– Его прочитала вся "великолепная семерка", с которой я встречался в отеле "Дорчестер". А тот, кто носит имя милого русского дерева, принимал меня в своем замке в окрестностях Лондона. И я любовался великолепным парком, стрижеными газонами и золотогрудыми утками, которые летали над прудами.
– Я посылал вас в Лондон не за утками, – раздраженно перебил Градобоев велеречивого помощника. – Как письмо?
– Ваше обещание, в случае победы, вернуть их всех в Россию вызвало воодушевление. Почти все они изъявили готовность помочь деньгами. Я разрабатываю схемы, по которым деньги могут поступить в Россию, не привлекая внимания спецслужб. Одна из схем – получение траншей через некоммерческие организации.
Отпустив помощника, Градобоев открыл компьютер и сделал вброс в Интернет, разместив на своем блоге несколько яростных фраз.
"Воры из "Роснефти" украли очередной миллиард долларов на строительстве восточного нефтепровода, это ваши деньги, люди русские. Жулики псковской таможни построили восемь личных особняков в курортной зоне стоимостью десять миллионов долларов каждый, при этом половина псковичей живет в вонючих трущобах. Сын саратовского прокурора, гоняя на позолоченном "бентли", сбил мать с ребенком, но был освобожден от ответственности. В Красноярском крае сгорели два дома инвалидов вместе с обитателями, – так администрация решает проблему ветеранов. В моей штаб-квартире было найдено подслушивающее устройство, похожее на ухо Чегоданова. Неужели он хочет услышать, как я называю его подлецом?"
Эта запись в блоге напоминала едкую каплю, которую Градобоев впрыснул в плоть невидимого моллюска, обитавшего в перламутровой раковине Интернета. Капля ужалила, моллюск сжался, по нему побежала судорога. Он сокращался, пульсировал. В нем возникали вздутия, он раздувался, становился громадным. Искрился, сверкал, таинственно вспыхивал, источал радуги. Интернет напоминал ночной океан, в котором колыхалось светящееся чудовище, расплескивая призрачные волны света.
Градобоев чувствовал жизнь чудища, сплошь покрытого миллионами крохотных глаз, безмолвно растворявшихся ртов. Мог управлять его перистальтикой, будить среди ночи, мучить больными уколами. Мог с его помощью поднимать в океане бурю, опрокидывающую жалкие челноки и суденышки чиновничьих репутаций, рвать дамбы, возводимые кремлевскими политиками, вздымать цунами, обрушивая удары на кремлевские стены, за которыми в страхе притаился его враг Чегоданов.
У Градобоева не было танковых колонн и воздушных армий, секретной полиции и отрядов ОМОНа. У него был маленький блог, который был могущественнее "ядерного чемоданчика", мог сокрушить власть, истереть в порошок кремлевские башни, растворить в едкой кислоте идеологию государства.
Интернет был его партией, его политическим оружием, его стихией, которой он умел управлять, как древние колдуны управляли землетрясениями и потопами, сметая с лица земли непокорные царства.
В кабинет вошла пресс-секретарь Елена Булавина. Он покидал Интернет, как покидают ночной океан, выходя на берег из маслянистых светящихся волн.
– Подойди ко мне, – протянул к ней руки. Она подошла улыбаясь, и он, не вставая, обнял ее бедра, прижался лицом к дышащему животу. Чувствовал ее силу, аромат духов, прелесть доступного тела. Она смотрела сверху смеющимися зеленоватыми глазами.
– Сегодня у нас три интервью, и их не нужно откладывать, – сказала Елена, и, отпуская ее, он успел поцеловать ее теплое колено.
Первое интервью он давал журналистке из таблоида "Все вокруг", многотиражного желтого издания, которое читают в метро и на кухне и которое развлекает обывателя сплетнями, слухами и скандалами. Журналистка была длинноногая, на высоких каблуках, в короткой юбке. Шары грудей сочно выкатывались из тесной блузки. В матовой ложбинке золотился пикантный крестик. Огромные, как у целлулоидной куклы, глаза были окружены пышными накладными ресницами. Надувные губы в маслянистой помаде, казалось, были готовы к поцелуям. Округлые движения бедер, ярко-красный пластмассовый пояс, волосы, которые она поминутно отбрасывала назад, – все это делало ее похожей на танцовщицу, начинающую свой сладострастный танец у хромированного шеста.
– Вы позволите, господин Градобоев? – Она уселась перед ним, забрасывая ногу на ногу, так что открылись кружева ее белья. – Мы можем начинать? – Она положила на стол маленький диктофон с мерцающей каплей индикатора, приблизила к кнопке палец с красным ногтем. – Итак, мой первый вопрос. Что вы будете делать через час после вашего избрания президентом?
Градобоев жадным взглядом блестящих глаз осмотрел ее, будто подбросил, и она закружилась вокруг хромированного шеста, сбрасывая юбку, блузку, кружевной лифчик, оставаясь в хрупких туфельках; полногрудая, с плотным животом и развеянными волосами.
