* * *
- Как ваш сын?
- Спасибо, всё в порядке, мистер Голдблат. Оказалось, что его побег из школы был вызван сердечными делами.
- Сколько ему лет?
- Шестнадцать.
- Самый возраст для того, чтобы влюбиться. А теперь, сын мой, есть ли у вас в чём исповедаться?
- Да, отец мой, к этому времени на будущей неделе я буду председателем правления самого крупного банка.
- К этому времени на будущей неделе вы, может быть, не будете главным управляющим даже одного из самых мелких банков в нашем штате.
- Почему вы так думаете? - спросил Нат.
- Потому что ваш, возможно, самый блестящий ход может обернуться против вас. Ваши маклеры вас предупредили, что вы не сможете заполучить пятьдесят процентов акций банка Фэйрчайлда к понедельнику.
- Может быть, да, а может быть, нет: шансы примерно равны, и я всё ещё надеюсь, что мы сумеем этого добиться.
- Слава Богу, никто из нас - не католик, мистер Картрайт, иначе вы бы сейчас покраснели, а я наложил бы на вас эпитимью: три раза прочесть "Аве Мария". Но не бойтесь, я вижу искупление для нас обоих.
- Нужно ли мне искупление, отец мой?
- Оно нужно нам обоим, и по-по-потому-то я попросил вас со мной увидеться. Эта борьба не принесла пользы никому из нас, и если она продлится и на будущей неделе, она нанесёт вред обоим нашим банкам и, возможно, приведёт к закрытию вашего.
Нат хотел возразить, но он знал, что Голдблат прав.
- Ну, так какую форму примет это искупление? - спросил он.
- Я думаю, у меня есть лучшее решение, чем три "Аве Мария". Оно очистит нас обоих от грехов и может даже дать небольшую прибыль.
- Жду ваших указаний, отец мой.
- Много лет я с интересом следил за вашей карьерой, сын мой. Вы очень умны, чрезвычайно усердны и полны решимости, но больше всего меня в вас восхищает то, что вы честны, хотя один из моих юридических советников пытается убедить меня в обратном.
- Я польщён, сэр, но не безмерно.
- И правильно. Я - реалист, и думаю, что если на этот раз вы не добьётесь успеха, то через пару лет вы снова попытаетесь его добиться, и будете пытаться, пока не добьётесь. Я прав?
- Возможно, сэр.
- Вы были со мной откровенны, и я тоже буду откровенен. Через полтора года мне исполнится шестьдесят пять лет, и я уйду в отставку, чтобы играть в гольф. Я хотел бы оставить своему преемнику процветающий банк, а не больного пациента, который то и дело ложится в больницу для дальнейшего лечения. Я думаю, вы могли бы стать решением моей проблемы.
- Я думал, что я скорее - её причина.
- Тем больше оснований предпринять решительные и целенаправленные действия.
- Мне казалось, именно это я и делаю.
- И вы можете продолжать в том же духе, сын мой, но, по политическим причинам, мне нужно, чтобы всё это выглядело как ваша инициатива, а для этого, мистер Картрайт, вы должны мне довериться.
- Вы создавали свою репутацию сорок лет, мистер Голдблат. Я не могу поверить, что вы готовы пожертвовать ею за несколько месяцев до ухода в отставку.
- Я тоже польщён, молодой человек, но, как и вы, не безмерно. Поэтому я хотел бы, чтобы эта наша встреча состоялась по вашей просьбе и чтобы на этой встрече вы предложили мне перестать сражаться друг с другом и начать сотрудничать.
- Вы предлагаете мне партнёрство? - спросил Нат.
- Называйте это как угодно, мистер Картрайт, но если наши два банка сольются, никто не останется внакладе и, более того, нашим акционерам это будет выгодно.
- А какие условия, как вы предполагаете, я должен предложить вам - а также моему правлению?
- Чтобы банк назывался банком Фэйрчайлда - Рассела и я оставался председателем правления следующие полтора года, а вы стали бы моим заместителем.
- А что будет с Томом и Джулией Расселами?
- Им, конечно, будет предложено стать членами правления. Если через полтора года вы станете председателем правления, вы сможете назначить своего заместителя, хотя, по-моему, было бы разумно оставить Уэсли Джексона главным управляющим. Но так как несколько лет назад вы предложили ему стать членом правления вашего банка, я не думаю, что вы будете что-то иметь против.
- Да, это верно, но это не решает проблему распределения акционерного капитала.
- Сейчас вы держите десять процентов акций банка Рассела - так же, как и ваш председатель правления. Его жена в какой-то момент владела четырьмя процентами акционерного капитала. Но я подозреваю, что в течение последних дней именно её акции вы продавали на открытом рынке.
- Возможно, мистер Голдблат.
