общая обстановка в нем была все та же - треск касс, ленивые охранники и удивительным образом отыскивавшийся алкогольный отдел. Правда, здесь не было магической пирамиды из коробок с пивом, зато в углу оказалось нечто удивительное. Андрей сразу обратил внимание на невысокий, по пояс, круглый холодильник с красным быком на боку. Он не знал, как Костыль относится к шоплифтингу, поэтому сначала вместе с новым товарищем выбрал пиво - взяли по две бутылки - и пошел к кассам.
- Может, покрепче надо было? - спросил Костыль у Андрея, когда они превратились в часть очереди.
- Так мы ж не торопимся никуда, - сказал Андрей с улыбкой, и именно в этот момент в его душе произошел перелом. Секунду назад он уже было решил мирно купить пива и нырнуть в темный гостеприимный дворик, чтобы попить на лавке пивка и побеседовать с бритоголовым Костылем, но упоминание о чем-то покрепче подтолкнуло его к решительным действиям. - Держи, - сказал он Костылю и протянул ему свои бутылки. - Я сейчас.
Костыль взял пиво, а Андрей пошел назад. По дороге он внимательно смотрел по сторонам, но так и не сумел увидеть камер. "Проверим", - подумал Андрей с легким пессимизмом. В алкогольном отделе стоял охранник. Его правая рука совершала машинальные фрикции вдоль резинового конца дубинки. Андрей даже не растерялся - решение пришло само. Он подошел к холодильнику, сдвинул в сторону прозрачную пластиковую крышку и достал холодную банку с энергетическим напитком. Не глядя на охранника, он закрыл холодильник и снова направился к кассам, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Уже по пути, огибая холодильник с консервированными овощами, он сунул руку с банкой в карман крутки, размышляя о том, не смотрит ли охранник ему вслед. Адреналиновая рябь, покрывшая его душу, превратилась в легкий шторм, и, когда Костыль спросил у Андрея, куда тот ходил, он не нашел в себе сил для ответа. Только молча взял свои бутылки с пивом.
Очередь их, к счастью, уже подошла - ждать в таком состоянии было совершенно невозможно. Андрей долго ковырялся в кошельке подрагивавшими пальцами, стараясь не коситься на стража магазинного порядка, стоявшего у входа. С трудом расплатившись, он направился к стеклянным дверям.
- Че руки-то у тебя так дрожат? - спросил Костыль. - Кур воровал?
- Да нет, - ответил Андрей, поморщившись, и они вышли на улицу.
Удар был почти таким же сильным, как и в первый раз. Андрей глубоко вдохнул острый воздух, сошел с крыльца и отошел немного в сторону, почти не обращая внимания на Костыля.
- Куда? - спросил тот.
- Сейчас, - ответил Андрей. Пульс его вырисовывал сложную траекторию на невидимом внутреннем кардиографе, разогревшаяся кровь покалывала кончики пальцев, приятно жгло легкие. Андрей поставил бутылки на асфальт и достал из кармана банку. Обернувшись на магазин, он вскрыл алюминиевую емкость, поднес банку ко рту и долго и жадно пил.
- Вынес, что ли? - спросил Костыль.
Андрей перестал пить, внимательно посмотрел на своего спутника и с удивлением обнаружил на его лице сочувствие.
- Да, - сказал Андрей, тяжело дыша.
- Круто, - сказал Костыль, - Мы тоже иногда так развлекаемся.
Андрей понял, что мостик, соединяющий души, переброшен.
- Надо лавочку найти, - сказал он.
Челка
Вечер был ясным. Белогривые лошадки убежали в конюшни, и обрадованный космос сразу припал к земле прохладной прыщавой щечкой.
Лобовое стекло автомобиля казалось лучшим в мире телевизором, на экран которого проецировалась гладкая поверхность безымянного московского пруда, цепочка фонарей на дальнем берегу и неровная стена далеких многоэтажек. В тесных печурках квартир бился электрический огонь, Марине на секунду пришло в голову сравнение с крематорием, но она тут же отбросила неуместные мысли. Поднявшаяся над домами луна платиновой дорожкой разделила пруд пополам. Бледная полоска отраженного земным спутником солнечного света тянулась по полированному капоту.
Крутившийся в проигрывателе компакт-диск - пела любимая Мариной женщина с чудесным зимним именем - иллюстрировал течение времени, которое деформировалось до такой степени, что совершенно неинтересным стало отмерять его в привычных людям координатах.