Был большой этот светлый магазин и постоянным местом сходок, на которых женщины обсуждали все степновские новости, самые, на их взгляд, важные события последних дней. На одинокого офицера, забежавшего сюда, никто из них не обратил внимания. Заезжих и залетных офицеров в Степновск прибывало немало. Алексей спокойно прохаживался у прилавков, неторопливо рассматривал товары. Огромные рулоны шерсти, ходкого здесь ситца и шелка его не интересовали. Так же равнодушно прошел он мимо отдела готового платья и полок, уставленных посудой, электрическими чайниками, утюгами и прочим хозяйственным ассортиментом. Зато, увидев пестрые ряды игрушек, он поспешил туда. Это и было целью его посещения магазина. Подойдя к прилавку, Горелов в растерянности остановился. Никогда в жизни он не покупал игрушки. В городе Верхневолжске, где он родился и провел горькое безотцовское детство, кроме розовой погремушки, жестяной трубы и сабли с облезлыми ножнами, у него ничего не водилось. До того ли было бедной вдове Алене Дмитриевне в те годы! Игрушечных солдатиков он уже сам научился лепить из глины, когда подрос. Что купить больной девочке, он не знал. Куклу? Но ведь в уголке у Наташи - он это очень хорошо запомнил - валялись две куклы: одна маленькая в красном платьице, а другая голышка с оторванной ногой. Дудочку? Но есть у нее и дудочка. Барабан с белыми палочками или бубен? Но это, скорее, для мальчика. Трамвайчики, заводные машинки, кажется, для первоклассницы поздновато. Алеша увидел на самой верхней полке в целлофановом пакете огромного плюшевого медведя и удовлетворенно вздохнул. Вот игрушка, которой ребенок обрадуется в любом возрасте. Только тащить этого рыжего великана через весь городок среди белого дня!.. Ну да ладно. Что поделаешь? И он решительно посмотрел на продавщицу:
- А подайте-ка мне, пожалуйста, этого Топтыгина на смотрины?
Девушка в блестящем форменном халатике без особенного удовольствия потянулась за лесенкой, чтобы спять медведя с самой недоступной полки. Но когда на ее глазах Алексей освободил плюшевого зверя из упаковки и стал его тискать, головой опрокидывая вниз, и на басовитое урчание с улыбкой оглянулись несколько покупательниц, девушка, засмеявшись, посоветовала:
- Возьмите, товарищ капитан. Единственный экземпляр на весь наш отдел. Видите, какой симпатичненький? Импортный… из ГДР, кажется.
- Ладно, - повеселел Алексей. - Будем считать, уговорили. Заверните его, а я - на пять минут в продовольственный.
В продовольственном отделе он зашел к заведующему и назвал свою фамилию. В Степновске существовала традиция: для летчиков-испытателей, парашютистов, готовящихся к соревнованиям, или экипажей, выполняющих спецзадания, по совету генерала Саврасова завмаг всегда держал небольшой запас редких продуктов. Группа полковника Нелидова была включена в этот список. Разбитной завмаг Отари Мемлудович Нонешвили был до крайности любопытным человеком. Обо всех остальных из этого списка он хоть что-нибудь да знал. Одни в его присутствии жаловались друг другу на моторесурсы двигателей или амортизаторы шасси, другие говорили что-то о затяжных прыжках или управлении стропами, третьи делились своими впечатлениями от пуска ракет. И, улавливая эти не всегда ему предназначавшиеся фразы, Отари Мемлудович очень гордился тем, что он, в далеком прошлом старшина разведроты, потерявший в Великой Отечественной войне четыре пальца на руке, всегда в курсе событий, какими жил далекий от столицы, но такой важный Степновск. О необыкновенной осведомленности Отари Мемлудовича ходили легенды. Говорили, например, что, когда наша армия сокращалась на миллион двести человек и многие пожилые офицеры задумывались над тем, как сложится их дальнейшая судьба, пришел командир технического батальона домой, а жена ему и говорит:
- Ваня, а ты знаешь, что твоего заместителя Орлова увольняют?
- Перестань болтать! - прервал ее рассерженный муж. - Мы с ним сейчас с аэродрома возвращались. Кто тебе сказал такую чушь?
- Отари Мемлудович.
- Врет он как сивый мерин! - заключил комбат раздраженно. Но когда после обеда вернулся на службу, обнаружил у себя на столе телеграмму, предписывавшую направить в отдел кадров вышестоящего штаба майора Орлова на предмет переговоров об увольнении из рядов Вооруженных Сил по возрасту и состоянию здоровья. Комбат, придя вечером домой, попросил жену:
- Слушай, Леля, сходи к Отари Мемлудовичу, спроси - а меня там увольнять не собираются?..
О многом знал Отари Мемлудович, а вот о группе полковника Нелидова - ничего. Только раз к нему зашел плотный подполковник с лохматыми бровями и попросил пару лимонов. Отари Мемлудович предложил ему в дополнение самые лучшие сигареты, но тот лишь рассмеялся. Тогда Отари Мемлудович, желая задобрить подполковника, фамилия которого была Ножиков, подмигнув, склонился к его уху и прошептал;
- О шен генацвале, что я вам предложу! Как самому лучшему другу, сообщу по секрету. Есть две бутылки заветного армянского коньяка "три звездочки", перед которым уступает даже наш грузинский. Это самый лучший коньяк в мире. Одну бутылку взял генерал Саврасов, другая вас дожидается, генацвале.
