– А Григорий Степанович-то здесь причём? – Впервые за последние пятнадцать минут произнёс немного дрожащим от неожиданности и настигшего его волнения голосом Михаил. – Последний раз я его видел в восьмидесятом году и ещё минуту назад был уверен, что он про меня забыл. Прошло ведь восемь лет. Странно…
– Да ничего странного, Миша. Григорий Степанович обладает уникальной памятью и никогда ничего не забывает. Иначе бы он не возглавлял отдел, в котором я как раз и работаю. – Валера сел прямо. Разговаривать о своём начальнике, развалившись на стуле, он не мог. Он любил и очень уважал адмирала. Прикурив от почти докуренной сигареты следующую, он продолжил: – Именно Григорий Степанович попросил меня с тобой встретиться и передать привет. Всё, что я тебе сейчас скажу, это всё по его просьбе. Так вот…
На Мишу жалко было смотреть. Он абсолютно растерялся. Имя уважаемого им человека произвело на него какое-то странное воздействие. Он посмотрел на Валерия Павловича:
– Может быть мы на этом остановимся. Это как-то очень неожиданно… Мне надо подумать… – В Мишиной голове никак не мог сформироваться ответ на множество неожиданно возникших вопросов: "Что от меня нужно адмиралу…? Зачем, для чего, почему сейчас…?" – Давайте, Валерий, встретимся с Вами опять через два-три дня и всё обсудим… – Михаил от волнения снова "съехал" на "Вы".
– Точка невозврата, боюсь, тобой была пройдена как раз те самые восемь лет назад, когда ты согласился на предложение Григория Степановича, и твой лепет по поводу "подумать" звучит как-то по-детски не серьёзно. Не находишь, Миша? – Валера снисходительно улыбнулся. Он намеренно не "повёлся" и не принял попытку своего собеседника вернуться к официальному "Вы". Это дало бы возможность тому получить психологическое преимущество в разговоре, в котором очень многое зависело от того, насколько хорошо профессиональный вербовщик делает своё дело. – Да не расстраивайся ты так! Ты же не знаешь, о чём тебя хочет попросить адмирал. Может быть ты обрадуешься! Давай ещё по одной прихлопнем. – Валера разлил остатки прозрачной жидкости из графинчика. Мужчины выпили. Миша немного успокоился: "В конце концов отказаться от всего этого я всегда успею". С этой мыслью он слегка расслабился и приготовился слушать.
6
Значки с изображением Генерального секретаря правящей партии и одновременно первого Президента рабоче-крестьянского государства "шли" так себе. В неделю удавалось продать не больше тысячи значков по пятьдесят копеек в розницу и по сорок копеек оптом. Мелким оптом. Крупным никто покупать не хотел. По дороге домой Галя зашла в Гостиный двор, где увидела очередь. Продавали плавающее детское мыло в форме всевозможных водяных зверушек: рыбок, лягушек, крокодильчиков… Это было в новинку! "В Москве наверняка такого мыла ещё нет, – подумала она, одновременно включив в голове портативный калькулятор. – Там вообще с мылом дефицит. Даже с банным. А это симпатичное, только вот почему крокодильчики розовые? – Калькулятор немного перегрелся и сбился со счёта. Галя "перезагрузилась" и опять начала считать. – Мишка в Москве познакомился с товароведом из одноимённого универмага "Московский"… Надо созвониться и предложить", – приняла решение Галя и встала в очередь. Вечером, дождавшись Мишу, проторчавшего весь день со значками Горбачёва на кузьмоловской толкучке, она подождала, пока муж пристроится на диване, и затем посвятила его в свой план.
– Тебе придётся съездить в Москву и договориться с Надеждой Васильевной насчёт большой партии товара. Посмотри, каких я накупила образцов. Мыло! Но оно плавает!.. В общем, надо найти изготовителей. Будем брать у них напрямую всяких мыльных рыбок и лягушек и переправлять в Москву. Я думаю, им этот зоопарк понравится и они нам закажут… ну, скажем, пять тысяч крокодильчиков. – Галино лицо приняло мечтательное выражение. – Всяко больше получится, чем ты на своих значках зарабатываешь.
Закончив монолог, она вопросительно взглянула на мужа и, тяжело вздохнув, направилась на кухню, где ей опять предстояло лепить пельмени.
– Без вопросов, – буркнул Миша.
На самом деле очередная поездка в Москву ему совсем не климатила. Недавний разговор с Валерием Павловичем изменил его отношение к происходящему. Он больше не чувствовал себя свободным в принятии решений. Появился кто-то, кто теперь решал за него. Он опять выполнял чьи-то приказы. И… странно – это ему нравилось! Ему это действительно нравилось. Он чувствовал себя нужным и готовым выполнять всё, что ему поручат. Он вернулся на службу! Только никто, кроме него самого, этого пока не знал. Даже его жена-адмиральша. Из радиоприёмника на кухне доносились звуки знакомой мелодии. Миша прислушался…
– "Я снова поднимаюсь по тревоге.
И снова бой такой, что пулям тесно…" – голосом Кобзона пело радио.
– Галка, сделай погромче, – крикнул он жене и поднялся с дивана.
Вдохновлённый прекрасным исполнением и самим текстом когда-то очень популярной песни, Миша захотел вдруг сам оказаться в бою… чтоб пулям тесно… Он закрыл глаза и представил себя на белом коне с шашкой наголо… радиоприёмник с Кобзоном тем временем подводили итоги и раздавали обещания:
– "Я всё смогу, я клятвы не нару-у-шу.
Своим дыханьем землю обогрею..".
Миша открыл глаза и подошёл к окну. За окном пузырилась противная слякоть, дул ветер и было холодно.
– Да, не мешало бы обогреться немножко…
Мысль о стопочке "Столичной" ему настолько понравилась, что он тут же выкинул из головы образ бородатого неуклюжего кавалериста-красноармейца, размахивающего шашкой и мчащегося к победе…
17 июля 1986-го года обычная советская женщина Людмила Николаевна Иванова подарила всему миру фразу, ставшую крылатой. Она звучала так: "В Советском Союзе секса нет!" Фраза была сказана не специально. Просто так получилось. Надо было что-то ответить настырной участнице Познеровского телемоста Ленинград – Бостон. Разумеется, участнице с американской стороны. Они все там были настырные и всё время провоцировали наших работниц и домохозяек. И хотя это не соответствовало действительности, но фраза прижилась! Её употребляли по делу и нет. Её использовали журналисты в своих очерках и заметках. Она пестрила в появившихся вдруг в большом количестве анекдотах. Её не уставали произносить известные телеведущие, а сама гражданка Иванова приобрела популярность, хотя и очень стеснялась нечаянно "вылетевшей" изо рта несуразицы. Однако, случившееся не только стало предметом многолюдного обсуждения. Случайно сказанная фраза об отсутствии секса, естественно, вызвала к жизни вопрос:
– "А как сделать так, чтобы он, то есть секс, в Советском Союзе появился?"