* * *
В течение последних четырёх уикендов Энни потеряла счёт осмотренным ими домам. Одни были слишком велики, другие - слишком малы, некоторые - в районах, где им не хотелось жить, а когда они попадали в районы, где им нравилось, цена была слишком высокой - даже учитывая перспективу беспроцентной помощи фирмы "Александер, Дюпон и Белл". Наконец, в одно из воскресений они нашли именно то, что искали, в Риджвуде. Через десять минут после того, как они вошли в дверь, они обменялись кивками за спиной агента по продаже недвижимости, который их сюда привёл. Энни сразу же позвонила матери.
- Это совершенно то, что нужно, - заливалась она. - Тихий городок, в котором больше церквей, чем баров, больше школ, чем кинотеатров, и прямо через центр городка течёт речка.
- А сколько стоит дом? - спросила Марта.
- Чуть больше, чем мы хотели заплатить, но агент по продаже недвижимости ожидает звонка от моего агента Марты Гейтс; и если ты, мама, не сможешь добиться, чтобы они сбросили цену, я уж не знаю, кто сможет.
- Ты выполнила мой совет? - спросила Марта.
- В точности. Я сказала агенту, что мы оба - школьные учителя, потому что ты сказала, что они обычно завышают цену для юристов, врачей и банковских служащих. Он был разочарован.
Флетчер и Энни полдня гуляли по городку, молясь, чтобы Марта добилась снижения цены, потому что даже вокзал был от этого дома в пяти минутах езды на машине.
Несколько недель ушло на оформление покупки, и 1 октября 1974 года Флетчер, Энни и Люси Давенпорт провели первую ночь в своём новом доме в Риджвуде, штат Нью-Джерси. Едва они закрыли входную дверь, как Флетчер спросил:
- Как ты думаешь, можем мы оставить Люси с твоей матерью на пару недель?
- Меня не беспокоит, что Люси будет с нами, пока мы будем приводить дом в порядок, - ответила Энни.
- Я не это имел в виду, - сказал Флетчер. - Я просто думал, что нам пора взять отпуск - что-то вроде второго медового месяца.
- Но…
- Никаких "но". Мы сделаем то, о чём ты всё время говоришь, - полетим в Шотландию и попытаемся найти следы своих предков - Давенпортов и Гейтсов.
- Когда, по-твоему, мы сможем поехать?
- Наш самолёт вылетает завтра в одиннадцать часов утра.
- Мистер Давенпорт, вы даёте своей жене массу времени на подготовку к путешествию, правда?
* * *
- Что ты ищешь? - спросила Су Лин, глядя, как её муж изучает колонку цифр на финансовой странице "Новостей азиатского бизнеса".
- Изучаю перемену курсов валют за минувший год, - ответил Нат.
- Это имеет какое-то отношение к Японии? - спросила Су Лин.
- Прямое, - сказал Нат. - Потому что японская иена - это единственная крупная валюта, которая за последний год постоянно росла в цене по отношению к доллару, и некоторые экономисты предсказывают, что такая тенденция продолжится в обозримом будущем. Они утверждают, что иена всё ещё очень недооценена. Если специалисты не ошибаются, значит, ты права в том, что роль Японии в развитии новой техники расширяется, и, следовательно, я нашёл, куда в этом ненадёжном мире можно сделать выгодные капиталовложения.
- Это будет темой твоей дипломной работы на факультете бизнеса?
- Нет; однако ты заслуживаешь премии за идею, - сказал Нат. - Я думал вложить небольшую сумму денег, и если я окажусь прав, я смогу получать несколько лишних долларов в месяц.
- Это несколько рискованно, да?
- Если хочешь получить прибыль, нужно идти на какой-то риск. Секрет в том, чтобы устранить некоторые дополнительные элементы этого риска. - Су Лин, кажется, всё ещё сомневалась. - Я скажу тебе, что я имею в виду. Сейчас я получаю 400 долларов в месяц как капитан американской армии. Если я продам эти деньги за год вперёд и куплю иены по сегодняшнему курсу, а потом снова продам их за доллары через год, то, если курс иены будет продолжать подниматься так же, как за последние семь лет, я получу годовую прибыль от 400 до 500 долларов.
- А если курс иены упадёт? - спросила Су Лин.