– Через час после избрания я прикажу арестовать всех жуликов и воров в правительстве, правящей партии и Администрации президента. Я устрою судебный процесс века в Мраморном зале Дома союзов, и каждый подсудимый будет каяться перед народом: "Я, мерзкий ворюга, своровал миллиард долларов. Возвращаю деньги ограбленным мною сиротам. Заслуживаю расстрела"; "Я, гнусный мошенник, похитил два миллиарда долларов. Возвращаю их старикам и немощным. Пусть меня повесят на фонаре".
Журналистка впитала в себя взгляд Градобоева, как медуза впитывает влагу. Повела плечами. Поправляя крестик, раздвинула вырез блузки.
– Могли бы вы пригласить меня на прогулку под фонарями, где будут висеть воры и мошенники?
– Обещаю погулять с вами по Тверской под оранжевыми фонарями, где будут раскачиваться министры, депутаты и генералы. Мы будем с вами неплохо смотреться.
Журналистка быстрым языком облизала губы, обольщая Градобоева покачиванием красивой ноги, глубоким вдохом, от которого груди почти выкатились из тесного шелка.
– Наши читатели знают вас как страстного оратора и бесстрашного политика. Но какой вы человек? Например, какие женщины вам нравятся?
Градобоев испытал моментальное слепое влечение и остановился в своем вожделении. Звериным нюхом почувствовал опасность. Так лесной чуткий зверь среди запахов древесной коры, ароматных цветов, пахучих подземных грибниц улавливает кисловатый запах железа, угадывает присутствие капкана, слышит дуновение смерти. Осторожно огибает гиблое место. Градобоеву был известен коварный прием ФСБ, когда врагу режима присылалась соблазнительная женщина, увлекавшая неосторожного мужчину в свою спальню. И потом в Интернете появлялись картинки, где герой оппозиции представал в своих бесстыдных забавах. Градобоев угадал в искусительной журналистке посланницу спецслужб, и это открытие развеселило его. Он делал вид, что очарован и обольщен.
– Вы спрашиваете, какие женщины мне нравятся? Длинноногие. С грудью, которую не нужно рассматривать в увеличительное стекло. С волосами, в которых гуляет ветер. И с глазами, ну, такими, какие у вас! – Он восхищенно смотрел на нее.
– А какие вы любите блюда? В какие рестораны ходите?
– В районе Чистых прудов есть малоизвестный ресторанчик вавилонской кухни. В нем подают бифштекс из знаменитого вавилонского зверя, у которого змеиная голова, передние ноги льва, а задние – птичьи, рыбья чешуя и львиная шерсть. Зверя подают с подливкой из лепестков лотоса и почек молодого анчара.
– Боже, какой изысканный вкус! А какой досуг вы предпочитаете?
– Каждый уик-энд я летаю в Лондон по приглашению королевы Англии, и в Букингемском дворце мы играем с ней в покер, или музицируем в четыре руки на клавесине, или забавляемся, стреляя друг в друга в темноте из пистолетов, как это заведено в "русской рулетке".
– О, да вы настоящий аристократ! А каково ваше хобби?
– Я коллекционирую горные хребты, а также фантики от конфет, которыми лакомились в XVIII веке. Еще я коллекционирую нательные крестики набожных католичек.
Градобоев кивнул на золоченый крестик, удобно расположившийся на одном из великолепных полушарий.
– Что ж, я готова пополнить вашу коллекцию. – Журналистка чарующе улыбнулась своими влажными надувными губами. Выключила диктофон. Протянула Градобоеву визитную карточку с крохотной цветной фотографией. – Звоните.
Когда она вышла, Елена усмехнулась:
– Ты сам похож на вавилонского зверя с птичьими ногами и кошачьей головой. Тебе нравятся такие женщины?
– Не ревнуй. – Он притянул ее за руку. – Смотри!
Градобоев достал ручку и на визитке под смазливой фотографией нарисовал две перекрещенные кости. Выкинул визитку в корзину.
Следом в кабинет был приглашен главный редактор влиятельного либерального издания "Честная газета". Издание выходило на деньги нескольких банков и фондов, вело искусную антикремлевскую пропаганду, соединяло все оттенки либеральных воззрений и неявно осуществляло связь российской либеральной политики с зарубежными культурными и политическими центрами. Главный редактор Луцкер был квадратный, без шеи, с жирной грудью, сальными, ниспадающими до плеч волосами. Его мясистое лицо было бурачного цвета, нос в мелких склеротических сосудах, ноздри густо заросли волосами, а бородка напоминала сочную котлетку. Он был страстный, самолюбивый, обидчивый. Был награжден французским орденом Почетного легиона и заседал в Совете по правам человека.
– Простите, опоздал. Завтракал с советником президента Стоцкого. – Луцкер протянул Градобоеву жирную ладонь, неряшливо порылся в карманах, извлекая диктофон. Тяжело рухнул в кресло, издав заросшими ноздрями звук лопнувшей автомобильной покрышки. – Ну, начнем.