II
Мы встречаемся в том же заброшенном кинотеатре. На входе я приветствую вахтёршу. По её благообразному виду сложно догадаться, что она одна из нас.
У нас есть обычай - мы обнимаемся при встрече. Раньше я не придавал этому большого значения. Но сейчас объятия действуют мне на нервы. Это вполне логично, если взять в расчёт тот факт, что большинство сектантов имеет выраженные физические недостатки: гнилые зубы, фурункулы и язвы, гнойные из-за конъюнктивита глаза или чудовищные залысины на голове.
Эммануэль Сведенборг: "Только между теми, которые в одинаковом зле и которые поэтому находятся в одном адском обществе, есть общее сходство. Вообще их лица ужасны и, подобно трупам, лишены жизни: у некоторых они черны, у других огненны, подобно факелам, у других безобразны от прыщей, нарывов и язв; у весьма многих лица не видать, а вместо него - что-то волосатое и костлявое, у других торчат только одни зубы. Тела их точно так же уродливы. В этих образах злость и жестокость проглядывают из внутренних начал, но, когда другие их хвалят, почитают и поклоняются им, лицо их изменяется, и в нем выражается как бы радость от удовольствия. Следует, однако, знать, что адские духи кажутся такими только при небесном свете, но между собой они кажутся людьми".
Я стараюсь держаться в стороне, курить и не думать о Юле. Доказано, подсознание не воспринимает частички "не". Этот факт используется в НЛП и гипнозе. Поэтому фраза "не думай о трупе Юле" для подсознания будет звучать как "думай о трупе Юли". Поэтому я повторяю себе: "Думай о футболе".
Я всегда сижу в середине зала. Справа высокий молодой парень с жуткими синяками под глазами. Он постоянно кашляет и массирует свою мошонку. Слева субъект неопределённого возраста в рваном костюме.
На трибуне Марк Аронович, один из главных инициаторов данного проекта. Ходят слухи, что он регулярно ездит за границу. Смотрит, как работают зарубежные секты. Многие идеи он привносит сюда.
Я слушаю в пол-уха. Улавливаю лишь отдельные фразы.
Нас всё больше. В Европе и Америке новая мода - мода на вирус. Люди специально прививают себя. Они готовы платить за это деньги. Деньги за свободу. Охотников за вирусом становится всё больше. В интернете вирус - самый элитный товар. Целые общины охотятся за ним. Они кидают вызов Богу.
Так вещает Марк Аронович.
Люди играют в новые игры. Приз победителю - вирус. Те, кто заражён, те, кто позитивны, живут полной жизнью. Только они и живут. Среди знаменитостей всё больше позитивных. Они рожают детей и прививают чужих. Вирус строит новый мир. Вирус - метка Божья. Мы избраны. Мы сами решаем, кто должен умереть, а кому даровать жизнь. Мы стали богами. И мы уничтожим этот ханжеский мир.
Так вещает Марк Аронович.
И в этот момент он похож на священника с протестантского телевидения. На лидера русских фашистов. Они все больны. Тяжёло больны, как и я сам.
Марка Ароновича сменяет Николай. Он приглашает всех на вечеринку завтра вечером. Обещана масса развлечений.
III
На остановке возле кинотеатра я встречаю Нину и Инну. Они держатся за руки. Подходят ко мне.
- Привет! - тянут они в два голоса.
- Привет, что вы здесь делаете? - странно видеть их вместе.
- Ходим по магазинам, - говорит Инна. - Кстати, как насчёт ужина на троих?
- Я болен, - чуть не сказал "я мёртв".
- Ничего страшного, - они улыбаются и гладят друг друга, - вылечим.
Нина не спрашивает о моём странном звонке перед убийством Юли. И сейчас её молчание ценнее всего.
Я избавляюсь от них, но мой покой вновь нарушают две девочки. Знаю их по секте позитивных. Маша и Лена, кажется. У обеих, как уродливая гроздь винограда, герпес на полгубы. Мне настолько плохо, что я думаю лишь об одном - добраться домой. Из бездны меня вырывают те же две девочки.
- Давай встретимся. Составь нам компанию. Пожалуйста! - канючат они.
- Пишите номер, - машинально отвечаю я.
Прыгаю в автобус. Занимаю свободное место. Чтобы меня не дёргали, использую старый приём: закрываю глаза и делаю вид, что сплю.
Когда моё притворство почти переходит в естественное состояние, звонит мобильный.
- Даниил Грехов?
- Да.
- Вас беспокоят из полиции…
Говорят, каждый преступник жаждет быть пойманным; этой мыслью во многом объясняется его извечное возвращение на место преступления. Психологи утверждают, что наши болезни, несчастья и горести есть следствие подсознательного стремления получить кару за совершённые грехи.
В Библии, Книге книг, многократно повторяется, грех неотвратимо влечёт за собой пагубные для человека последствия, отдаляя его от Бога, а, следовательно, ведёт к погибели, прежде всего, духовной. Пророк Исайя пишет: "Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим".
