С террасы сквозь ветви чинары хорошо просматривается вся улица: одно- и двухэтажные дома из белого туфа, увитые плющем балконы, зеленые свечи кипарисов, открытое кафе, где загорелые отдыхающие пьют прохладительные напитки, газетный киоск и киоскерша Ангелина Петровна, белокожая женщина, совершенно не похожая на южанку; Лена покупает у нее открытки кинозвезд. Ангелина Петровна ходит по улице под розовым зонтом и на все смотрит тусклым, безучастным взглядом. Издали, в бинокль киоскерша напоминает жемчужину, покрытую слоем тины - потускневшую жемчужину.
Дальше по дороге к пляжу видны приезжие горцы за прилавками с виноградом, инжиром, айвой, и виден лоток "даров моря" - в нем, кроме обычных сувениров каждого крымского городка, имеются цветные мячи на резинках и надувные пищащие шары. Возле лотка на табурете сидит трясущийся человек с ножницами; он вырезает из черной бумаги профили клиентов, капает на силуэты клеем и приклеивает к картонкам.
Лена бегло просматривает такую знакомую улицу и направляет бинокль на соседский двор, где недавно поселились студенты москвичи, два светловолосых парня, которые раньше всех отдыхающих уходят к морю, в полдень возвращаются, чтобы переодеться и снова исчезают, на этот раз допоздна. Вот и сейчас, тот, что повыше ростом, вышел из душа и, стоя посреди двора, растирается полотенцем и улыбается, и жмурится от солнца.
Лена смотрит на его скульптурные, прямо-таки вылепленные мышцы, он представляется ей героем ковбойских фильмов, спортсменом, солистом рок-ансамбля, кумиром столичных девчонок. Конечно, там, в столице, насыщенная бурлящая жизнь, там столько интересного! А здесь… Сейчас еще ничего, но закончится курортный сезон, городок опустеет, и от скуки не знаешь куда себя деть. После школы одно развлечение - кинозал в летнем парке.
Внезапно блик от бинокля ослепляет парня москвича, Лена торопливо прячет прибор за спину.
- Эй! - кричит ей москвич. - Как отдыхается? Ты приезжая или местная? Местная?! О-о! У вас отличный дом. Особенно изгиб крыши. В нем все дело! Крыша - основное во внешнем виде дома. Ведь так? - он смеется, подмигивает Лене.
- Главное - дым из трубы! - откликается Лена и сама удивляется своей смелости и находчивости.
- Достойный ответ! - парень перекидывает полотенце через плечо и исчезает на веранде.
Накануне москвичи вернулись раньше обычного, когда на городок только надвигались сумерки. Некоторое время с веранды, где они обитали, доносилась мощная волна музыки - парни слушали магнитофон-кассетник. Потом рослый вышел на крыльцо, потянулся, как бы обнимая вечерний воздух, сделал легкую пробежку по двору.
Появился его приятель с гитарой; они сели на скамью, попеременно играли на гитаре, причем когда один играл, другой отстукивал на скамье ритмы. В вечерней тишине Лена отчетливо слышала голос высокого парня:
- Давай эту вещь, - он брал аккорды и запевал новую мелодию.
Лене снился сон: она получила из Москвы письмо. Конечно, он заметил замечательную девушку. Раньше, чем изгиб крыши. И ждет не дождется ее. Он встречает ее на вокзале с букетом цветов, обрушивает на нее море любви, она тонет в счастье…
Парень закончил растирание и, поигрывая мускулатурой, направляется к веранде. Занавески застекленной веранды мешают разглядеть, как он одевается; Лена только улавливает обрывки его шуток, которыми он то и дело перебрасывается с приятелем. Они выходят в светлых спортивных костюмах, с включенным магнитофоном, пересекают двор, открывают калитку и выходят на улицу. Лена приникает к биноклю. Они идут по затопленной солнцем улице мимо открытого кафе, газетного киоска, прилавков с фруктами, лотка… Идут медленно, раскачиваясь в такт мелодии, красивые, сильные, счастливые…
Парни исчезают. Лена подходит к зверюшкам, поглаживает их, "мог бы и меня пригласить погулять, - говорит шепотом. - Я показала бы им причал, где снимался фильм "Алые паруса", бухту, где самые лучшие сердолики".
За Леной заходит ее одноклассница Ирка, предлагает сходить в летний парк - "сегодня в кинозале заграничный фильм".
После кинофильма девушки направляются в сторону набережной, но вдруг Лена видит москвичей - они стоят у фонтана, вернее питьевого фонтанчика, который иногда извергает высоченную струю и потому получил название большого собрата. В этот момент из фонтана еле струится вода. Парни стоят и о чем-то оживленно беседуют; их магнитофон по-прежнему включен - громко звучит зажигательная мелодия.
