- Эх ты, поросятинка! - вдруг весело сказал Ганя. - На-ка трешку-то - сходи возьми бутылочку. За здоровье свинок твоих… и чтоб не кручинился ты - выпьем.
Волки!
В воскресенье, рано утром, к Ивану Дегтяреву явился тесть, Наум Кречетов, нестарый еще, расторопный мужик, хитрый и обаятельный. Иван не любил тестя; Наум, жалеючи дочь, терпел Ивана.
- Спишь? - живо заговорил Наум. - Эхха!.. Эдак, Ванечка, можно все царство небесное проспать. Здравствуйте.
- Я туда не сильно хотел. Не устремляюсь.
- Зря. Вставай-ка… Поедем съездим за дровишками. Я у бригадира выпросил две подводы. Конечно, не за "здорово живешь", но черт с ним - дров надо.
Иван полежал, подумал… И стал одеваться.
- Вот ведь почему молодежь в город уходит? - заговорил он. - Да потому, что там отработал норму - иди гуляй. Отдохнуть человеку дают. Здесь - как проклятый: ни дня, ни ночи. Ни воскресенья.
- Што же, без дров сидеть? - спросила Нюра, жена Ивана. - Ему же коня достали, и он еще недовольный.
- Я слыхал: в городе тоже работать надо, - заметил тесть.
- Надо. Я бы с удовольствием лучше водопровод пошел рыть, траншеи: выложился раз, зато потом без горя - и вода, и отопление.
- С одной стороны, конечно, хорошо - водопровод, с другой - беда: ты ба тогда совсем заспался. Ну, хватит, поехали.
- Завтракать будешь? - спросила жена.
Иван отказался - не хотелось.
- С похмелья? - полюбопытствовал Наум.
- Так точно, ваше благородье!
- Да-а… Вот так. А ты говоришь - водопровод… Ну, поехали.
День был солнечный, ясный. Снег ослепительно блестел. В лесу тишина и нездешний покой.
Ехать надо было далеко - верст двадцать: ближе рубить не разрешалось.
Наум ехал впереди и все возмущался:
- Черт-те чего!.. Из лесу в лес - за дровами.
Иван дремал в санях. Мерная езда убаюкивала.
Выехали на просеку, спустились в открытую логовину, стали подыматься в гору. Там, на горе, снова синей стеной вставал лес.
Почти выехали в гору… И тут увидели, недалеко от дороги, - пять штук. Вышли из леса, стоят, ждут. Волки.
Наум остановил коня, негромко, нараспев заматерился:
- Твою в душеньку ма-ать… Голубочки сизые. Выставились.
Конь Ивана, молодой, трусливый, попятился, заступил оглоблю. Иван задержал вожжами, разворачивая его. Конь храпел, бил ногами - не мог перешагнуть оглоблину.
Волки двинулись с горы.
Наум уже развернулся, крикнул:
- Ну, што ты?!
Иван выскочил из саней, насилу втолкал коня в оглобли… Упал в сани. Конь сам развернулся и с места взял в мах. Наум был уже далеко.
- Грабю-ут! - заполошно орал он, нахлестывая коня.
Волки серыми комками податливо катились с горы, наперерез подводам.
- Грабю-ут! - орал Наум.
"Что он, с ума сходит? - невольно подумал Иван. - Кто кого грабит?" Он испугался, но как-то странно: были и страх, и жгучее любопытство, и смех брал над тестем. Скоро, однако, любопытство прошло. И смешно тоже уже не было. Волки достигли дороги метрах в ста позади саней и, вытянувшись цепочкой, стали быстро нагонять. Иван крепко вцепился в передок саней и смотрел на волков.
Впереди отмахивал крупный, грудастый, с паленой мордой… Уже только метров пятнадцать-двадцать отделяло его от саней. Ивана поразило несходство волка с овчаркой. Раньше он волков так близко не видел и считал, что это что-то вроде овчарки, только крупнее. Сейчас понял, что волк - это волк, зверь. Самую лютую собаку еще может в последний миг что-то остановить: страх, ласка, неожиданный окрик человека. Этого, с паленой мордой, могла остановить только смерть. Он не рычал, не пугал… Он догонял жертву. И взгляд его круглых желтых глаз был прям и прост.
Иван оглядел сани - ничего, ни малого прутика. Оба топора в санях тестя. Только клок сена под боком да бич в руке.
- Грабю-ут! - кричал Наум.
Ивана охватил настоящий страх.
Передний, очевидно вожак, стал обходить сани, примериваясь к лошади. Он был в каких-нибудь двух метрах… Иван привстал и, держась левой рукой за отводину саней, огрел вожака бичом. Тот не ждал этого, лязгнул зубами, прыгнул в сторону. Сбился с маха… Сзади налетели другие. Вся стая крутнулась с разгона вокруг вожака. Тот присел на задние лапы, ударил клыками одного, другого… И снова, вырвавшись вперед, легко догнал сани. Иван приготовился, ждал момента… Хотел еще раз достать вожака. Но тот стал обходить сани дальше. И еще один отвалил в сторону от своры и тоже начал обходить сани - с другой стороны. Иван стиснул зубы, сморщился… "Конец. Смерть". Глянул вперед.
- Сто-ой! - заорал он. - Отец!.. Дай топор!
Наум нахлестывал коня. Оглянулся, увидел, как обходят зятя волки, и быстро отвернулся.
- Придержи малость, отец!.. Дай топор! Мы отобьемся!..
