Особое оживление наступало в секторе в преддверии праздничных дней: Нового Года и сдвоенного праздника чествования мужчин и женщин, разделенного двумя неделями в конце зимы. Интересными были не столько застолья, весьма аккуратные, сколько подготовка культурной программы. Однажды наши женщины принесли свои детские дошкольные фотографии – мужчинам предлагалось угадать в них нынешних сотрудниц. Отгадки давались в комплиментарной форме. Взглянув на мое фото в годовалом возрасте, Курносов воскликнул: "Большеглазая, черноглазая – конечно же, Галя!".
Сейчас мне такого комплимента уже не сделали бы, потому что мои глаза распахнуты уже не так широко. Все реже мир удивляет меня, но все чаще заставляет задуматься над его закономерностями. А тогда мои наблюдения за коллегами отражались в поздравлениях, сочиняемых для каждого индивидуально. У меня имелись и соавторы: умная Лариса и неотразимый плейбой Стасов. Вообще, писать поздравление группой веселее – есть с кем посмеяться. А поводы находились легко. Очень смешными получались черновые варианты: подмеченные черточки окарикатуривались и рифмовались. Здесь образ Фигаро являлся неисчерпаемым источником вдохновения, хотя и друг друга мы не щадили. Вволю отсмеявшись, авторы смягчали сатиру, переводили ее в юмористическое русло. Я тоже получала, причитающуюся мне порцию остроумия товарищей. Однажды коллеги написали мне на открытке такое пожелание:
Наша Галя – журналист…
Как возьмет бумаги лист,
Да все наши разговоры,
Происшествия и споры,
Чаепития, курьезы,
Разочарованья, слезы,
Что увидит, что услышит -
Все в газету перепишет!
Ей желаем в день рожденья
Творческого вдохновенья,
Описаний без прикрас
И таких же зорких глаз,
Но чтоб взор сей обращался
Не на нас, а на начальство.
И давнее пожелание сбылось с лихвой. Теперь, много лет спустя, мой взгляд обратился и на начальство, и на сотоварищей, и на наши невинные развлечения той поры. Хотя тогда я и помыслить не могла, что когда-нибудь литература станет для меня главным делом жизни. Для постоянного сотрудничества даже с городскими газетами требовался свободный график работы, чтобы в рабочее время сделать живой репортаж, взять интервью у интересного человека или просто заехать в редакцию. Ведь тогда еще не было электронной почты, так облегчившей жизнь журналистов сегодня. И о чем бы я могла написать в городской газете? Опиши я, к примеру, все, что изложила в этих воспоминаниях, сотрудники режимной службы сразу взяли бы меня на заметку. И публикация их тоже была абсолютно невозможна.
Но мой талант расцветал на пространстве стенгазеты. Рассказикам на две-три странички всегда находилось место на "стене". Газета, изданная тиражом в один экземпляр, имела массу поклонников в отделении, как сейчас какой-нибудь сетевой ресурс в интернете. Три сотни читателей, десяток-другой откликов – что еще надо начинающему автору для счастья!
Я легко выражала свои мысли в письменной форме, но иногда приходилось выступать и вживую перед людьми – и всегда это становилось для меня серьезным испытанием.
Конференции, презентации
Раз в год в нашем институте проводилась научно-техническая конференция. На нее выносились самые заметные и удачные научные результаты, полученные в процессе плановой работы. Среди моих исследований наиболее значимым оказалось автоматизированный расчет диаграмм направленности в ближнем акустическом поле. Графически диаграмма напоминала цветок ромашки с частично оторванными лепестками. ЭВМ рисовала эту "ромашку" по моим алгоритмам, цветными перьями самописцев, в разных масштабах, так что у меня имелся целый букет таких "ромашек".
С ними я и выступила на конференции. Вряд ли я могла поразить слушателей красноречием, излагая суть алгоритма, но элегантные "цветочки" запомнились всем присутствующим.