- По обороту и прибылям банк Фэйрчайлда при-при-примерно в пять раз превосходит банк Рассела, так что я предлагаю, чтобы, когда вы внесёте своё п-п-предложение, вы и мистер Рассел попросили по четыре процента и получили три. Что же касается миссис Рассел, я думаю, что для неё один процент будет вполне ум-местен. Конечно, вы все трое сохраните свои прежние оклады и прибыли.
- А наш штат?
- Первые п-полтора года должно сохраниться status quo. После этого - как вы решите.
- И вы хотите, чтобы я обратился к вам с этим предложением, мистер Голдблат?
- Да.
- Простите, но почему вы просто сами не сделаете мне это предложение, чтобы моё правление его обсудило?
- П-Потому что наши юридические представители против этого в-в-возразят. Мне кажется, что в этом слиянии банков у мистера Эллиота - лишь одна цель, которая заключается в т-том, чтобы уничтожить вас. А у меня тоже - только одна цель, и она заключается в том, чтобы с-с-сохранить незапятнанную репутацию банка, которому я отдал т-тридцать лет своей жизни.
- А почему бы вам просто не расторгнуть контракт с Эллиотом?
- Я хотел это сделать - после того как он разослал это отвратительное письмо от моего имени, но я не мог позволить себе п-публично признаться, что за несколько дней до того, как нашему банку может грозить поглощение, у нас возникли в-внутренние разногласия. Я могу себе представить, какой шум поднимет п-пресса, не говоря… не говоря уже об акционерах, мистер К-Картрайт.
- Но как только Эллиот услышит, что это предложение исходит от меня, он сразу же посоветует вашему правлению его отвергнуть.
- Верно, - сказал Голдблат. - Поэтому я вчера послал его в Вашингтон, чтобы он доложил непосредственно мне, как только в п-понедельник Комиссия по ценным бумагам и биржам объявит результат вашей попытки поглотить наш банк.
- Он почует недоброе. Он отлично знает, что ему вовсе не нужно четыре дня сидеть в Вашингтоне. Он может полететь туда в воскресенье вечером и в понедельник утром сообщить вам о решении Комиссии.
- Интересно, что вы об этом уп-помянули, мистер Картрайт, так как моя секретарша раз-раз-разведала, что у республиканцев будет в Вашингтоне встреча, которая окончится ужином в Белом доме. - Он помедлил. - Я позвонил по крайней мере нескольким людям, чтобы Ралф Эллиот наверняка получил приглашение на эту августейшую встречу. Так что не сомневайтесь, он сейчас очень занят. Я всё время читаю в местной п-прессе сообщения о его политических амбициях. Он, конечно, это отрицает, так что я думаю, что это в-в-верно.
- А почему вы вообще его наняли?
- Раньше мы в-всегда пользовались консультациями фирмы "Б-Белман и Уэланд", мистер Картрайт, и до нынешнего дела со слиянием банков я не в-в-встречался с мистером Эллиотом. Я ругаю себя, но, по крайней мере, пытаюсь исправить свою ошибку. Видите ли, у меня не было в-вашего преимущества - раньше я два раза ему не проигрывал.
- Toiché! - сказал Нат. - Ну, так что будет дальше?
- Рад был с вами встретиться, мистер Картрайт, и сегодня же вечером я изложу ваше п-предложение своему правлению. К сожалению, один из членов правления - сейчас в Вашингтоне, но я всё же надеюсь, что смогу позвонить вам сегодня в-в-вечером и сообщить о нашем решении.
- Буду ждать вашего звонка.
- Хорошо. И затем мы сможем встретиться лично - и как можно скорее, п-потому что я хотел бы подписать соглашение в п-п-пятницу вечером. - Голдблат помедлил. - Нат, вчера вы попросили меня сделать вам одолжение. Могу я в ответ кое о чём вас п-попросить?
- Да, конечно, - ответил Нат.
- Монсеньор, человек очень неглупый, попросил у меня п-пожертвование в двести долларов за право использовать исповедальню, и теперь, когда мы - п-партнёры, я думаю, вы должны внести свою долю. Я упоминаю об этом, потому что это позабавит моё п-п-правление и позволит мне сохранить среди моих еврейских друзей свою былую репутацию б-безжалостного человека.
- Я не буду причиной того, что вы подмочите эту репутацию, отец мой, - заверил его Нат.
Нат выскользнул из исповедальни и быстро пошёл к южному входу, где стоял священник в длинной чёрной сутане. Нат вынул из бумажника две пятидесятидолларовых бумажки и вручил ему.
- Бог да благословит вас, сын мой! - воскликнул монсеньор. - Но у меня такое ощущение, что я мог бы удвоить ваше пожертвование, если бы только я знал, в какой из двух банков церковь должна сделать капиталовложение.