- Грабю-ут!
- Придержи, мы отобьемся!.. Придержи малость, гад такой!
- Кидай им чево-нибудь! - крикнул Наум.
Вожак поравнялся с лошадью и выбирал момент, чтоб прыгнуть на нее. Волки, бежавшие сзади, были совсем близко: малейшая задержка, и они с ходу влетят в сани - и конец. Иван кинул клочок сена; волки не обратили на это внимания.
- Отец, сука, придержи, кинь топор!
Наум обернулся.
- Ванька!.. Гляди, кину!..
- Ты придержи!
- Гляди, кидаю! - Наум бросил на обочину дороги топор.
Иван примерился… Прыгнул из саней, схватил топор… Прыгая, он пугнул трех задних волков, они отскочили в сторону, осадили бег, намереваясь броситься на человека. Но в то самое мгновение вожак, почувствовав под собой твердый наст, прыгнул. Конь шарахнулся в сторону, в сугроб… Сани перевернулись: оглобли свернули хомут, он захлестнул коню горло. Конь захрипел, забился в оглоблях. Волк, настигавший жертву с другой стороны, прыгнул под коня и ударом когтистой лапы распустил ему брюхо повдоль. Три отставших волка бросились тоже к жертве.
В последующее мгновение все пять рвали мясо еще дрыгавшей лошади, растаскивали на ослепительно белом снегу дымящиеся клубки сизо-красных кишок, урчали. Вожак дважды прямо глянул своими желтыми круглыми глазами на человека…
Все случилось так чудовищно скоро и просто, что смахивало скорей на сон. Иван стоял с топором в руках, растерянно смотрел на волков. Вожак еще раз глянул на него… И взгляд этот, торжествующий, наглый, обозлил Ивана. Он поднял топор, заорал что было силы и кинулся к волкам. Они нехотя отбежали несколько шагов и остановились, облизывая окровавленные рты. Делали они это так старательно и увлеченно, что, казалось, человек с топором нимало их не занимает. Впрочем, вожак смотрел внимательно и прямо. Иван обругал его самыми страшными словами, какие знал. Взмахнул топором и шагнул к нему… Вожак не двинулся с места. Иван тоже остановился.
- Ваша взяла, - сказал он. - Жрите, сволочи. - И пошел в деревню. На растерзанного коня старался не смотреть. Но не выдержал, глянул… И сердце сжалось от жалости, и злость великая взяла на тестя. Он скорым шагом пошел по дороге.
- Ну погоди!.. Погоди у меня, змей ползучий. Ведь отбились бы - и конь был бы целый. Шкура.
Наум ждал зятя за поворотом. Увидев его, живого и невредимого, искренне обрадовался:
- Живой? Слава те Господи! - На совести у него все-таки было неспокойно.
- Живой! - откликнулся Иван. - А ты тоже живой?
Наум почуял в голосе зятя недоброе. На всякий случай зашагнул к саням.
- Ну, что они там?..
- Поклон тебе передают. Шкура!..
- Чего ты? Лаешься-то?..
- Я тебя бить буду, а не лаяться.
Иван подходил к саням. Наум стегнул лошадь.
- Стой! - крикнул Иван и побежал за санями. - Стой, паразит!
Наум нахлестывал коня… Началась другая гонка: человек догонял человека.
- Стой, тебе говорят! - кричал Иван.
- Заполошный! - кричал в ответ Наум. - Чего ты взъелся-то? С ума, что ли, спятил! Я-то при чем здесь?
- Ни при чем?! Мы бы отбились, а ты предал!..
- Да как отбились?! Ты что!
- Предал, змей! Я тебя проучу! Не уйдешь ты от меня, остановись лучше. Одного отметелю - не так будет позорно. А то при людях отлуплю. И расскажу все… Остановись лучше!
- Сейчас - остановился, держи карман! - Наум нахлестывал коня. - Оглоед чертов… откуда ты взялся на нашу голову!
- Послушай доброго совета: остановись! - Иван стал выдыхаться. - Тебе же лучше: отметелю и никому не скажу.
- Тебя, дьявола, голого в родню приняли, а ты же на меня с топором! Стыд-то есть или нету?
- Вот отметелю, потом про стыд поговорим. Остановись! - Иван бежал медленно, уже отстал. И наконец вовсе бросил догонять. Пошел шагом.
- Найду, никуда не денешься! - крикнул он напоследок тестю.
Дома у себя Иван никого не застал: на двери висел замок. Он отомкнул его, вошел в дом. Поискал в шкафу… Нашел не допитую вчера бутылку водки, налил стакан, выпил и пошел к тестю.
В ограде тестя стояла выпряженная лошадь.
- Дома, - удовлетворенно сказал Иван.
Толкнулся в дверь - не заперто. Он ждал, что будет заперто. Иван вошел в избу… Его ждали: в избе сидели тесть, жена Ивана и милиционер. Милиционер улыбался.
- Ну что, Иван?
- Та-ак… Сбегал уже? - спросил Иван, глядя на тестя.
- Сбегал, сбегал. Налил шары-то, успел?
- Малость принял для… красноречия. - Иван сел на табуретку.
- Ты чего это, Иван? С ума, что ли, сошел? - поднялась Нюра. - Ты что?
- Хотел папаню твоего поучить… Как надо человеком быть.
- Брось ты, Иван, - заговорил милиционер. - Ну, случилось несчастье, испугались оба… Кто же ждал, что так будет? Стихия.