- Но он не падал в течение последних семи лет.
- Но всё-таки - если он упадёт?
- Тогда я потеряю 400 долларов - то есть мой месячный заработок.
- По-моему, лучше получать каждый месяц гарантированный чек.
- Ты никогда не сможешь создать капитал на трудовом доходе, - сказал Нат. - Большинство людей живёт не по средствам, и единственная форма их сбережений - это страхование жизни или облигации, а инфляция может съесть и то и другое. Спроси моего отца.
- Но для чего нам все эти деньги? - спросила Су Лин.
- Для моих любовниц.
- А где все эти любовницы?
- Большинство из них - в Италии, и есть ещё несколько в разных больших столицах.
- Значит, именно поэтому мы летим в Венецию?
- И ещё во Флоренцию, Милан и Рим. Когда я с ними прощался, многие из них были голые, и одна из причин, почему они мне больше всего нравятся, - это то, что они не стареют, разве что у них появляются морщины, если они слишком много времени проводят на солнце.
- Счастливицы! - воскликнула Су Лин. - А есть ли у тебя самая любимая из них?
- Нет, я довольно неразборчив в своей половой жизни; хотя если бы меня заставили выбирать, есть одна синьора во Флоренции, которая живёт в небольшом дворце; я её обожаю и хотел бы снова с ней встретиться.
- Она случайно не девственница? - спросила Су Лин.
- Ты угадала, - сказал Нат.
- Её зовут Мария?
- И это верно, хотя в Италии полным-полно Марий.
- "Поклонение волхвов" Тинторетто?
- Нет.
- "Мадонна с младенцем" Беллини?
- Нет, они всё ещё живут в Ватикане.
Пока стюардесса просила их застегнуть ремни, Су Лин с минуту помолчала.
- Караваджо?
- Молодчина! Я оставил её в Палаццо Питти на правой стене в галерее третьего этажа. Она обещала хранить мне верность до моего возвращения.
- И там она и останется. Ведь такая любовница будет стоить тебе гораздо больше 400 долларов в месяц, а если ты всё ещё собираешься пойти в политику, то у тебя не хватит денег даже на раму.
- Я не пойду в политику, пока не смогу позволить себе содержать целую галерею, - заверил её Нат.
* * *
Энни начала понимать, почему англичане так не любят американских туристов, которые как-то умудряются осмотреть Лондон, Оксфорд, Бленэм и Стратфорд всего за три дня. И она была совершенно ошарашена, когда увидела, как целый автобус американских туристов выгрузился у Королевского Шекспировского театра в Страфтфорде, они заняли свои места, а затем ушли из театра в антракте, уступив места соотечественникам из другого автобуса. Энни этому не поверила бы, если бы, вернувшись в театр после антракта, она своими глазами не увидела, что в двух рядах перед ней сидят люди, которые говорят с привычным для неё американским акцентом, но которых она до этого не видела. Она подумала: "Интересно, те люди, которые посмотрели первый акт пьесы, рассказали тем, кто пришёл на второй акт, что произошло с Розенкранцем и Гильденстерном, или когда туристы из второго автобуса пришли в театр, первый автобус уже ехал обратно в Лондон?"
Чувство вины исчезло у Энни после того, как они с Флетчером спокойно провели десять дней в Шотландии. Они получили удовольствие от Эдинбургского фестиваля, где могли выбирать между Марло и Моцартом, или Линтером и Ортоном. Однако для обоих приятнее всего была долгая поездка с юга на север и потом с севера на юг по восточному и западному побережью. Перед ними разворачивались потрясающие пейзажи, и они решили, что нет в мире видов красивее этих.
В Эдинбурге они попытались отыскать следы предков Гейтсов и Давенпортов, но нашли лишь цветную таблицу шотландских кланов, да купили юбку, сшитую из безвкусно яркого тартана клана Давенпортов; Энни сомневалась, наденет ли она эту юбку хоть раз в Америке.
Как только их самолёт вылетел из Эдинбурга в Нью-Йорк, Флетчер сразу же заснул. Когда самолёт стал снижаться над нью-йоркским аэропортом имени Кеннеди, Энни думала только о том, что она скоро увидит Люси, а Флетчер с тревогой представлял себе, как он проведёт свой первый рабочий день в фирме "Александер, Дюпон и Белл".