Но она была частью музыки Эа, ибо и Единый пришел из Эа и, как ни старался, не мог создать нечто абсолютно иное. Одно лишь мог он – изменить Музыку Эа по воле своей. И показалось Айнур – открыл им Единый в этой музыке больше, нежели открывал ранее, и в восхищении склонились они перед Эру.
Все, кроме Мелькора.
И сказал им Эру:
– Ныне хочу Я, чтобы, украсив тему Мою по силам и мыслям каждого, создали вы Великую Музыку. Я же буду сидеть и слушать, и радоваться той красоте, которую породит музыка сия.
Тогда Айнур начали претворять тему Единого в Великую Музыку. И, слыша ее, понял Мелькор, что хочет Эру создать мир прекрасный, но пустой и бесцельный. Но бесцельность обращает красоту в ничто, а правильность и безукоризненная симметрия делает лицо мира похожим на мертвую застывшую маску. Тогда решился Мелькор изменить Музыку по собственному замыслу, не по мысли Илуватара. И говорила песнь его: «Видел я Эа и иные миры, и прекрасны они. Слышал я Мироздание, и слышу я нерожденный мир – да будет он прекрасен, да украсится им Эа». И были среди Айнур те, что вторили ему, хотя и немного было их. И Музыка Творения вставала перед глазами Айнур странными и прекрасными образами.
…Глубокий многоголосый аккорд – каменная чаша, наполненная терпким рубиновым вином вибрирующих струнных нот…
…зеркала, отражающие звезды…
…лестницы, уводящие ввысь…
…взметнувшиеся в небо острые ноты шпилей, созвучие сумрачных башен…
…Как смутно-тревожащий дурманящий туман рождается над озерами…
…Как мерцающими каплями плачет высокое ночное небо…
…и тянутся к печальным звездам деревья – руки земли…
…Это цветы – живые? Что говорят они? О чем их горьковатый пьянящий пряный шепот?..
…терпкость терновой тьмы можжевельника, горечь полынного серебра…
…Вкуси от плодов этой земли – ты познаешь мудрость бытия. Омой лицо живой водой лесного ручья – ты прозреешь…
…Чей танец в небе – неведомые знаки… темное серебро – крылья ветра… откуда эта музыка?
Кто это?
Еще неясные призрачные фигуры: только – тонкие летящие руки, только – сияющие глаза… Явились – и исчезли; и смутная, неясная тоска шевельнулась в душе…
Что это?
Ахэ. Тьма.
Что это?
Аэ. Свет.
Что это?
Орэ, Ночь. Гэле – Звезда. Иэр – Луна…
Что это?
Аэнтэ, День. Саэрэ, Солнце.
Внезапно – пронзительная срывающаяся желто-зеленая нота флейты-пикколо: сводит скулы.
Желтоватые рассыпающиеся алмазы нот – беспощадный неживой свет; выбеленные солнцем кости…
Но встает темным величием – черная, мерцающая синими искрами – волна; Ахэор, Сила Тьмы – имя ей.
И захлебывается блистательная Пустота: из Тьмы рождается Свет и трепетной звездой бьется в ладонях крылатого Черного Айну.
Как имя тебе?
Аэанто.
Дарящий Свет…
Гордо и спокойно стоял Крылатый перед троном Эру, и взгляд его говорил: я видел.
«Ты ничего не видел и не мог видеть!» – ответил взгляд Илуватара.
И увидели Айнур, что улыбнулся Единый. И вознес он левую руку, и новую тему дал им, похожую и не похожую на прежнюю: радостной и уверенной была эта музыка, и обрела она новую красоту и силу. Тогда понял Крылатый, что музыка Эру творит мир, где Равновесие будет принесено в жертву Предопределенности, и неизменный покой мира убьет красоту его. И зазвучала вновь Музыка Крылатого – диссонансом теме Илуватара. И в буре звуков смутились многие Айнур, и умолкли. И Музыка Мелькора звучала – дьявольской скрипкой: стремительная черная стрела. И поднималась Песнь горько-соленой волной, и полынные искры вспыхивали на гребне ее – над золото-зелеными густыми волнами музыки Эру летела она ледяным обжигающим ветром, и вспарывала как клинок блестящую, переливающуюся мягкими струнными аккордами глуховатую неизменность.