- Лучше погуляем здесь, - говорит Лена. - Вокруг фонтана.
Ирка останавливается, недоуменно пожимает плечами.
Два раза девушки обходят фонтан, но парни их не замечают. Высокий оказывается не таким уж высоким, но, главное… рябым; все его лицо в мелких точках.
"И все же он красивый, - думает Лена. - Но почему не обращает на меня никакого внимания? Как будто не он днем разговаривал со мной?! Может, считает меня малолеткой? А я уже взрослая".
Лена подходит к фонтану; ее не мучает жажда, и после нескольких глотков, она только делает вид, что пьет воду. Высокий по-прежнему на нее - ноль внимания. Лена долго стоит склоненная над струей, но сколько можно пить?
- Ты, Ирка, иди на набережную, я приду… Мне надо сходить домой, - как только девушки выходят из парка, Лена бежит домой. Перед зеркалом развязывает ленту, распускает косу, расчесывает волосы, надевает бусы матери и снова спешит к фонтану.
Они все стоят, разглядывают прохожих, слушают магнитофон. Наконец он замечает ее; отдает магнитофон приятелю, направляется к ней. Лена замирает.
- Привет, соседка! Почему ты так смотришь на меня? - спрашивает просто так, из любопытства.
"Бесчувственный, деревянный, - Лена прекрасно понимает, что она для него - всего лишь соседка, обычная местная девчонка. - Ну, и пусть! Пусть все знает!".
- Вы нравитесь мне, - само собой вырывается у Лены, она даже не успевает покраснеть от столь мужественного признания.
- Отличное объяснение в любви, - парень напускает нарочитую серьезность. - Ты тоже мне нравишься. Будешь моей женой. Готовься! Годика через два-три снова приеду сюда и мы с тобой… сходим в кино, - говорит с усмешкой, со слепым безразличием, словно о чем-то обыденном.
Его ирония на поверхности, Лена это чувствует и хотела бы сказать что-нибудь резкое, чтобы он не считал ее глупой малолеткой, но не может подобрать слова.
Откуда ни возьмись, появляется Ирка - прямо следила за ней, что ли?
- Куда это ты нарисовалась? - удивленно восклицает, оглядывая Лену с головы до ног.
- Не мешай подруге любить меня, - с самодовольной улыбкой парень поворачивается к Ирке. - А тебе, кстати, не нужен жених? Вон мой друг. Он может тебя заинтересовать, влюбить в себя.
- Пусть попробует. Вряд ли у него получится, - Ирка поджимает губы.
- Получится, если ты не дурочка. Он лучше всех твоих знакомых, которые были и будут, - парень возвращается к приятелю, что-то сообщает ему со смешком, тот небрежно кивает девчонкам, хлопает друга по плечу и они уходят в сторону моря.
Лена чувствует себя осмеянной, опозоренной, убитой.
Ночью от обиды Лена долго не может уснуть. Как на зло - еще сухой душный воздух.
Утром ее будят звуки магнитофона; она выбегает на террасу. Он делает зарядку под музыку кассетника, лежащего на ступенях веранды; широко взмахивает руками, поворачивается из стороны в сторону… Неожиданно нагибается, что-то разглядывает и… достает из травы садового лягушонка, швыряет его к веранде, берет палку и начинает бить желтое пучеглазое существо. Раскачивается в такт мелодии и бьет, с брезгливой гримасой, пока лягушонок не превращается в бесформенное кровавое месиво.
- Придурок! - говорит Лена и бессознательно вынимает из клетки морскую свинку, прижимает к себе, поглаживает.
Забросьте подальше ваши мечты, пора ехать к морю!
(Отчет о строительстве дачи)
На мое пятидесятилетие брат, сияя и отстукивая каблуками чарующие ритмы, вручил мне сомнительный подарок - удостоверение члена садового товарищества; заметив мой недоуменный взгляд, пояснил:
- Мы с тобой давно не занимались физическим трудом. Давай-ка построим небольшой летний домик. Будем выезжать на природу, а то совсем зачахли в городе.
"Соблазнительная идея, - подумал я. - В самом деле, давно пора поделать что-то руками, уже забыл, как выглядит молоток. Сижу целыми днями за столом - весь обрюзг от неподвижности".
В конце зимы, в одно светлое и чистое - прямо-таки стеклянное утро - на машине брата мы поехали смотреть участок. До товарищества - а его организовали московские литераторы - было семьдесят километров по Волоколамскому шоссе. Миновав несколько деревень и лесных массивов, мы въехали в городок Истра; около монастыря свернули на дорогу, уходящую в равнину, два раза пересекли петляющую речку, проехали мимо березовой рощи, плотины с незамерзшим водопадом, пустующих турбаз вдоль водохранилища и очутились в поселке.