Я боялся быть пойманным, боялся разоблачения, страх управлял мной, и только порой, когда тот, за кого меня принимали, за кого принимал себя я, отходил на второй план, а на доминирующую роль выходил другой, наделённый свободой воли, я понимал: это безумие можно оборвать лишь разоблачением и карой.
Голос в трубке подобен гласу небесному, что называет место и время суда Божьего, заключая:
- Ждём.
Перед глазами проносятся фашистские акции, заражённые вирусом люди, изнасилованная девочка и распластанная на кафельном полу Юля с изрезанной промежностью. Это моя хроника падения.
Глава девятая
I
Как и в тот день, когда я обнаружил труп Юли, льёт дождь. Громадные, в форме причудливых лекал лужи, будто взопревшие ссадины земли, влажной сыпью покрыли насупившиеся улицы со съёжившимися людьми и взлохмаченными собаками.
Я курю, замерев перед входом в районное отделение полиции. Отражаясь в стекле дверей, моё взволнованное лицо кажется уродливой маской африканских идолов.
Крадущийся по венам, мышцам, сухожилиям страх проникает в каждую клетку. Любой страх - это, прежде всего, страх потери. Да, я жил не самой праведной, сознательной жизнью, а после каялся и искал кары, но сейчас, когда эта кара так близка, хочется отбросить её как можно дальше от себя. Худой мир лучше доброй войны.
Вхожу в холл отделения полиции. Здесь всё в бледно-красных тонах: отделанный под мрамор пол, безликие стены и даже стулья.
Звонивший мне по телефону человек представился Макаровым Алексеем Ивановичем. Сказал, прийти в кабинет № 16. Стучусь, слышу "войдите" и, как загнанный зверь, тяжело хрипя, захожу внутрь.
Крохотная комнатушка. Из мебели лишь покосившийся шкаф, два кривобоких стула и облупившийся стол, на котором громоздится древний монитор компьютера. За ним крупный, представительный человек с аккуратными усиками. Кого-то он мне напоминает. Пристально смотрит на меня, видимо, ожидая реплики. Я лишь нервно играю желваками.
- Вы к кому? - наконец, изрекает он.
- К Макарову Алексею Ивановичу.
- По какому вопросу?
- Мне звонили. Я Грехов Даниил.
- Ясно. Макаров Алексей Иванович перед вами. Присаживайтесь, Даниил! - Я тут же падаю на стул. - Догадываетесь, почему вы здесь?
Мне хочется разрыдаться у него на плече. Хочется признаться ему во всём. В каждом грехе. Даже в тех, что не противоречат юридическим законам.
- Итак, - он называет дату, - вы обратились в приёмное отделение больницы с травмами головы…
До меня начинает доходить суть происходящего. Верно говорят, на воре и шапка горит. В больнице врач записал все мои данные. Каждого, кто обращается в больницу с побоями, проверяют в полиции.
- Алексей Иванович, - начинаю я, - травмы получены мной на даче, во время полива грядок. Я споткнулся и упал.
- Судя по заключению врача, вы падали много раз. Специально? Или пьяный?
- Алексей Иванович, - стараюсь чаще упоминать его имя, согласно Карнеги, - дело в том, что на работе я часто получаю ушибы.
- А где вы работаете?
- Грузчиком. Работал.
На его лице появляется насмешливая улыбка. Как подметил Достоевский, успех слишком много значит среди людей.
- И что же помешало карьере грузчика?
- Я уволился. Хочу найти более достойную работу.
- Похвально. И всё же, - он сглатывает, - вернёмся к делу. Адрес дачи? - Я называю. - Согласно вашим показаниям, к врачу вы обратились пятого числа. Заметьте, четвёртого числа в районе, где находится ваша дача, произошли две драки.
Вполне понятно, куда он клонит. Я пытаюсь быть убедительным:
- Алексей Иванович, я находился на дачном поливе. Мне не повезло, и я упал. Неужели человек вызывает подозрение только потому, что обратился за медицинской помощью? В чём моя вина?
Макаров хмыкает:
- У вас есть родители?
- Конечно.
- Они подтвердят ваши слова?
- Безусловно.
Уверен, если моим родителям позвонят из полиции по поводу их единственного сына, то они сильно расстроятся. Расстроятся, но сообразят, что ответить.
Я смотрю на выжидающего Макарова. Накатывает паника, что сейчас, прямо в кабинете № 16, меня будут пытать, только бы я подписал признание в чужих преступлениях. От страха сводит яйца.
Существует множество законных и незаконных способов получить признание.
К законным методам, например, относятся наручники. Могут приковать к батарее. Или к высокой скобе, чтобы пытаемый не мог ни присесть, ни нагнуться. Вполне законно использование смирительной рубашки. Если правильно ее применить, жертва пытки от ужасной боли потеряет контроль над актами мочеиспускания и дефекации.