Прошло уже какое-то время после конференции – и вдруг о моих "ромашках" вспомнило наше руководство, ожидая появления высоких гостей, министров из Москвы. Такого рода визитеров было принято удивлять именно графикой.
Подготовка к визитам важных персон во все времена сопровождается суетой и желанием выставить товар лицом. Если коммунальные службы "красили траву и заборы", то в НИИ готовились красочные плакаты, уже упомянутым художником. Наш художник, как заправский Айвазовский, рисовал акварелью картины графически-маринистского направления: голубовато-лазурное море, красный силуэт пароходика на линии горизонта и разбегающиеся от его днища в глубины вод концентрические окружности – схематическая звуковая волна. Замыкались эти окружности на черных шариках-гидрофонах, лежащих на желтом песчаном дне.
Но в наступающий компьютерный период картинка, нарисованная от руки, уже не впечатлила б комиссию. Ведь наш сектор, оснащенный дорогими импортными спектроанализаторами и новейшими ЭВМ, являл собой авангард исследований. Нашими усилиями экономились значительные средства министерства обороны, потому что дорогостоящие натурные испытания, железные пароходы и шарики чувствительных гидрофонов на дне мы заменяли их математическим аналогом. Преимущества математического моделирования и следовало продемонстрировать первым лицам из министерства.
Но вот незадача! На машинный расчет красочных "ромашек" – диаграмм звукового поля – уходило несколько часов, что было вызвано малым быстродействием машин того поколения. А высокие гости не могли бы столько ждать, перетаптываться с ноги на ногу в машинном зале столько времени – им подавай результат сразу, чтобы с чувством исполненного они поспешили в кают-компанию руководства, на праздничный обед!
И выход был найден! В ЭВМ следует завести уже готовую, предварительно рассчитанную "ромашку", и тогда через несколько минут, затраченных лишь на вычерчивание диаграммы, гости получат результат.
И вот сановитый министр в сопровождении свиты и руководителей института входят в наш машинный зал. По такому случаю мы, несколько человек "допущенных", выглядим безукоризненно: накрахмаленные белые халаты, на головах чистые медицинские колпаки – в обычной жизни мы их никогда не надеваем. Все рассажены по рабочим местам в красивой конфигурации: у самописца, у пульта управления, у принтера, у монитора. Полное впечатление, что сотрудники настолько поглощены работой, что даже не замечают нашествие чужеродной толпы гостей. Министрам поясняют суть нашей новации. Говорят наши начальники, а мы, сидящие у периферийных устройств, изображаем роботов. Все наши действия и реплики утверждены заранее: красавцу Стасову дозволяется нажать кнопку запуска, немногословному Курносову произнести "поехали", мне – "а теперь мы выводим диаграмму на плоттер". Спустя пять минут после запуска "вычислений" самописец, заправленный красными чернилами, рисует "ромашку". Я протягиваю теплый еще листок своему начальнику, тот передает дальше – министру. Гости в восторге, просят повторить процедуру. Стасов снова нажимает кнопку запуска. На выходе – новая картинка. Все идет прекрасно, пока вдруг очередная картинка не выходит из плоттера девственно-белой – в картридже закончились чернила. Что ж – адмиральский эффект, как говорят на флоте. Участники приемки улыбаются, и не, дожидаясь, пока картридж снова будет заправлен, выходят из машинного зала. Наши с облегчением вздыхают. Ситуация не простая: фирменные заморские картриджи, закупленные с аппаратурой, давно закончились, и наши умельцы наловчились их заполнять обычными чернилами. Но дело это трудоемкое и не скорое.
Спустя месяц я сочинила рассказ по мотивам этой истории. Перенесла место действия на вымышленный завод, рассчитанную про запас диаграмму заменила конкретным продуктом, "женскими шпильками" – иронический рассказ про автоматизацию готов. Позже он появится в одной из многотиражек, где я скоро начну печататься.