Любой бы летчик и парашютист расплылся в улыбке от такого заманчивого предложения, но этот подполковник с лохматыми бровями только оглушительно расхохотался да руками замахал:
- Нет-нет, это тем более не подходит.
- Разве ваши все не курят и не употребляют хотя бы изредка этот нектар? - несколько обиженно уточнил Отари Мемлудович.
- Все, - весело рассеял его сомнения Ножиков. - Не полагается нам, генацвале.
- Странная народ у вас, - заметил Отари Мемлудович.
- Странный, - еще веселее расхохотался Ножиков и ушел, так и не сказав больше ни единого слова.
Горелов был вторым человеком из группы полковника Нелидова, обратившимся к директору магазина. Отыскав его фамилию в списке, Отари Мемлудович широко заулыбался:
- Очень приятно познакомиться, товарищ Горелов. Давно, можно сказать, жду. В чем испытываете нужду? Есть "Северная Пальмира", "Казбек", сигареты с фильтром и без фильтра.
- Это не по моей части, - перебил Алексей.
- Генацвале! Да что это такое! Можно подумать, все люди полковника Нелидова из некурящих состоят?
- Угадали, - улыбнулся Алексей.
- Вай, - покачал черной головой Отари Мемлудович. - А может, из этого жанра чем интересуетесь? - выразительно провел он ладонью по горлу. - Есть водка с медалью, коньяк "Ниструл", Цинандали и даже Хванчкара.
- Нет, - опечалил его Горелов снова. - Пью четыре раза в год: день рождения, май, Октябрьская и годовщина Советской Армии. Я другим интересуюсь, товарищ директор. Собираюсь проведать больного. Нет ли каких фруктов?
Отари Мемлудович сделал большие глаза и зашептал:
- Под самым большим секретом скажу. Есть килограмм бананов и килограмм апельсинов. Апельсины не импортрые толстокожие, а наши, грузинские, пальчики оближет ваш больной товарищ. Я это для генерала Саврасова в городе раздобыл, но если такое дело, по полкило вам выделю.
- Очень буду вам благодарен, - обрадовался Алексей.
Воспользовавшись добрым настроением покупателя, Отари Мемлудович не удержался от вопроса:
- А вы долго еще у нас загоститесь?
- Не знаю, - сдержанно ответил Горелов, - прикажут, хоть завтра улечу. Я же человек военный.
- Да-да, - разочарованно вздохнул Отари Мемлудович и стал заворачивать фрукты.
Через несколько минут с огромным свертком в руках Горелов быстро шел по улицам Степновска, направляясь к знакомому дому. Время от времени он пугливо оглядывался по сторонам, опасаясь попасться на глаза знакомым. И все-таки он был самым бесцеремонным образом опознан, да еще кем - самим Андреем Субботиным. Тот критически оглядел сверток и даже присвистнул от изумления.
- Куда торопишься, Леша? Уж не на свадьбу ли?
- Лучше ничего не сумел придумать? - смешался Горелов.
- Так ведь подарок какой огромный волочишь. Локтева, что ли, взял бы вместо носильщика.
- Это я обнову для мамы, - соврал Алексей. Субботин еще раз недоверчиво покосился на сверток:
- Ну ладно. Вечером зайду посмотрю твою обнову. Ребята на стадионе?
- Там.
Субботин зашагал дальше. У знакомого подъезда Алексей на этот раз не задержался. Как можно скорее взбежал по деревянной лестнице и только у самого порога квартиры сробел, и рука не сразу потянулась к звонку. Его ждали. Лидия выбежала мгновенно. Была она в шелковом, очевидно, самом лучшем своем летнем платье, на запястье тонкие золотые часики-браслет. Лицо, застывшее от тревоги и ожидания. Увидев в руках гостя огромный сверток, она вопрошающими глазами скользнула по его лицу и вся зарделась. А из маленькой комнатки, хотя они не успели еще сказать друг другу ни единого слова, донесся тонкий голосок Наташи:
- Мама, это дядя Алеша пришел?
- Как ты угадала, девочка?
- А он мне вчера слово дал, что придет. А дал слово - держи. Это не только для октябрят и пионеров. Приведи ко мне его, мамочка.
Лидия уже не сдерживала торжествующей улыбки:
- Здравствуйте, Алексей Павлович. Видите, с каким почетом вас встречают?
- Да, - рассмеялся Горелов, - по протоколу номер один. Как посла.
Пожимая ее руку, он почувствовал шершавины мозолей. "Как и у моей матушки Алены Дмитриевны, натруженная рука", - подумал он.
Лидия показала на стул в коридоре:
- Кладите вашу ношу, Алексей Павлович.
- Э нет, - замотал он курчавой головой, - от ноши надо освобождаться иным образом. Можно к вашей больной?